— Сид Райли, вечно всех вокруг задирает! — всплёскивает руками директриса. — Никак на него не могу найти управу! Его возвращали из четырёх приёмных семей! Нигде дольше пары дней продержаться не может!

Я с интересом наблюдаю за развернувшимся противостоянием. Упрямый мальчишка пытается не сдаваться, но тем самым лишь усугубляет положение. Брукс играючи показывает на нём пару усмирительных приёмчиков. Просто ограничивая любые движения зарвавшегося «бойца».

Ребята смеются, девчонки шепчутся.

Удерживая парня перед собой, Рид, склонив голову, что-то говорит ему. Последний стреляет в него недовольным взглядом, но успокаивается и перестаёт дёргаться. Благодаря этому через пару секунд получает свободу и ощутимый толчок вперёд для ускорения. Бормочет что-то себе под нос, но послушно занимает место в последнем ряду, потирая пострадавшие рёбра и шею.

Только сейчас замечаю, что стало на порядок тише. «Детки» сидят и пялятся на полицейского, окидывающего их мрачным взглядом.

— Ребята! — прочищая горло, вещает Даяна. — Сегодня у нас гости из департамента полиции. Офицер Брукс проведёт с вами беседу. Прошу вас вести себя подобающе!

Подростки с любопытством разглядывают блюстителя порядка, а директриса тем временем, сославшись на дела, удаляется.

— Опять промывка мозгов, — цокая языком, присаживается на стул тот самый задира.

— Уж тебе точно не помешает, — цедит девица с пирсингом в губе, взлохмачивая волосы всех цветов радуги.

— Заткнись, эма треклятое, — прилетает в ответ.

— Эмо, дебил, но я не из этих! — вздыхает она.

— Привет, офицер, — хихикая, машет пальчиками девица, развалившаяся на двух стульях, по-пацански закидывая ногу на ногу. При этом ещё смачно чавкая жвачкой.

— Нравоучения вместо волейбола. Зашибись ***, — тихо доносится с галёрки от рыжего кучерявого мальчишки.

Теперь понятно почему они в спортивной форме.

— Слышь, бессмертный, — раздражённо обращается к нему Рид, — что такое рот с мылом знаешь?

Парень сначала делает вид, что обращаются не к нему, но потом тушуется под взглядом Брукса и опускает глаза.

— Я так-то тоже не в восторге, что вместо свидания с вон той девчонкой вынужден философствовать на тему воспитания с неуправляемым хамлом, — громким басом раздражённо выдаёт Рид и они, очевидно, не ожидая такой реплики, затыкаются. А ещё с интересом поглядывают в мою сторону.

Вот же… засада.

— Ноги опусти, иначе будешь языком драить эти стулья, — делает замечание он кудрявому.

Ну одно стоит признать. Выдержать тяжёлый, предупреждающий взгляд Рида — сложно. А ребёнку, как ни крути, тем более. Потому просьба исполняется. Хоть и сопровождается это недовольным бухтением.

— Жвачку выплюнь, напоминаешь грёбаного верблюда, — морщится наш «воспитатель».

Я еле сдерживаю улыбку.

— Слушаюсь и повинуюсь, офицер, — хихикает девица, подрываясь со стула.

— Клоуны…

Они, наконец, смиренно закрывают рот.

— Странный вы полицейский, — поправляя на носу очки, деловито произносит худощавая девочка.

— Почему это? — косит подозрительный взгляд в её сторону.

— Ну… не знаю, — смущается она.

— Но ты права. Мои друзья до сих пор не понимают, как так вышло, — замечает он, хмыкая. Раздумывает с минуту, кладёт какой-то лист, который по-видимому, должен был зачитать им. — У каждого из вас впереди будущее, и только вам решать каким оно будет.

Я присаживаюсь на стул рядом с девочками, передающими из рук в руки маленькое, карманное зеркальце.

— Я своё будущее однажды чуть не…

— не просрали, — воодушевлённо подсказывает девчонка с пирсингом.

Подростки тихо посмеиваются.

— Именно, — Рид засовывает руки в карманы. — Я вёл себя безобразно. Постоянно подкидывал проблемы предкам. В кабинете директора школы появлялся чаще, чем на семейных ужинах. Шлялся по улицам, беспределил. Всюду распускал руки, вот как ты, бешеный.

Кивает в сторону галёрки.

— А чё я? — бычится юноша. — Надо уметь постоять за себя и навалять при необходимости.

— Согласен, но тут две стороны. Знаешь, кто такой Картер Лерой? — спрашивает вдруг, задумчиво потирая подбородок.

— Ещё бы! Я все его бои смотрю, он дерётся круто. — выдаёт драчун.

— Друг мой, — поясняет Рид. — Так вот на его примере можешь видеть, что надо дурную силу направлять в нужное русло. У него это почти получилось.

— Ничего себе почти… — изумлённо комментирует какой-то ботаник из первого ряда.

— Ну так и что там с вами, — нетерпеливо возвращает Рида к повествованию о своей персоне красивая, рыжеволосая девушка.

Брукс какое-то время молчит. Ему явно сложно подбирать слова.

— В семнадцать моя жизнь напоминала дикую карусель, — опираясь о трибуну продолжает он, и я ловлю себя на мысли, что тоже вместе с этими детьми жду того, что он скажет дальше. — Алкоголь, девчонки, вечеринки, правонарушения.

— В полицию попадали? — звучит насмешливо.

— И не раз.

— Ну и ну, — наигранно осуждающе цокает языком девочка-ботаник.

— А наркотики тоже пробовали? Раз уж у нас такой откровенный разговор завязался! — ядовито осведомляется кудрявый, переглядываясь с тем, что дрался.

Тот усмехается. Он, судя по всему, и является негласным лидером этого стада.

Брукс молчит, и у меня мороз по коже. Его точно уволят после такого недетского разговора.

— И как оно?

— Дрянь. Хочешь блевать своими кишками — вперёд. Недавно закопали одного такого интересующегося. Выбросился из окна, ломке привет, — делает паузу. — Если единственное, что вы хотите оставить после себя — это мозги на асфальте — то дерзайте.

— Иногда жизнь такое дерьмо, что не думать об этом не получается, — глубокомысленно замечает та девочка с пирсингом.

— Бред. Запомни, так рассуждают только слабаки.

— Вот вы небось с родителями росли. Любовь, забота и прочая ванильная хрень. Вот и бунтовали, — рассуждает кучерявый.

— Не угадал, язва. У меня отец — отморозь последняя, и меньше всего я хотел стать похожим на него.

Я сглатываю, вспоминая как четыре года назад, на его день рождения к нам домой пришёл Паркер Брукс. И чем это закончилось я тоже помню…

— И что наставило вас на путь истинный, ОФИЦЕР, — хлопая ресницами, любопытничает рыжеволосая, улыбаясь.

— Я влип. Нарушение закона и необдуманный поступок. Как следствие, из-за меня серьёзно пострадал человек, — признаётся честно, и в этот момент, клянусь, в актовом зале стоит полнейшая тишина.

Сердце пропускает удар. Я знаю, он говорит про Ванессу.

— Чем дело кончилось? — делая вид, что не так уж интересно, всё же спрашивает тот задира с последнего ряда.

Мне кажется, очков у Рида в его глазах прибавилось, после того, как он продемонстрировал на нём свои приёмы и привёл в пример успешную карьеру небезызвестного друга.

— Для того, кто пострадал по моей вине — инвалидной коляской, для меня — своеобразным исправительным учреждением. И поверьте, это не то, что хочется вспоминать с восторгом. Но всё же я благодарен за то, что оказался там, а не в тюрьме. Иначе не видать мне было бы работы в полиции и отряде SWAT, в который я хочу попасть. Кстати, парни, если думаете о службе в армии по контракту, знайте, там ваше прошлое изучают как под чёртовым микроскопом. Меня взяли, но постараться пришлось конкретно.

Пока мальчики расспрашивают его о службе в рядах армии США, я думаю о тех двух годах его отсутствия в Блу Бэй, после истории с Ванессой. Когда Меган говорила термин «закрытая школа» я совсем не подозревала, что это какое-то учреждение, занимающееся воспитанием потенциальных малолетних преступников. Не колония, но всё же…

— Каждый из присутствующих итак хлебнул сполна, раз вы тут оказались. Я так понимаю, вашим родителям либо плевать на вас, либо их нет больше рядом, — сурово рубит правду он. — А поэтому используйте шанс не утопить свою жизнь ещё глубже и не загреметь в те места, где людей в полицейской форме вы будите видеть чаще, чем своё отражение. Сейчас Дженнифер раздаст вам флаеры и моя личная просьба к вам — просмотреть удручающую статистику, касаемую таких же подростков, как и вы.