– Я встречусь с Алкеем. Это ненадолго.

– А́ртур?

– Подожди меня в машине.

Прозрачные двери серебристого офисного здания расступились перед А́ртуром. Поднявшись на лифте на нужный этаж, внешне спокойный, А́ртур вошел в кабинет Алкея Визума.

– Я знал, что ты будешь здесь, но не думал, что так скоро, – улыбнулся хозяин кабинета, поднявшись с кресла. У А́ртура пристальный настороженный взгляд. Не поменявшись в лице, Алкей спросил: – Хочешь понять, что я делаю? Чего хочу?

– Ты планируешь переворот, – сказал А́ртур. – Собираешь последователей, взамен на вакцину для них и близких им людей. Манипулируешь их желаниями.

– Этому миру нужны перемены, А́ртур, и мы способны их сотворить.

– Свергнув существующий порядок?

– Порядка нет, во всяком случае, если рассматривать с позиции нашего с тобой понимания о нем.

– Это их мир… – попытался возразить А́ртур, шагнув вперед.

– Значит им устанавливать порядок? – многозначительно вскинув бровь, перебил Алкей. Улыбнулся. – И как он тебе? Только честно.

Прервав затянувшуюся тишину, мужчина по ту сторону кабинета заговорил опять:

– То, что они были первыми, не делает их безусловными хозяевами мира и наших жизней, – сказал Алкей. – Я не питаю ненависти. Истребление не моя цель. Все чего я хочу, сделать мир лучше для всех, где у людей будет меньше причин убивать других людей, а у поколения Визум будут реальные перспективы на хорошее будущее.

Взгляд Алкея становится пытливым:

– Подумай, А́ртур, что люди делают с нами. Мы не успеем прожить свои жизни, нас истребят раньше и поколения Визум однажды не станет…

– И чтобы этого не случилось, нужно сместить от управления человечество и самому встать во главе всего, – с некоторой иронией заключил А́ртур.

– Не я лично, а все мы, – многозначительно поправил Алкей. – Прими мое предложение. Возглавь Управление защиты порядка и организуй должный контроль после того как все случится, а до этого… Я не прошу быть за меня. Я хочу, чтобы ты был рядом с нами, когда все начнется.

С нами?

– Я вынужден доложить об этом…

– Не доложишь, – уверенно возразил Алкей, отступив. Приятной улыбки на лице мужчины больше не было. Заговорил твердо. – Ники Арум не проживет ту вечность, которую проживешь ты. Срок, отведенный на ее молодость и того меньше. Вакцина твой единственный шанс приостановить ее время и сравнять со своим.

Алкей заметил то, как пальцы А́ртура непроизвольно сжались в кулак, но не подал вида. Говорит уверенно и прямо:

– Будешь действовать против нас? Что ж, тебе известно, что станет с «ВизумБио» и с ее разработками без меня, и ты потеряешь свою Ники с первыми признаками ее угасания. А это произойдет гораздо раньше, чем закончится ее жизнь… Ты никого больше не полюбишь так, как любишь ее, и забыть Ники никогда не сможешь. Все потому что мы ни как люди, А́ртур, и как бы мы ни были похожи на них, мы никогда не будем ими.

Возникла короткая тишина. Неприятная и давящая.

– Не принимай поспешных решений, – посоветовал Алкей А́ртуру вслед, когда тот уходил из кабинета.

А́ртур возвращался к машине в смешанных чувствах и без покоя в мыслях. Алкей опасен, и А́ртура тревожило задуманное им, но сказанное о Ники беспокоило мужчину больше.

– Как все прошло? – спросила Ники, когда А́ртур опустился на водительское кресло темно-серой «Декора».

– Хорошо.

Ответ А́ртура Ники не удовлетворил.

– О чем вы говорили? – упрямо спросила она.

– О тебе. О вакцине, – взглянув на нее, А́ртур сразу спросил: – Тебя заинтересовало предложение Алкея?

Ники не ответила сразу. Взгляд стал задумчивым, и она проговорила:

– Не знаю.... Но есть над чем подумать.

Озаботившись крепче прежнего, мужчина кивнул.

Алкею известно о переменах, случившихся с А́ртуром, когда в его жизни появилась Ники. В девушке кроется причина, по которой Алкей заметил его. Визум без чувств и эмоций не стал бы размышлять о сказанном Алкеем, и возможно, не стал бы даже слушать его, сразу и беспрекословно сделав так, как поступил бы всякий Виузм.

Поэтому Алкею нужны такие, как А́ртур, Визумы, способные пересматривать правила и нарушать их.

А́ртур коротко взглянул на Ники, задумчиво смотревшую в окно.

Темно-серый «Декора» плавно передвигался по сумеречным улицам старого района, к дому, где жили родители Ники. На улицах горели фонари, дорожная разметка на асфальте была ярко-оранжевой, а Ники на пассажирском сидении рядом с А́ртуром выглядела хмурой.

А́ртур не беспокоился о предстоящей встрече с родителями девушки, даже несмотря на их неприязнь к поколению Визум.

Беспокойство – то чувство, что возникает только когда речь идет о самой Ники.

А́ртур коснулся приборной панели на руле и привычная музыка сменилась на протяжные звуки скрипки. Девушка отвлеклась, почти сразу вернувшись в прежнее уныние…

Ники думала о том, как отец всю ее сознательную жизнь мог негативно отзываться о разных вещах, о людях, о власти, о новых технологиях, и подолгу рассуждать об этом, так, что потихоньку и понемногу все кто слушал его, постепенно становились сторонниками его убеждений. Но когда в каком-нибудь случайном разговоре или в каком-нибудь шоу говорили о Визумах, отца Ники уже было не остановить... Если по-простому, то он верил вот во что: придет день, Визумы отнимут у обычных людей свободу, и однажды им будет принадлежать весь мир. Безумие. Но в это верил отец Ники. За много лет в это поверила и мама тоже.

И вот теперь Ники предстояло позволить А́ртуру переступить порог дома своих родителей.

«Что будет, когда А́ртур войдет в тот дом? – думала она. – Что случится в тот миг, когда он расскажет о себе?».

Темно-серая машина остановилась рядом с нужным домом, и Ники вдруг сказала:

– А́ртур, это будет катастрофа, – тревожный взгляд золотых глаз метнулся от родительского дома к мужчине. – Давай уедем.

– Я не стану прятаться от твоей семьи, – мягко возразил А́ртур.

Он вышел из машины и уверенным шагом направился к окрашенному в голубой цвет дому. Ники шла рядом с ним.

– Давай уйдем, – поднимаясь по коротким ступеням, опять попыталась она.

Но А́ртур, встав перед дверью, молча нажал на дверной замок. Дверь почти сразу отворилась. На пороге стояла невысокая женщина в облегающем синем платье и с радушной улыбкой на губах.

– Входите, – пропуская пару вперед, пригласила она. Сразу представилась: – Кира Арум. Мама Ники, но зовите меня просто Кира.

– А́ртур.

– Ну а нам с тобой представляться не нужно, – сказал Гилл Арум, появившись в прихожей.

Мужчины пожали друг другу руки. Дружелюбно. Мирно. Направились в гостиную, а Ники с матерью шли чуть позади.

Взгляд А́ртура скользнул по светлой комнате с большим окном. В гостиной синие обои и белый потолок, на широкой пустой стене две высокие прямоугольные фоторамки. Сейчас на них изображены родители Ники, но через какое-то время картинка снова поменяется…

– Лучший жемчуг? Серьезно? – тихонько спросила Ники, подразумевая украшение на шее матери. А́ртур услышал эти слова, а еще заметил, какой неестественной получилась улыбка Ники.

– И новое платье.

– На тебя это не похоже…

– Прекрати, – с некоторой прохладой отдернула Кира дочь. – Платье, жемчуг… все что угодно, только бы этот парень остался в твоей жизни, а Харлайл никогда больше в нее не возвращался. Поняла?

– Да.

Женщина в синем платье снова улыбнулась дочери.

Супруги Арум расположились в широких зеленых креслах. А́ртур с Ники сели на диван. Собравшихся в гостиной разделял низкий столик с заранее разложенными на нем предусмотрительной Кирой Арум чаем и изысканными десертами…

Все началось мирно, спокойно и даже хорошо. Отец Ники, Гилл, поспрашивал А́ртура немного о его работе, и когда он отвечал, мама Ники слушала, растягивая на лице довольную улыбку. А́ртур ей понравился. Понравился с первой минуты, едва мужчина переступил порог. Да что там! А́ртур ей нравился уже тогда, когда Ники впервые упомянула его имя взамен привычного – Харлайл. В отличие от мамы, отец никогда не был против Харлайла. Если даже считал его безнадежным, а Ники уверена, что считал, то отец держал эти мысли при себе. Вот и теперь, нравился ему А́ртур или нет, эти мысли Гилл не выдаст ни словом, ни взглядом.