Через час знахарь уже обработал все раны специальной мазью и туго перебинтовал. На ногу была наложена шина с помощью тех самых дощечек, которые он достал из своей корзины. Устало поднявшись, мужчина вновь почтительно склонился перед Старшим магом и произнес:

— Если не тревожить ногу и плечо, то через два дня от полученных травм не останется и следа. Сейчас после того, как вы поговорите, я дам еще обезболивающего и снотворного и вернусь утром проконтролировать заживление и сменить повязки.

— Ты получишь достойное вознаграждение, за то, что не просто спас его жизнь, но и его гордость. Стать калекой — худшее, что может случиться в жизни сильного мужчины, — с благодарностью ответил старший маг. — А теперь оставь нас. Я обязан допросить его.

Знахарь спешно покинул шатер. Колдун недовольно поглядел на Леонессу, отчего она только поджала губы.

— Смелая. — Легкая улыбка скользнула по губам мага. — Вообще-то тех, кто пытался мне перечить, уже нет в живых.

Леонесса невольно ахнула, но не сдвинулась с места.

— Простите, я не хотела оскорбить вас, но ему сейчас очень плохо и я не оставлю его.

— Влюбилась?

Ответом магу был возмущенный взгляд.

— Я понимаю, что ты благородных кровей, из какого-нибудь древнего рода Зандоса, но в сложившихся обстоятельствах это не имеет никакого значения. Поэтому не рассчитывай на что-то большее, нежели положение наложницы. Знай свое место. Ты всего лишь рабыня, которая надоест через несколько месяцев. И тогда заступиться за тебя будет некому. Поэтому мой тебе совет храбрая смертная, держи язык за зубами, иначе наживешь себе много врагов.

Леонесса от ярости сжала кулаки с такой силой, что ногти больно впились в ладони, позволяя удержать на лице вежливую улыбку.

— Спасибо за совет. Непременно им воспользуюсь.

Маг снисходительно кивнул и приказал.

— Буди.

Но Леонесса не успела сказать и слова, как Нуриэль пришел в сознание.

— Знахарь… — прошептал он.

— Уже ушел. Все будет хорошо. Через два дня все заживет окончательно. Только старайся ногой не шевелить. А теперь рассказывай. Верховный Жрец и так долго ждет, а как ты сам знаешь, терпение не его добродетель.

— Кругом были ловушки. Весь лес ими усеян. Поэтому мы начали по мере продвижения уничтожать их. — Нуриэль тяжело сглотнул и продолжил. — Двоих я потерял еще вчера. Их расплющило между бревнами, когда они неосторожно оборвали натянутую нить, не заметив ее в траве. Пришлось обратиться к земле, чтобы распознать все остальные сюрпризы в радиусе пяти километров.

— Ты потратил весь энергетический запас, — констатировал маг. — Не стоило использовать столь древнюю магию. Можно было просто пустить вперед отряд, который бы эти ловушки обезвредил… собой.

— Я решил не рисковать без необходимости жизнью сотен колдунов, — последовал твердый ответ. — Поэтому со вчерашнего дня я вместе с отрядом обезвреживал дорогу через лес. Пройдя через него на север, в пятнадцати километрах будет широкий тракт, который ведет к восточным воротам крепости. По пути мы видели пустую деревню, которую предположительно совсем недавно покинули жители.

Нуриэль замолчал, так как речь далась с огромным трудом. Старший маг недовольно нахмурился.

— Неужели, о нашем приближении стало известно? Но как? Я лично проконтролировал, чтобы ни один человек не пересек границу Рамалана и Зандоса. Откуда у них сведения? Не могли же люди просто так бежать, оставив свои дома.

— Я не знаю причины, вынудившей их сделать это, — ответил Нуриэль, поморщившись от накатившей болевой волны. — Как только мы обнаружили, что крепость полностью закрыта, мост через довольно широкий ров поднят, а по периметру стены выставлены военные караулы, я решил возвращаться. Но когда мы почти подошли к подножию горы, я, находясь на нулевом магическом резерве, не заметил прикрытой ветвями ямы, и рухнул прямо на острые колья.

— Понятно теперь почему вы не стали захватывать крепость, — маг бросил на племянника укоризненный взгляд. — Ты зря потратил все свои силы на магию земли и на ловушки. Верховный Жрец будет тобой очень недоволен. Ты хоть понимаешь, что крепость могла бы уже быть нашей? А ты не получил столь тяжелые травмы? И все из-за чего? Ты не захотел рисковать жизнями всего лишь сотни колдунов! Воспользовался древней магией! Восстанавливаться теперь будешь около трех дней!

— Так мне столько как раз и надо, чтобы поправиться.

— И все же Верховный Жрец тебя совсем не похвалит! — строго произнес старик. — Мы теперь вынуждены задержаться до твоего полного выздоровления и восстановления магического резерва. Думаю, самым лучшим наказанием для тебя станет то, что именно на твой яран ляжет ответственность по захвату крепости.

— Как прикажете.

— И еще, думаю, все же в Рамалане подозревают о нашем наступлении. Ловушки, покинутая деревня. Очень странно… Откуда могла просочиться информация? Неужели шпион? Если я его найду, кожу сдеру заживо!

— Даже не представляю.

— Что ж, оставляю тебя на попечение знахаря и твоей дерзкой рабыни. Я должен доложить обо всем Верховному Жрецу.

Уже на выходе маг обернулся и устало улыбнулся.

— Я рад, что все обошлось, мой мальчик. Я рад.

Леонесса, боясь пошевелиться от осознания того, что только что услышала, даже не заметила, как вновь зашел знахарь и дал выпить Нуриэлю снотворного. А когда и он их покинул, то из оцепенения ее вывел хриплый голос колдуна.

— Я никогда не расскажу ему, что ты из Рамалана, Леонесса. Не бойся. А ты, оказывается, многое успела поведать своей подруге, когда она приходила в твое сознание.

В голосе слышался укор, и девушка вздрогнула.

— Я должна была. Это моя страна, там мой дом, мои родные и близкие. Я всего лишь защищаю тех, кого люблю.

— Я понимаю, — на губах Нуриэля появилась кривая усмешка, но глаза он уже не был в силах открыть, так как снотворное начало свое действие. — Только теперь твой дом там, где я.

— Почему? — голос сорвался, и Леонесса попыталась справиться с накатившими слезами.

— Почему я не расскажу никому, кто ты?

— Да.

— Потому что ты уже Хейнам-Ор, смертная. Я никому не позволю причинить тебе боль. — Нуриэль все же открыл глаза и пристально поглядел на съежившуюся испуганную девушку. — Я даже Верховного Жреца на тот свет отправлю, если он посмеет навредить тебе.

Леонесса потрясенно посмотрела на мужчину и смогла только произнести.

— Прости.

Затем она склонилась над тем, кто принес в ее жизнь столько страданий, но вместе с тем и наполнил ее яркими красками, пробудив в сердце всепоглощающую, светлую, искреннюю любовь и осторожно поцеловала. Она даже не заметила, как по щекам потекли соленые слезы, пока Нуриэль здоровой рукой не стер их с лица, вложив в прикосновение столько нежности, что даже защемило сердце. Отстранившись от мужчины, которого теперь любила больше жизни, Леонесса с грустью прошептала:

— Пора спать, мой Господин.

— Повтори еще, — попросил Нуриэль, продолжая гладить бархатистую щечку и обводя пальцами контур пухлых губ.

— Мой Господин, — выдохнула девушка, утонув в ласковой синеве его глаз, светившихся теплом и нежностью. А ведь не так давно они казались застывшими льдинками, заставляя ежиться от холода.

Нуриэль улыбнулся и уже через минуту крепко спал, а Леонесса с трудом поднялась на дрожащие ноги и, последний раз горестно всхлипнув, приказала себе собраться с силами. Слишком много потрясений принес сегодняшний вечер, поэтому сделать это было непросто, но она справилась и даже глядя на спящего колдуна уже не хотела рыдать в голос от предстоящей разлуки.

«Так надо. Так будет правильно» — шептала она себе, ожидая приближения полночи, но сердце не соглашалось с доводами разума, вновь и вновь сжимаясь от боли.

Трилуна с яростью отправила очередной кинжал точно в цель и яблоко, расположенное в двадцати шагах на специальной подставке, развалилось на две половинки.