— Это ещё что? Что вы делаете? — спросил Леон на койонском языке, которым владел прекрасно. Что примечательно, лучше бы он владел северным диалектом, но кто ж знал.

— Ваше святейшество, мы лишь хотели выказать свою любовь к вам и владыке нашему, — ответил один из койонов приглушенным блаженным тоном.

— Зачем вы измазали статую кровью?

— Мессия Сагарат с помощью крови излечил нас от болезней, мы принесли ему жертву, чтобы он был милостив, — отвечал всё тот же койон, а остальные одобрительно поддакивали.

— Повтори ещё раз. Ты сказал мессия? — у Леонса немного помутилась голова, так как он впервые столкнулся с таким вопиющим актом богохульства.

— Он отец наш и пророк наш. Сагарат ниспослан самим Орфеем к нам, чтобы направлять нас. Чтобы избавить от искушения и привести к…

— Мейстер Леонс Ле Ветер, господин Сагарат ожидает вас на террасе. Ранний ужин подготовлен, — не дала договорить койону диковинного вида тинторка, оголённая по пояс. В интересных сандалиях и коротком до колен переднике. Она полностью завладела вниманием Леонса, особенно её мощные ноги и бедра. Плотные и сильные, как скала. Нечистый на всё дикое людин не смог оторвать взгляда. Тинторка была по-настоящему диковинной! Леонс являлся одним из немногих, кто покидал земли койонов и видел остальных зверян. Но среди них не было никого, кто бы хоть отдалённо был похож на неё. Но одно было абсолютно точным, она была тинтором. Рисунок её шерсти был очень простым. Гладкая шерсть рыжего цвета сплошняком по всему телу, и белоснежный овал шерсти на животе, берущий начало на нижней челюсти её и уходящий под хвостик, который в свою очередь был небольшим рыже-белым комочком, как у кролика. Примечательно, что на её ушах были маленькие аккуратненькие кисточки, придававшие её взгляду вид суровой сердитости и проницательной точности.

— Как ушки влияют на взгляд? — Иртон опёрся щекой на руку.

— А вот как-то так.

— Почему вы молчите? Идите за мной, сэр. Или я как-то не понятно говорю, — произнесла она на чистейшем людинском языке.

— Я восхищён… — ответил провалившийся в себя Леонс, начисто позабыв об отцах и мессиях.

— Мне не хотелось бы вас торопить, но всё же, мне достанется от владыки, если мы сейчас же не придём к нему на ужин, — проговорила она, упёршись рукой себе в бок, а её вторая рука свободно раскачивалась навесу. Немудрено догадаться, что на самом деле тинторке было наплевать на Леонса и Сагарата вместе взятых. Голос выделял её среди всех местных зверян. Койоны-служанки говорят, как рабыни и стараются использовать поменьше слов, чтобы не навлечь на себя наказание. Эти же фанатики и вовсе под каким-то дурманом. А крепкая тинторка не боялась ничего, она оставалась смелой и гордой.

— Да конечно, веди меня, — опомнился Леонс. Кошка повела его за собой широко размахивая мускулистыми бёдрами, оставаясь такой же безмятежной и с абсолютным безразличием ко всему. Она привела его на большую террасу, спрятанную от солнца и возвышающуюся над морем. Солёный воздух и приятный бриз успокаивали нервы. В центре стоял большой круглый стол из камня, полный различных фруктов и угощений. Койоны вокруг с хлопотали выметали песок и доставляли бокалы и блюда на стол. Женщины украшали стулья шёлком и тканями. Сагарата не было видно.

— Проходите, — повелела тинторка Леонсу. Он почувствовал какое-то неодобрение внутри себя, но всё же не стал отчитывать девушку. Вдруг он чего-то о ней не знает, и ей можно так с ним говорить. Мейстер выбрал себе кресло около ананасов и примостился на нём, расслабившись в ожидании. Девушка села точно рядом с ним и сложила ногу на ногу. Ле Ветер вновь обратил на её стальные икры внимание и кое-как сдержал своё нездоровое влечение. Самое страшное оставалось то, что если попытаться отвлечься от её ног, то Леонсу приходилось смотреть ей либо в глаза, что она могла заметить, либо на торс, а на нем величественно и так привлекательно расположилась пара высоких, пышных грудей, ничем не прикрытых. Это для воспалённого ума ничуть не лучше, чем ноги, так как воспаление прогрессирует в любом из случаев. Леонс всё же решил изучить девушку взглядом дабы найти что-то, что отвлекло бы его. Орфей был милостив к мейстеру. Из-под верхней губы тинторки торчали огромные клыки. Удивительно длинные, они уходили даже чуть дальше нижней челюсти. При разговоре образовывали рамку. «Как это я не заметил раньше этих опасных штук на её морде?»

— Откуда ты знаешь язык людинов? — спросил он девушку, так как ожидание затянулось, а Сагарат не появлялся. «Достаточно странно, он торопил на ужин, а сам же, вдруг, задержался».

— Владыка обучил, — сухо и холодно ответила девушка, даже не обернувшись на Леонса.

— Но зачем ему это? — удивился мейстер, так как хорошо был знаком с «наплевательством на чужие жизни» Сагарата.

— Он практиковал своё колдовство, а я была подопытной, — всё так же безразлично пояснила она.

— А что же именно он хотел сделать?

— Я не знаю точно. Что-то с мозгом, но однажды, ни с того ни с сего, я заговорила на вашем языке. Владыка был очень рад этому, — девушка продолжала выказывать своё хладнокровие, которое настораживало Леонса. К ним вышел юноша, так же оголённый по пояс, такого же окраса. И не было сомнений, что они одного вида тинторов. И у него были мощные бёдра, что на мужском теле заметно ещё сильнее, так как в плечах и спине паренёк был слаб. Леонс бросил взгляд на него и заметил отсутствие клыков. Нет, они присутствовали, но не вылезали за пределы пасти.

— Сагарат задерживается, он совершил важное открытие и приказал вам начинать без него, вскоре он спустится, — донёс юноша и встал на колени у стола. Недолго дожидаясь за круглый стол прошёл, не проронив ни слова почтения, Росан Ле Рост — тот самый монсеньёр инквизиторов Сагарата, кому не разрешили покинуть владыку, или же ему некуда было его покидать. Он был облачен в форму инквизитора и бесцеремонно принялся за угощения на столе, по-свински чавкая и роняя фрукты на пол.

— Эй, презренный! Плесни вина, живо! — закричал он в потолок, а тинтор стоящий на коленях поднялся и пошёл к столу за кувшином и кубком.

— Ах, ты жалкая крыса! Встал, живо! — завопил Леонс, девушка, что сидела рядом, вздрогнула. Монсеньёр побледнел, как скелет. Его зрачки стали такими узкими, что полностью исчезли со своих мест и не просматривались. Он встал и выпрямился смирно.

— Кто позволил тебе сесть? — потребовал ответа Леонс, который как мы помним являлся мейстером собора крови и на данном материке, только Сагарат превосходил его по статусу.

— Владыка Сагарат, ваше превосходительство! Он велел мне следить за слугами и позволил есть за одним столом с ним, — дрожащим голосом ответил Росан, — Помилуйте, сер! Я забыл приличие за долгое время!

— Забыл, значит! Теперь ты наливаешь нам вино весь вечер и не дай бог мне что-то не понравится, — разошёлся Леонс, — Юноша! — обратился он к тинтору, у которого в руках дрожал кубок с вином.

— Да, господин! — юноша повалился на колени, расплескав всё по полу, он тут же испугался глядя на монсеньёра. Кот в поте и страхе попытался все вытереть своим передником.

— Остановись, садись рядом со мной, — обратился Леонс к юноше, а затем плюхнулся на место и крикнул монсеньёру, — Эй, как тебя называть?

— Росан Ле Рост, сэр Леонс, — склонив голову, произнёс глава дюжины инквизиторов.

— Налей нам вина! Всем! И убери на полу. Это приказ! — громогласно произнёс мейстер, а девушка, что наблюдала за всем радостно улыбнулась.

— Это не мои полномочия, вы злоупотребляете… — начал свою песню Росан. А Леонс махнул рукой, громко произнеся заклятие, и монсеньёр был швырнут порывом красного тумана на песок за пределами террасы. Затем какая-то сила притянула его обратно и макнула лицом в лужу вина на полу.

— Ненужно так самоотверженно кидаться исполнять мои приказы, делайте как вам удобно, — злобно ухмыляясь, произнёс мейстер и швырнул серебряный кубок перед Росаном, — Налей, я жду.