Тогда оскорблённый и униженный Росан поднял кубок и исполнил приказ. Тинторка окончательно рассмеялась и швырнула кубок, которой угодил людину прямо в нос и закричала:

— И мне!

Юноша же, смущённый своим положением раба, не решился чтобы то ни было делать. Он молча сидел за столом и глядел себе на колени, смиренно ничего не предпринимая.

Прошло какое-то время, и девушка в компании Леонса охмелела и развеселилась. Они разговаривали на различные темы, связанные с мастерством конкретной девушки, выгнувшись ласточкой, поставить ноги на пол перед своим лицом, образуя тем самым кольцо из своего тела. Юноша так ни к чему и не притронулся, а Росан всё подавал да наливал, бурча себе под нос. Правильно говорят, что к хорошему быстро привыкаешь, за что монсеньёр и поплатился. Солнце поторопилось утонуть в океане и уже наполовину погрузилось за горизонт. Ужин успел наскучить, а Сагарат всё не появлялся. Койоны играли на инструментах присущих их культуре, очень криво, аккордов было только два с половиной, слуги выплясывали что могли, сносно в общем. К обеду подключились и инквизиторы. Эти людины демонстрировали нехитрые фокусы магии крови, которые кроме смеха ничего не вызывали у Ле Ветра.

— Я вот пытаюсь узнать, вы же тинтор? — обратился Леонс к девушке, которая отказалась называть своё имя. Мейстер же в добавок блестел своими румяными от вина щёками.

— Разумеется нет, это обычная ошибка для людян. Я — Эвлин! — громко и гордо произнесла девушка, отчего робкий юноша, сидящий рядом, ненадолго улыбнулся.

— Что ещё за эвлин? — проявил подлинный интерес человек к кошке.

— Такой же, как вы человек, только эвлин, — с невероятной точностью пояснила девушка.

— А как вы попали сюда?

— Меня и ещё нескольких юношей захватили в рабство койоны далеко на юге, — ответила девушка, а на лице её выступили страх и сожаление, но ненадолго. Она быстро вернулась в доброе расположение духа.

— Интересно… Мне казалось, что у зверян всё просто. Есть койоны, есть тинторы. Как кошачьи и собачьи. А вы разрушаете всё на корню одним своим присутствием, — тепло улыбнулся Леонс, рассчитывающий расположить к себе собеседницу. Обиженный монсеньёр добавил ему вина в кубок, которым Леонс неловко размахивал, выплеснув содержимое на китель невольному виночерпию.

— Простите, конечно, меня, но вы говорите точно, как владыка Сагарат. Я честно ни сном ни духом не знаю ни о Вульфорге ни о тинторах, — ответила девушка-эвлин, состроив милую мордочку.

— Он с тобой говорил о Вульфорге? А что ещё тебе известно? — восторг Леонса понятен, если учесть, что Сагарат скрытный, дерзкий и никогда не стал бы обсуждать планов с захваченной наложницей.

— Да. Он спрашивал о жителях севера. О ледяных колдунах, которых себе выдумал. Никогда ничего такого не слышала. У нас есть детская сказка о мире духов, в котором живут эвлины — такие как мы, но с большими хвостами, и что они могут призывать твёрдую воду. Они настолько добры и сильны, что духи позволяют им использовать их силы и в нашем мире. А вход в мир духов находится недостижимо далеко на севере. Я это рассказала, но Сагарат не был удовлетворён.

— Почему? Это же чудесная зацепка! Нужно обсудить с ним, эта сказка может быть правдой и, используя книгу Орфея, те эвлины обучились нашим силам, а духи с которыми они говорят это демоны, которых они неосторожно выпустили! — обрадовался Леонс и вскочил с места.

— Владыка так же решил, но есть одно но. Земли духов лежат за землями лохматых великанов… А владыка сказал, что если идти на север, то там проживают роды тинторов и нет никаких лохматых великанов, — расстроилась девушка, — Сагарат сказал, что это сказка.

— Да. Тинторов трудно назвать великанами… Зато они похожи на эвлинов с длинными хвостами, — успокоил девушку волшебник, — Сказка хоть и вымысел, но всегда имеет правдивую основу под собой.

Позади послышался грохот и металлический лязг, которые привлекли внимание всех присутствующих. На террасу вышел некто в полной латной броне, грязный и вонючий с длинным плащом, закрывающим голову капюшоном. Гость ворвался, как ураган с тяжёлым дыханием и остановился напротив Леонса. Поклонился и скинул капюшон, открыв своё тинторское лицо полное черных пятен.

— Моё почтение! Я — Коваль и прибыл по указу его святейшества, — проговорил вошедший на койонском, а из-за его спины показался худой смуглый некто, сгорбленный и потирающий руки.

— Я узнал вас, дорогой друг! Вы были там! — обрадовался Леонс, — Это я убил вас в замке Бифона, — тут людин немного замешкался и закашлял, но вскоре добавил, — А Сагарат воскресил вас.

— Точно. И я узнаю вас, мне не следует более держать обиду, так как служим мы с вами одному делу, — грозно сведя брови, ответил Коваль. Он сел за круглый стол и махнул рукой, чтобы ему подали вина. Его худой спутник, тоже тинтор, как чёрная крыса шмыгнул к уху Коваля и что-то нашептал.

— Разумеется. Я забыл вам представить моего спутника и информатора. Шейк — советник самого короля Лонтона, — покручивая ладонью, как бы поторапливая самого себя, произнёс Коваль.

— Приветствую, приветствую, — пищащим голосом протараторил горбатый и много раз откланялся прежде, чем сел по правую руку от Коваля. Неожиданно девушка-эвлин поднялась с места и куда-то ушла. Да так неожиданно словно её кто-то позвал.

— И давно вы служите Сагарату? — поинтересовался Леонс.

— С того самого дня, как воскрес. Я прибыл в это его поместье первый раз года два назад и с тех пор информирую обо всём, что требует владыка, — ответил Коваль, но Леонсу было плевать по большей части, его покинула девушка, к которой он испытывал тепло последнее время, алкоголь в мозгу заставил взгрустнуть об этом. Ковалю подали кубок, но он отобрал весь кувшин целиком и, ни разу не поперхнувшись, залпом его осушил. Шейк поглощал вино и фрукты, но так как не знал койонского, говорить пытался исключительно с Ковалем, генерал игнорировал его. Впечатлив прислугу и монсеньёра, тинтор глубоко выдохнул, разбив о пол пустой кувшин.

— Я бы хотел знать, где владыка Сагарат, если вас не затруднит ответить, господин…

— Мейстер Леонс Ле Ветер, можно просто Леонс, — представился главный прихвостень Сагарата, — Чёрт его знает, он меня торопил к ужину, а сам до сих пор не явился. Уже и луна взошла, пара бы переходить ко сну, а владыки всё нет.

— Ясно… — произнёс Коваль, ударил по столу так сильно, что раздался громкий звон посуды, — Ты! Тащи мясо на стол. Живо! Тебе граф Коваль приказывает!

— Что это ты себе позволяешь? Никакого мяса за столом людян, ты дикая тварь! — потребовал Леонс, но был полностью проигнорирован, а слуги не послушались и побежали в направлении кухни.

— Я сказал тебе! Никакого мяса! — закричал Ле Ветер и глаза его налились кровью, он уже был готов вновь провести тот же трюк, что с монсеньёром ранее.

— Успокойтесь, Леонс Ле Ветер. Сагарат дозволяет мне есть мясо при его столе — это во-первых, а во-вторых — ваша жалкая магия больше не действует на меня, секрет я знаю один, — положив руку на плечо рассерженного мейстера, ответил Коваль.

— Что же за секрет, если позволите? — поумерившись, переспросил людин.

— Если я скажу, то это уже не будет секретом, — рассмеялся Коваль. Вскоре на террасу в сопровождении трёх наложниц-койонов, в передниках и знакомо обнажённых по пояс. Вошёл есаул Ир’Мель. Он поклонился всем собравшимся, уселся на гору подушек в стороне от стола и велел наложницам снять с него одежды, да подать халат.

— И что же, друзья? Вот и я добрался сюда. Много походов выпало на мою долю, но Сагарат потребовал явиться к нему, где же мессия? — закричал, принимая кубок полный спиртного, Ир’Мель.

— Без понятия, но вечер становится всё интересней. Не находите? — выдал Коваль всё, что знал и ничего не скрыл.

— Невероятно, ты тот урядник! Орфей-таки спас тебя! — Леонс весело разрезал пальцем воздух перед собой.

— Непросто спас, отныне я — есаул и, не считая этого поместья, все эти земли мои! — койон гордо ударил себя в грудь.