— Идите прочь!
Бажена попятилась, стремясь скрыться за поворотом до того, как ее заметят в сумраке узкого проулка. Шаг-шаг-шаг…
Ее добрый (а добрый ли???) знакомый наклонился к седому мужчине и угрожающе что-то проговорил на прощание.
Шаг-шаг— поворот.
Вена Хлад, забыв обо всем на свете, развернулась спиной к опасному месту и бросилась бежать прочь. Надо найти улицу. Светлую большую, а не задние дворы домов городских донов. Здесь слишком много тьмы. Самой разной, видимой и невидимой.
Через какое-то время вена выбежала на Господарскую улицу, что шла параллельно Старой. Солнце, вышедшее из-за туч, казалось огромной желтой монетой, начищенной до безумного блеска. Так раньше делали амулеты. Когда всерьез верили в благословенную сущность господаря и в то, что его лик, оттесненный на портретнике, может отогнать зло.
Растерянная и испуганная, Бажена двинулась вниз по шумной улице. Присутствие людей ее успокаивало: кто-то улыбался другу, кто-то обсуждал цены, двое высокородных мужчин спорили о породах собак и лошадей. По широкой дороге проходили лотошники с выпечкой, девушки с корзинами цветов, на углу стоял мальчик-чистильщик обуви, чумазый, словно извалялся в угле, со смешно торчащими в разные стороны вихрами.
— Купите букетик!
Девочка с большой корзинкой остановилась рядом с Баженой совершенно неожиданно.
— Я? — растерялась вена. — Нет, спасибо, мне не надо.
Девочка фыркнула, неуловимо напоминая лицом и повадками лисенка, и со знанием дела сообщила:
— Одинокая дама с цветами всегда привлекает больше внимания, чем просто одинокая дама. Или вы брезгуете?
На аристократку тут же посмотрели с подозрением в нехороших мыслях.
— Да нет, просто… — Же́на растерянно взмахнула руками, не в силах подобрать правильные слова. — Просто… Мне не надо.
В ее ладонь, пользуясь ее замешательством, тут же сунули букетик.
— Да вы понюхайте! К платью приложите! Аромат самой природы: строгое очарование! А как хорошо он будет сочетаться с вашим нарядом! И оттенит цвет лица!
Руку с букетом ткнули Бажене под нос, отчего вена не сдержалась и чихнула. Несколько лепестков упали ей под ноги.
— Спасибо, они очень милые, но мне не нужны, — неудобно чувствующая себя рядом с самоуверенной, довольно наглой девочкой, Же́на поторопилась вернуть букет. Но торговка посмотрела на нее с почти искренними удивлением и негодованием.
— Но вы же его уже взяли! И посмотрите: он обтрепался! Кто такой теперь купит? — напирала девочка. — Никто! Так что заплатить за этот букетик должны вы!
Упрямство и недобросовестность маленькой торговки задели Бажену.
— Я, — как можно тверже сказала она, — ничего… — и замолчала, испуганно уставившись на текущие по щекам девочки слезы.
— Вот так, да? За вами сила, вам все можно! Взяли, смяли букет — и ушли, забыв о несчастной простолюдинке! Кому интересны мои исколотые руки? Труд уличной торговки ничего не стоит для благородной вены, да? Хотя для вас две монеты — ничто, а для меня — богатство!
Надрывный крик поколебал уверенность Бажены в правоте собственного негодования. Впрочем, Бажене не было жалко несчастных монет — их у нее просто не было. Ни одной. Вся эта ситуация не имела бы смысла, если бы родители давали юной наследнице деньги на руки — хоть сколько-нибудь. Но Бажена не могла расплатиться за букет — именно не могла, а не не хотела.
— Я…
В горле стал ком. Что делать? Денег нет. Гладить чужого ребенка по голове в утешение — глупо. Да и стоит ли…
Девочка хлопнула носом и огляделась. Уж не в поисках ли службы охраны порядка? Бажена представила, что скажут ее родители, когда узнают о ее оплошности, позорящей (и высмеивающей!) их род, и застыла в ужасе.
К несчастью, невдалеке на перекрестке столкнулись две телеги. Возницы начали ругаться, потом драться, товар полетел с телег на землю, громыхая не хуже Медных часов. Заулюлюкали чьи-то дети, подбадривая драчунов, кто-то добропорядочный побежал за городской охраной порядка. Тут же раздался конский топот и надрывный мужской крик:
— Почтенный с жетоном, я не виноватый!
— Да энто он первый начал!
Торговка цветами с интересом покосилась в ту сторону, не забывая трагически хлюпать носом.
Бажена поняла, что пропала.
_______
*Климесты — полупрозрачные твари, немногим толще человеческого волоса, сантиметров 5-15 в длину, незаметные, но очень ядовитые. Если попадают на теплое тело, не обросшее шерстью, то выделяют ядовитую слизь и буквально вгрызаются в ткани, очень быстро проникая под кожу. Это реакция защиты, мясом они не питаются, в теле человека довольно быстро умирают, правда, попутно убивая и случайного носителя. Любят жить там, где нет людей, что, бесспорно, благотворно сказывается на обоих видах. Однако иногда случайно забредают на человеческую территорию или бывают привезены ненароком или даже специально — известны несколько случаев громких убийств с использованием климестов.
**Гиарант — морское чудовище огромных размеров, похожее на помесь акулы с дельфином. Синей или серой окраски. Корабли воспринимает, как конкурентов, стремится их потопить. Или вцепляется в корабли огромными острыми зубами, растущими во рту в два ряда, или заливает их водой (в этом плане похож на кита, только струя может быть направлена в любую сторону — это контролируется особыми мышцами, она выходит под большим давлением, может сбить с ног даже крупного человека или смести неприкрепленные к палубе вещи весьма солидного веса). Запас воды у гиарантов находится в особом подбрюшном мешке и может достигать 30 литров.
***Бескрылая Иояэ — героиня старых легенд. Небожительница, лишившаяся крыльев и сброшенная с облаков на землю. Героиня так называемых "Небесных легенд", повествующих о вымышленной расе небожителей, которой древние люди, жившие в центре Континента, поклонялись как богам.
Глава 21. Нахолмье
— Ала, прекрати представление!
Суровый мужской голос раздался рядом совершенно неожиданно. Торговка цветами подскочила от этого оклика, Бажена просто вздрогнула. Оторвала наконец взгляд от заплаканного лица собеседницы, посмотрела в сторону говорившего — и замерла. Рядом с ними остановился Чеслав вен Силь. Собственной персоной. Персона, правда, выглядела не лучшим образом: из-под шляпы выглядывала белая ткань — голова "спасителя" была перевязана, одна рука тоже — перчатка на левой кисти чуть ли не расходилась по шву, дорожная одежда покрылась серой пылью. Взгляд Бажены непроизвольно скользнул по толстым коротким пальцам, неизменно спрятанным в черную кожу перчаток — и девушка привычно подавила в себе брезгливость. Недостойное чувство, появлявшееся в ее душе почему-то каждый раз при взгляде на потенциального жениха. Жених тем временем обратился к торговке:
— Ала, если я еще раз увижу, что ты пристаешь к покупателям, устраивая театральные представления, то лично попрошу Драгомира разобраться с твоей торговлей! Уверен, он найдет оранжерею, в которой ты срезала эти цветы.
Лицо девочки изменилось мгновенно: несчастное выражение тут же исчезло, сменившись привычным лукавым, делающим ее похожим на маленького лисенка. Она деловито вытерла слезы ладонью, словно снимала грим, а затем насмешливо фыркнула:
— А ты, дядь, на каких правах командуешь? Нацепил дорогие цацки и думаешь, можешь мне указывать? Ты меня своим судейским не пугай! Его имя знают: он простого человека без причины не тронет!
Чеслав прищурился и вкрадчиво поинтересовался:
— Без причины — да. Но раз ты так уверена, что повода проявлять к тебе интерес у служителей порядка нет, я могу рассказать кому-нибудь из них об этой сцене, верно? Ты же не делала ничего предосудительного, да? А эти желтые эмлиты собраны, вероятно, где-то в лесу, а не на пастбищах венов Голь?
Девчонка с видом обиженной королевы подняла корзину и молча пошла прочь. Неторопливо: походка прямая, подбородок гордо вздернут, вид крайне невинный. Ну ровно до того момента, когда, отойдя от венов, девчонка довольно громко и зло прошептала:
