— Он на столько хорош в постели, что аж ух? — удивился Трибифон.

— Да чего это вы? Вы столько знаете Зверя и не знаете, что он волкийский сверхсамец? — Лампту искренне не мог поверить столь совместной необразованности в области волкийской культуры.

— Не томи, что значит — сверхсамец? — подключился и Сонрал. Лампту всё это время держал Маиру на её коленях за руки, заломленные за спину.

— Ох… С чего начать-то? — недоумевал Лампту.

— Сначала начни! — потребовал Гэрри.

— В этом-то и проблема, что я не знаю с какого начала начать, — Лампту почесал за ухом, — Так, в общем-то, так. Кхм. Волкийцы древняя нация, но было время, когда они были, скажем так, дикими. Тогда у них зародился инстинкт верности, вот…

— И что? — Тейн ждал развязки, как и вся его свита.

— Но природа, она не дура, если бы волкийцы сохраняли вечную верность все поголовно, то мог случиться такой момент, что все бы они умерли из-за того, что не могут с другим. Вот. И среди них, как-то хитро рождаются сверхсамцы и сверхсамки, которые могут с каждым и при этом без проблем, как-то так, — закончил свой рассказ Лампту.

— Никогда о таком не слышал. Он может выбирать партнёршу и его разум при этом не будет привязан к партнёрше? — удивился Трибифон, да так недоверчиво, словно величайшую чушь услышал.

— Да, всё так, сверхсамец — это тот кто нужен, чтобы продолжить волкийский род если вдруг останутся одни вдовы, например, — пояснил Лампту, но как-то застеснялся при этом.

— Так что за прок с этого? Вдовы-то не могут, что он один сделает? — рассудил Сонрал, многозначительно упираясь пальцем себе в лоб.

— Дождётся весны и ему не откажут тогда. У него толи запах особый, толи ещё что, но ему не откажут в общем. Но только весной и только вдовы-волкийки, — задрав указательный палец, подвёл итог Лампту. И принц да и прочие рыцари чему-то обрадовались, конечно, им же вернули веру в спасителя. С такой верой можно великие дела вершить, главное, чтобы вера подпитывалась чем-то.

— Ты говорил у Зверя особый вкус на девушек, ты имел ввиду вдов волкиек? — переспросил, кто вы думаете, Трибифон.

— Отчасти, он всегда тяготел к барсаркам, говорит мех у них приятный, — заулыбался Лампту. А Маира в его руках частично расслабилась и тоже посмеялась.

— Что будем делать с предательницей, в итоге? — спросил Лампту.

— Свяжи её… Не хочу портить радость от того, что мой друг возможно жив, и он на моей стороне, — в мыслях Тейна Зверь воскрес, как феникс из пламени и принёс тепло душевного спокойствия. Лампту поднял Маиру и потащил к верёвкам. Она освободила вторую руку и, неожиданно для всех, укусила себя за запястье до крови. Алые капли упали на пол и она, дико зарычав, подтянулась по руке Лампту, выкрутила её всем своим весом и, освободившись взобралась ему на шею.

— Убейте Сагарата или умрите! — успела закричать она, перед тем как спрыгнуть в открытый люк тайного хода, захлопнув его за собой. Гэрри и Тейн подбежали следом, попытались открыть ход, но она чем-то заперла его снизу.

— Чёрт! Она сбежит! — взвыл Тейн, — Говорил отец, никогда ничего не откладывай!

— Это не единственная проблема, — дрожащим голосом произнёс Гэрри, указав на воспарившее над полом тело Борога. Ральф, тем временем, уронил себя с балкона, будучи связанным и его дальнейшая судьба остаётся неизвестной.

Поднялся столб фиолетового пламени. Борог приземлился на четвереньки и неожиданным резким поднятием головы, жутко посмотрел на собравшихся. Лоб был рассечён, разделяя голову на лепестки, как у тюльпана. Он неистово зарычал, голова его кололась и рвалась, пока не раздвоилась на две огромных крысиных головы с пастями полных зубов. С него ручьями шла кровь. Задние лапы изломились и, увеличившись переросли в настоящие собачьи лапы, руки же надулись как у гориллы и в позе злобного бабуина Борог замер. Глаза у крысиных голов лопнули, а из глазниц показались толстые кольчатые черви, в пастях которых были новые глаза, со зрачками рептилии. Эта тошнотворная, огромная тварь посмотрела на героев, у которых в сердцах не осталось и следа смелости, и взревело страшнейшим рыком, какой только можно представить.

— Конское дерьмо, что опять? — неловко выронил из себя эти слова Лампту.

***

Очередной залп гоблинского оружия прогремел у заставы Дубравной. Дивизия Вана недавно стремительно освобождала деревни в округе, попутно уничтожая всех отступников. По приказу Хонрода, любой, кто отождествляет себя с неким кровавым культом и убивает своих братьев, должен быть казнён, без суда, почестей и демонстраций. То есть королевский командир прямо приказал убивать всех кто сопротивляется. Хонрод был и остаётся уверенным в том, что койоны враги и любой принимающий их сторону тоже враг. Вану удалось очень быстро освободить большую часть окружающих деревень, а когда пришла весть о смерти короля Сейда, Ван не отрёкся от Хонрода, который официально потерял все полномочия. Принято было решение не говорить обо всём, но слух всё-таки просочился, и, как обычно бывает, тайное стало явным. Часть зверян покинула дивизию, собрав награбленные пожитки, и отправилась домой. Основная масса всё же осталась верна Вану и Хонроду. Но их силы оказалась малыми. Они задавлены в Дубравной.

Ещё залп орудий, койоны прикатили катапульты, где-то захваченные, и готовились их применить, продолжая обстреливать стены заставы, не давая никому высунуться. Захваченных богатых пленников, в том числе Атамана и Аль’Сара, направили в Тейдос для заключения, в последствии за них можно потребовать не малый выкуп. Ещё один удар по стенам заставы. Ночью обстрелы останавливались, так как койоны не видят в темноте, тут преимущество переходило в руки хитрого кота Хонрода и начинались вылазки в стан врага. Камень катапульты угодил прямо в стену деревни, не оставив ей ни единого шанса. Она обрушилась на домики.

— Хонрод, они бьют катапультами, нам не высидеть! Они разобьют все стены и пойдут нас добивать, — закричал Ван. Они стояли около вырытого оврага и смотрели на перебежки койонов, — Придётся сдаваться!

— После того, как мы выслали их Атамана? Нет, сдадимся и нас ждёт смерть! — ответил Хонрод в своей привычной позе, скрестив руки за спину.

— Но, ваше бродие!

— Закат, мой друг! Ещё час и преимущество будет на нашей стороне! Сама ночь нам поможет! — довольно улыбаясь, прорычал Хонрод, — Готовь батальон, как только стихнет грохот, ударим по ним всем что есть!

— Вы уверены, их не меньше четырёх тысяч, а нас, дай Хаку, одна наберётся, — засомневался Ван.

Половина потерь при освобождении большой части земель королевства Дю. И весь остаток уже своих сил койоны собрали в одну кучу, чтобы разбить Хонрода. Техническое оснащение койонов сыграло свою роль, а их великое количество наконец-то пошло на руку Сагарату. Разведка докладывала о возможности появления подкрепления из Полока, но пока было тихо.

— Ты не бросил меня и наше дело. Мы оба понимаем, как важно остановить врага. В этих землях койонов было не так много! Слава Хаку, что наш благородный король прожил достаточно долго, чтобы мы смогли разбить основные силы. Теперь остались эти подранки, — произнёс Хонрод со всей сдержанностью какой мог. Ван смотрел на своего кумира детства, на его стойкость и бесстрашие.

— Хонрод, ты уверен, что они не ждут атаки ночью?

— Конечно ждут! Они же не идиоты. Скорее всего, лагерь под чистую будет заставлен факелами и лампами. Тушить и затемнять при каждой возможности, — ответил Хонрод. Солнце скатилось до горизонта и уже едва выглядывало из-за него. Скоро ночь полностью поглотит земли дня. Койоны прекратили обстрел и, как говорил Хонрод, принялись освещать свой лагерь всеми возможными способами.

Есаул Ир’Мель, как и Ван с Хонродом, прекрасно понимал, что этой ночью возможна последняя вылазка и если её упустить, Дубравную сравняют с землёй. Ему не сиделось на месте, и захваченные рабыни его не вдохновляли. Ожидание скорой атаки не давало покоя есаулу койонов, и ко всему он очень хотел выслужиться перед Атаманом. Он подозвал к себе дополнительных стражников и сел за стол, на котором помимо различных фруктов и сладостей на большом блюде, украшенная салатом и яблоком, затыкающим рот, как у печёного на праздник поросёнка, лежала девушка захваченная в одной из деревень. Она была своего рода украшением стола.