— Вина налей, — скомандовал он и развалился на подушках, наблюдая за разволновавшейся Леонессой, у которой подрагивали пальцы, когда она наполняла его кубок. — Ну, что, поужинаешь со мной рядом?

— Я лучше на своем прежнем месте, — тихо ответила она, потупив взор, так как пристальный синий взгляд, блуждающий по ее лицу, заставил щеки залиться ярким румянцем.

— Тогда тебя ждет только лепешка и вода, — протянул Нуриэль, отрывая сочное крылышко и приступая к трапезе. Проследив за ним голодным взглядом, Леонесса тяжело вздохнула и, взяв одну из лепешек, уселась в центре шатра.

— Может, вина? — улыбнулся колдун.

— Нет! — слишком поспешно выкрикнула девушка, бледнея. Повторения вчерашнего вечера она желала меньше всего на свете. Нуриэль захохотал и покачал головой.

— Маленькая моя смертная. Какой же ты еще ребенок.

— Я не ваша, — упрямо пробормотала Леонесса себе под нос, но мужчина все равно услышал.

— Моя. До конца жизни, — медленно проговорил он, не сводя с нее потемневших глаз, отчего у девушки даже застрял ком в горле и она громко сглотнула.

— Что ж, — продолжил Нуриэль, как ни в чем, ни бывало. — Я обещал тебе награду за хорошую работу. Подойди.

Леонесса упрямо замотала головой, в панике глядя на него.

— Не бойся, не трону, — весело улыбнувшись, сказал колдун. — Иди сюда. Не заставляй применять к тебе силу.

С горестным вздохом, она поднялась и подошла. Нуриэль достал из кармана брюк широкий серебряный браслет, украшенный ярко-голубой, мерцающей росписью в виде вензелей, чередующихся бутонами роз. Он защелкнул его на запястье и поцеловал в нежную ладошку, заставив задрожать от удовольствия.

— Что это? — глухо спросила Леонесса, не в силах пошевелиться, находясь в плену синего взгляда.

— Подарок. Все члены моего клана, будь то рабы, слуги или родственники носят такие браслеты. Теперь ты под моей магической защитой. Только на этот браслет я наложил дополнительные чары и теперь никто не обидит тебя, ни один мужчина, не будучи твоим кровным родственником, не сможет без последствий для своего здоровья прикоснуться к тебе. Кроме меня, конечно. Теперь ты — одна из Хейнам-ор.

По мере того, как Нуриэль говорил, Леонесса испытывала все большее бешенство. Вырвав руку из его пальцев, она попыталась расстегнуть злополучный браслет. Но ничего не получалось, как бы она ни старалась.

— Ты его не сможешь снять. Никогда. — Довольный голос колдуна заставил взвизгнуть от гнева.

— Может, лучше было поставить мне клеймо?

— Организовать? — зарычал колдун, вскочив со своего места и, схватив девушку за плечи, как следует, встряхнул. — Это для твоей же безопасности! Да я тебе честь оказал подобным подарком!

— Странные у вас понятия о чести, Господин! — прошипела в ответ она, гневно сверкая глазами.

— Глупая смертная. Ты от меня никуда не денешься. С браслетом или без него. Я же сказал, что ты — моя!

— Только вот я не согласна! Можете пытать меня, убивать, издеваться, но я никогда не смирюсь с тем, что нахожусь в положении рабыни! — Ярость клокотала в душе, не давая связно мыслить и все благие мысли о покорности, в одну секунду покинули голову. — Придет время и я убегу, отомщу…

Нуриэль не позволил ей продолжить, закрыв рот жестким поцелуем, сминая губы, заставляя подчиниться. Не давая возможности отстраниться, он крепко держал пытающуюся вырваться девушку за затылок. Он и сам не понял, когда она перестала сопротивляться и замерла в его объятиях, неумело отвечая на поцелуй. А стоило ее тонким пальцам зарыться в белоснежные волосы, он уже совсем потерял голову и подхватил свою жертву на руки, нежно опуская на подушки и не прекращая ласкать ни на секунду.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала Леонесса, пытаясь выплыть из сладкого дурмана, окутавшего сознание. Только она и сама не понимала, что имела в виду. То ли просила остановиться, то ли боялась, что все это закончиться. Волны наслаждения пробегали по телу от каждого нового прикосновения, сводя с ума. Собравшись с силами, она снова выдохнула.

— Не надо.

Нуриэль с трудом отстранился от нее и, тяжело дыша, откинулся на подушки, растянувшись рядом. Терпение, напомнил он себе. Его смертная пока не готова к близости, и он не станет ее принуждать. Надо приручать ее постепенно, все дальше заходя в ласках и в один прекрасный день, она уже не сможет сказать «Нет». Пусть ему будет и нелегко, но тем приятней будет победа над строптивой рабыней.

Глубоко вздохнув, он прижал к себе застывшую девушку на несколько секунд и, поцеловав в макушку, разжал объятия.

— Убери со стола и ложись спать.

Леонесса поспешно вскочила и, не в силах унять дрожь в руках, и гулко бьющееся в груди сердце, посмотрела на Нуриэля. В лице застыл немой вопрос, в глазах стояли предательские слезы.

— Я не понимаю… — прошептала она, и соленые ручейки потекли по раскрасневшимся щекам.

— И не надо, милая, — колдун окинул ее задумчивым взглядом. — Просто получай удовольствие. Стоит тебе сказать «нет» и я остановлюсь. Без твоего согласия я на твою девичью честь покушаться не буду.

— Спасибо, — искренне прошептала девушка и от этих слов, идущих от самого сердца, в душе Нуриэля поселилась радость. Значит, он все делает верно.

— Браслет. Он мне не нужен.

— Нужен. Это не обсуждается.

Понурив голову, Леонесса принялась разбирать со стола. Когда она управилась, Нуриэль велел ложиться рядом с ним, и ей ничего не оставалось, как выполнить приказ.

— Не бойся, не съем, — прошептал он и притянул ее ближе к себе, по хозяйски, положив руку на бедро. — Спи.

Только Леонесса, слушая мерное дыхание колдуна, никак не могла уснуть, прокручивая воспоминания о случившемся. Она чуть было не поддалась этим умелым ласкам, от которых плавилось тело, терялся разум. Что будет, если однажды она не сможет произнести «нет»?

Девушка горько улыбнулась, пытаясь отогнать накатившие слезы, и закрыла глаза, позволяя Сарамону провести ее в мир сновидений.

Все последующие дни превратились в непрекращающуюся пытку. По утрам Нуриэль будил ее легким поцелуем, отправляя за завтраком. Затем она исправно выполняла свои обязанности. А вечером этот искусный соблазнитель продолжал свою задумку по совращению неопытной юной девушки. И все тяжелей ей становилось говорить одно единственное слово, и все дальше он заходил в своих неторопливых ласках, заставляя терять голову от нежности, которую он изливал на нее своими прикосновениями. И через несколько дней Леонесса уже и сама не понимала, как продолжает держаться под таким бешеным напором. Наверное, только из-за упрямства и желания вернуться домой. И тем тяжелей было признаться себе, что каждого нового вечера она уже ждала не со страхом, а с нетерпением…

Они приближались к высоким белокаменным стенам, сверкающим в свете заходящего солнца миллиардами искр, окрашивающими их багряными всполохами. За ними виднелись высокие круглые башни с маленькими окнами и красной черепичной крышей.

Приблизившись к массивным деревянным воротам, Зумейда приложила к ним ладонь и, слегка замерцав красноватым светом, они не спеша растворились, пропуская путников.

Трилуна во все глаза разглядывала город своей мечты, куда стремилась с самого детства.

Они въехали во внутренний двор, и их сразу приветствовали низким поклоном стражницы, находящиеся на дежурстве. Высокие, стройные, в узких шерстяных брюках и высоких ботфортах, затянутые в кожаные доспехи, с мечами на бедрах, они производили неизгладимое впечатление. У каждой из десяти женщин волосы были забраны в высокие хвосты, а пронзительно-изумрудные глаза с интересом разглядывали Трилуну.

— Это ведьмы третьего ранга, защитницы Сардагана, — пояснила Зумейда девушке, когда они проехали дальше по вымощенной булыжниками дороге, петляющей между многочисленными строениями, многие из которых оказались заброшенными. — Сейчас их двести пятьдесят, а в былые времена насчитывалось около тысячи. Как видишь, Сардаган потихоньку вымирает и если раньше здесь жило порядка пяти тысяч ведьм, то сейчас нас осталась лишь жалкая горстка.