— Отзови своих ведьм! Я не хочу, чтобы они пострадали!

— Неужели? — недоверчиво протянула Богиня, устремив на него насмешливый взгляд.

Трилуна, пятясь, отступила к одной из колонн и вжалась в нее, желая только одного: проснуться как можно скорее. Присутствие при божественных разборках ей вовсе не доставляло удовольствия. Да и как поведет себя Бордимал, когда обнаружит простую ведьму в обители своей жены? Ведьму, ставшую свидетельницей их ссоры?

— Мои сыновья все равно поработят лелеемое тобой королевство! И я не хочу, чтобы твои дочери вымерли при этом!

— Отчего же?

— Когда колдуны станут полноправными хозяевами Рамалана, они позволят твоим ведьмам править наравне с ними! — воодушевленно проговорил Бордимал, медленно приближаясь к трону.

— И что ты за это хочешь? — грустно усмехнулась Адалана, заранее предвидя ответ.

— Тебя!

Женщина резко подскочила с трона и гневно прокричала:

— Никогда! Никогда я более не буду твоей! И твой безумный план скоро потерпит крах! Мы победим и изгоним вас обратно в ваш Барнахейм!

— Когда же ты, наконец, забудешь его?

— Никогда! Любовь к нему будет вечно жить в моем сердце!

Бордимал яростно скрипнул зубами и процедил:

— Предлагаю пари. Одна битва. Одно открытое сражение. Если выиграют мои сыновья, ты вновь будешь моей, если проиграют — уберутся восвояси.

— Идет! — ответила Адалана, гордо вздернув подбородок. — Но только при условии, что мы до исхода битвы не вмешиваемся в дела смертных! Пусть будет так, как суждено быть!

— Идет! — Бордимал взирал на возлюбленную с торжествующей улыбкой.

— Ты переоцениваешь силы своих сыновей, — холодно улыбнулась женщина и покачала головой.

— Готовься, дорогая. Скоро ты вновь будешь целовать мои руки!

Как только Бордимал медленно растворился в звенящей тишине, Богиня со стоном опустилась на трон и обратилась к Трилуне.

— Выходи. Не бойся, он не видел тебя, дитя.

Девушка на негнущихся ногах покинула свое укрытие.

— Тебе пора. Как ты слышала, ни я, ни мои духи более не в силах помочь вам.

— Что ж, — Трилуна нервно сглотнула и опустила глаза в пол. — Боги устраивают разборки меж собой, а страдают обычные люди.

Женщина удивленно посмотрела на хрупкую фигурку и усмехнулась.

— Да, дитя. Получается так. На то мы и боги.

— Но ведь погибнут тысячи!

— Значит, это их судьба.

— Вам не жалко?

— Нет! Мне дела нет до обычных людишек! — гневно воскликнула Адалана. — Я забочусь лишь о своих дочерях!

— Хорошо же вы заботились, несколько сотен лет назад послав их на гибель в противостоянии с колдунами! — Трилуна уже с осуждением смотрела на свою Богиню. Да, она любила ее всем сердцем, но никак не могла осознать того, что она вот так запросто разбрасывалась людскими жизнями. Это было выше ее понимания!

— В то время, потеряв возлюбленного, я жила лишь одной мыслью — отомстить Бордималу. Отомстить любым способом. И пусть методы были не самые удачные, но тогда, находясь в безумной агонии страданий, я не могла мыслить здраво, — грустно прошептала Адалана, отметив про себя, что ее выбор Главной ведьмы был просто идеален. Девочка достойна столь высокого звания. Прямолинейная, справедливая, не боящаяся бросить вызов даже ей.

— Ты ведь тоже любишь всем сердцем, Трилуна, — она не спрашивала, а констатировала данное утверждение. — Подумай, чтобы ты чувствовала, если бы его не стало?

— Умерла, — прошептала девушка, заливаясь краской стыда. Глупая, безмозглая дура! Она посмела спорить с богиней! Хорошо, что она до сих пор не расправилась с ней, словно с назойливым тараканом.

— А если бы ты не могла умереть при всем желании? И боль потери была бы вечна? — горечь, сквозившая в каждом слове, болью отдавалась в чутком сердце Трилуны, и ее глаза вмиг наполнились слезами сострадания.

— Простите.

— Не надо жалеть меня, девочка, — Адалана покачала головой и продолжила. — А теперь тебе пора. Уже утро. И помни о моих словах. Более я тебе ничем помочь не могу.

Трилуна не успела даже поблагодарить свою Богиню, как в одну секунду проснулась и села в кровати.

На улице стоял невообразимый гул, и девушка зажала руками уши, пытаясь избавиться от него. Голова нещадно болела. Похоже, общение с Адаланой не прошло бесследно. То, что ей все это не приснилось, Трилуна была уверена. Как и была уверена в том, что даже Зумейде не поведает о своем ночном путешествии. А еще, она теперь даже под страхом смерти не покинет поле боя и ни на шаг не отойдет от Севера. Если потребуется, она готова приковать к себе принца. Рисковать его жизнью она не станет!

— Трилуна, — в палатку вошла Зумейда. — Вставай скорее. Ночью в долину прибыл последний отряд. Через два часа мы выдвигаемся на встречу с врагами.

— Я буду готова через несколько минут.

Девушка решительно поднялась и, забыв про пульсирующую боль в висках, принялась собирать вещи.

Продвигаясь в сторону долины Лазара, Трилуна все чаще наблюдала длинные вереницы караванов повозок, доверху груженых имуществом, которое удалось людям собрать в столь короткий срок. Увидев издалека многотысячную армию, они съехали с широкого тракта и терпеливо ожидали, когда дорога вновь станет свободна, и они смогут продолжить свой путь в безопасные земли. Испуганные и обреченные беженцы с надеждой во взглядах провожали воинов, благодаря которым у них был шанс вернуться в свои поспешно оставленные дома. Однако попадались и озлобленные, полные недоверия лица, в которых явно читалось то, что их силой заставили бросить жилище. Они нисколько не верили в надвигающуюся опасность, полагая, что таким образом их хотят обобрать, отнимая последние крохи.

Несколько раз Трилуна проезжала и мимо богатых карет, из-за занавесей которых выглядывали усталые, изможденные женщины.

Сердце в который раз сжалось, когда одна из простолюдинок, находящихся в телеге и прижимающая к груди младенца прокричала:

— Мы будем молиться о вашей победе!

Похоже, она безоговорочно верила в своего короля, который направлялся, чтобы дать отпор тем, кто вознамерился захватить королевство. Она даже приложила белоснежный платочек к глазам, промокая выступившие слезы, и с искренней благодарностью посмотрела на проезжающих мимо ведьм, что не могло не удивлять.

Хорошо, что волки получили приказ следовать к месту сражения, минуя дороги и человеческие поселения, иначе лицо этой женщины сразу перекосило бы от ужаса, как только она увидела бредущую за армией озлобленную и беспрестанно рычащую стаю. Лара внесла это предложение, так как их скорость была намного выше скорости передвижения воинов, и к моменту, когда объединенная армия достигнет предполагаемого места битвы, стая будет уже на готове, занимая оговоренный на Совете сектор. А еще подобная мера предосторожности исключала ненужные провокации и стычки с людьми.

Теперь, все приближающееся сражение с колдунами вызывало у ведьмы неконтролируемый животный страх. Тем более, что заключенное пари между Богами, не добавляло уверенности в победе. Оставалось только уповать на удачу и то, что ее нахождение на поле боя в разгар сражения, хоть как-то сможет повлиять на исход и перевесить чаши весов в сторону их победы.

Солнце уже клонилось к горизонту, заставляя кроны деревьев многовекового леса, который они оставили левее, озаряться красно-оранжевыми всполохами. Зумейда, погруженная в себя, и все время пути державшаяся в стороне от Трилуны, наконец, подъехала к ней и задала вопрос, заставивший девушку заметно смутиться:

— Что у тебя с принцем Северином?

Решив, что больше скрывать свои чувства нет необходимости, она гордо вздернула подбородок и четко произнесла:

— Я его люблю. Больше жизни.

Зумейда слегка побледнела, но лишь сжала губы в тонкую гневную линию.

— Он разобьет тебе сердце.

— Пусть так. Но дни, проведенные рядом с ним, навсегда останутся в моей памяти. И я буду тихо радоваться про себя, согреваясь прошлым: его улыбкой, его глазами, его прикосновениями и поцелуями. Мне, как ведьме, не суждено испытать радость материнства и заботы мужа. Так пусть мне достанутся хоть эти малые крохи человеческого счастья. Я имею на них полное право!