Блу Бэй, штат Калифорния

Белоснежный теплоход удивительной красоты пришвартован у берега небольшого, но очень уютного и привлекательного города Блу Бэй, расположившегося неподалёку от Лос-Анджелеса. Погода сегодня просто чудесная: калифорнийская жара, наконец, спала, бескрайний, неистовый океан обманчиво спокоен, а ясное, чёрное небо усеяно мириадами звёзд.

Молодёжь громко празднует свадьбу Кэмерона Скота и Меган Пирс. Шикарное, впечатляющее по размаху торжество в кругу друзей и знакомых, вне всяких сомнений, одно из самых ярких событий этого лета.

Лёгкий бриз щекочет шею, звучит прекрасная песня Ланы Дель Рэй, и мы с Исайей Ричи танцуем в центре зала, не обращая внимания на шумную толпу развеселившихся гостей.

Мои губы трогает смущённая улыбка. Потому что всё, что этот парень чувствует по отношению ко мне, можно с лёгкостью прочитать по его глазам. Они настолько честны в своём признании, что становится даже чуточку не по себе…

Исайя наклоняется к моему лицу, и мы целуемся. Медленно, не торопясь, наслаждаясь лёгкими, осторожными и почти невесомыми прикосновениями. Ощущая приятное тепло, разливающееся по телу.

— Эй, ребят, извините. Смит, ты не поможешь мне? — совсем близко доносится голос моей подруги Меган.

Такой момент обломала…

Я нехотя отлипаю от своего сногсшибательного блондина и устремляю недовольный взгляд на невесту.

Меган очень возбуждена. Взгляд как-то странно горит, и я не могу понять в чём дело.

— Притащи, пожалуйста, ту большую, безвкусную вазу, которую нам подарила бабушка Кэмерона. Помнишь, куда мы её дели? Официанты точно не найдут… А цветы ставить уже некуда.

— Сейчас принесу, — послушно киваю я, прерывая её бесконечный сумбурный монолог.

Подмигиваю Исайе и отправляюсь на поиски вазы. Вот любит же Меган раздавать задания! Тяжело вздыхаю, спускаясь вниз. Иду по коридору, случайно натыкаюсь на парочку, выскользнувшую из-за угла с громким хохотом.

Девушка, заприметив меня, торопливым жестом поправляет короткое платье и глупо хихикает. На лице парня следы её помады, но взгляд настолько расфокусирован, что вряд ли это как-то тревожит героя-любовника. Он толкает подружку вперёд, а сам в этот момент оценивающе разглядывает мою фигуру. Аж передёргивает от такого хамского поведения.

Испытывая подкативший приступ тошноты, прохожу к самой дальней двери, минуя разгорячённую молодёжь. В той самой каюте, заваленной многочисленными подарками для молодожёнов, нужный мне предмет удаётся заприметить не сразу. Слишком много здесь всего…

Да вот же она! Я качаю головой, разглядывая это тяжёлое, фарфоровое нечто. Вот и пригодился нелепый сувенир. Фыркаю и возвращаюсь, прислушиваясь к шуму, доносящемуся с верхней палубы.

Поднимаюсь по ступенькам и сразу замечаю, что ребята как-то странно скучковались. Толпа оживлённо вопит, но понять в чём дело не представляется возможным. Отсюда вообще ничего не разобрать.

Плетусь поближе, желая поскорее избавиться от своей ноши. Держать творение неизвестного мастера мне крайне неудобно.

— Что за ажиотаж? — недовольно интересуюсь у своей подруги Роуз, глядя на беспрестанно галдящих гостей.

Онил бросает на меня какой-то странный взгляд. И нехорошее предчувствие появляется практически сразу.

— Джен… — растерянно начинает она.

Поворачиваю голову, в этот момент люди немного разбредаются, и я вытягиваю шею, чтобы понять причину всеобщего волнения.

Кто-то поднимает вверх невесту. Она заливисто смеётся. А дальше…

Я направляюсь в центр зала, и, уже будучи довольно близко, резко останавливаюсь.

Не могу вдохнуть. Просто смотрю на то, как Картер Лерой крепко обнимает друга, хлопает его по спине и отходит чуть в сторону, уступая место визжащей Ванессе Ричи, сестре Исайи.

Не может быть…

Выпускаю вазу из рук, и она (да простит меня троюродная бабушка Кэмерона из Пенсильвании) с оглушительным грохотом разбивается на мелкие осколки.

Своей оплошностью привлекаю всеобщее внимание. Но мне сейчас абсолютно плевать на присутствующих.

Моргаю, пытаясь прогнать проклятое видение. Но ничего не происходит, а это означает только одно: я не рехнулась.

Слева от невесты, прижимающей к груди огромный букет цветов, стоит он…

Мой сводный брат, Рид Брукс.

Которого я не видела четыре года.

Четыре долгих, бесконечных года.

Каждый день из которых я молилась за него…

Сердце, беспомощно трепыхнувшись, падает куда-то вниз, а по спине бежит острый неприятный холодок, когда я вижу, как Рид, бросив другу пару слов, направляется ко мне.

Мне бы не мешало взять себя в руки, но губа начинает предательски дрожать, а глаза наполняются слезами. Я не могу поверить в то, что Он вернулся. Не могу поверить в то, что это — действительно он.

Здесь. Живой, здоровый…

Стоит напротив. Чёрные брюки, белоснежная рубашка, закатанные манжеты которой открывают взгляду сильные, загорелые руки с выступающими венами.

Мой взгляд медленно скользит выше… Широкий разворот плеч, на несколько пуговиц распахнутый ворот.

Он так возмужал…

У меня дыхание перехватывает, когда я, наконец, поднимаю глаза и жадно всматриваюсь в черты его красивого лица. Густые брови, прямой нос с небольшой, едва заметной горбинкой. Скулы, словно высеченные скульптором-перфекционистом, губы идеальной формы и глаза цвета грозового неба…

Умереть можно.

Мне так больно на него смотреть.

Будто целую вечность не видела.

Под рёбрами надсадно ноет. Горячая кровь шумно стучит в ушах, нервы как оголённые провода, и во рту, словно пустыня Калахари.

Тысячи иголочек безжалостно вспарывают старые раны, пока я отчаянно пытаюсь прогнать прочь ненужные мысли и прийти в себя.

Молча разглядываем друг друга.

Бесконечно долго и чересчур откровенно.

В его пасмурных, потемневших глазах столько всего понамешано, что это сбивает с толку.

Он такой взрослый… Ему ведь двадцать пять было весной?

Кажется, это происходит. Тяну носом воздух, ощущая, как по щекам с дрожащих ресниц стекают слёзы, остановить которые я не в силах.

Не знаю, сколько проходит времени прежде, чем он сокращает последнее расстояние между нами и сгребает меня в охапку, осторожно сжимая в своих сильных руках.

И всё. Я окончательно рассыпаюсь на части. Разлетаюсь на осколки, как та разбитая ваза, что лежит теперь у моих ног.

Не могу пошевелиться, словно впала в оцепенение.

— Привет, Дженнифер…

Его спокойный голос вибрирует совсем близко, посылая волну мелкой, стремительно разбегающейся по телу дрожи. Я прикрываю глаза, вдыхая запах, от которого моя бедная, израненная грудная клетка готова вывернуться наружу.

И в голову вдруг врывается мысль о том, что там в торговом центре, мы с ним, должно быть, разминулись в несколько чёртовых секунд.

Сутки назад, когда я в ступоре застыла у магазина мужской брендовой одежды, ощутив нутром такой знакомый парфюм.

Теперь я не сомневаюсь: шестое чувство меня не обмануло. Это был он…

Рид шумно вдыхает аромат моих волос, и я судорожно сглатываю, замирая от короткого, властного прикосновения мужской ладони к задней поверхности моей шеи. Кожа яростно пылает под его пальцами и тут же моментально покрывается предательскими мурашками.

Мне, наверное, стоит ответить. Беззаботно поприветствовать его, но в горле будто стекловата… Ведь в эту самую минуту я теряю саму себя. Загибаюсь от ощущения близости его тела и горячего дыхания у моего виска.

Ничего не изменилось.

— Рид, — почти беззвучно произношу я одними губами, лишь на миг утыкаясь носом в его шею.

Четыре года…

И за всё это время, после того письма, он ни разу не изъявил желания связаться со мной.

Реальность бьёт больно. Я как будто получаю отрезвляющую пощёчину, вдруг разом вспоминая те первые месяцы без него… Дни и ночи, наполненные отчаянием и невыносимой болезненной тоской. Дни и ночи, в которые я подыхала раз за разом.