— Спасибо, — сказала Софи и шлепнула тяжелую сковороду на зеленое кольцо, чтобы быть уверенной, что Кальцифер не поднимется неожиданно обратно.

— Надеюсь, твой бекон сгорит, — приглушенно произнес Кальцифер из-под сковороды.

Софи шлепнула в сковороду ломтики бекона. Сковорода хорошо прогрелась. Бекон зашипел, и Софи пришлось намотать на ладонь юбку, чтобы держать ручку. Дверь открылась, но из-за шипения она не заметила.

— Не глупи, — сказала она Кальциферу. — И сиди спокойно — я собираюсь разбить яйца.

— О, привет, Хаул, — беспомощно произнес Майкл.

Софи поспешно обернулась при этих словах. И вытаращилась. Только что зашедший высокий молодой парень в пышном серебристо-голубом костюме отвлекся от пристраивания в угол гитары. Он смахнул светлые волосы со светящихся любопытством стеклянно-зеленых глаз и уставился на нее в ответ. На длинном узком лице появилось выражение озадаченности.

— Кто вы такая, ради всего святого? — спросил Хаул. — Где я вас раньше видел?

— Мы совершенно не знакомы, — твердо солгала Софи.

В конце концов, прежде Хаул встречал ее только на краткий миг, лишь успев назвать ее мышкой, так что это была почти правда. Она должна благодарить свои счастливые звезды за то, что так удачно ускользнула тогда, решила Софи, но на самом деле главной ее мыслью было: «Великие небеса! Чародей Хаул — всего лишь ребенок двадцати с небольшим лет, несмотря на всю его злобность!» Старость так многое меняет, подумала она, переворачивая бекон на сковороде. И она скорее умерла бы, чем позволила этому расфуфыренному мальчику узнать, что она та девушка, которую он пожалел в Майский День. Безотносительно к сердцам и душам. Хаул не узнает.

— Она говорит, ее зовут Софи, — сообщил Майкл. — Она пришла вчера вечером.

— Как она заставила Кальцифера склониться? — спросил Хаул.

— Она запугивала меня, — приглушенно пожаловался Кальцифер из-под шипящей сковороды.

— Немногие способны на такое, — задумчиво произнес Хаул.

Он устроил гитару в углу и подошел к очагу. Запах гиацинтов смешался с запахом бекона, когда он твердо отодвинул Софи в сторону.

— Кальцифер не любит, чтобы кто-то, кроме меня, готовил на нем, — сказал он, вставая на колени и оборачивая ладонь длинным рукавом, чтобы взяться за ручку. — Передайте мне еще два ломтика бекона и шесть яиц, пожалуйста, и расскажите, зачем вы пришли сюда.

Передавая ему одно яйцо за другим, Софи уставилась на голубой драгоценный камень, висевший в ухе Хаула.

— Зачем я пришла, молодой человек? — переспросила она; причина стала очевидной после того, что она увидела в замке. — Я пришла, потому что я твоя новая уборщица, конечно.

— В самом деле? — Хаул разбивал яйца одной рукой и бросал скорлупу в поленья, где Кальцифер, похоже, поедал ее, рыча и жадно глотая. — Кто это сказал?

— Я, — ответила Софи и благочестиво добавила: — Я могу очистить это место от грязи, даже если не могу очистить тебя от твоей скверности, молодой человек.

— Хаул не скверный, — сказал Майкл.

— Скверный, — возразил Хаул. — Ты забыл, какой я скверный в настоящий момент, Майкл, — он мотнул подбородком в сторону Софи. — Если вы так хотите быть полезной, милая женщина, найдите ножи и вилки и освободите верстак.

Под верстаком стояли высокие стулья. Майкл вытаскивал их, чтобы сидеть на них, и отодвигал в сторону всё, что лежало на верстаке, чтобы освободить место для ножей и вилок, которые он взял из ящика в боку верстака. Софи пошла помочь ему. Конечно, она не ожидала, что Хаул примет ее с распростертыми объятиями, но пока он даже не согласился, чтобы она осталась после завтрака. Поскольку помощь Майклу явно не требовалась, Софи прошаркала к своей трости и медленно и демонстративно поставила ее в кладовку для метел. Когда это не привлекло внимания Хаула, она сказала:

— Ты можешь взять меня на испытательный срок на месяц, если хочешь.

Чародей Хаул сказал только: «Тарелки, пожалуйста, Майкл», — и встал, держа дымящуюся сковороду. Кальцифер с ревом облегчения резко выпрямился и полыхнул высоко в дымоход.

Софи сделала еще одну попытку добиться от чародея прямого ответа.

— Если я буду убираться здесь в течение следующего месяца, мне хотелось бы знать, где находится остальная часть замка. Я смогла найти только эту комнату и ванную.

К ее удивлению, Майкл и чародей расхохотались.

Только почти к концу завтрака Софи узнала, что их насмешило. От Хаула не только было сложно добиться прямого ответа. Ему, похоже, вообще не нравилось отвечать на вопросы. Софи отказалась от попыток разговорить его и принялась расспрашивать Майкла.

— Расскажи ей, — сказал Хаул. — Так она перестанет докучать.

— Больше в замке ничего нет, — ответил Майкл, — кроме того, что вы видели, и двух спален наверху.

— Что? — воскликнула Софи.

Хаул с Майклом снова засмеялись.

— Хаул с Кальцифером придумали замок, — объяснил Майкл, — и Кальцифер заставляет его постоянно двигаться. Внутри он на самом деле просто старый дом Хаула в Портхэвене, и это единственная настоящая часть.

— Но Портхэвен во многих милях отсюда возле моря! — воскликнула Софи. — Это крайне дурно с вашей стороны! Чего ради вы заставляете громадный уродливый замок носиться по холмам и до смерти пугать всех в Маркет Чиппинге?

Хаул пожал плечами:

— Какая вы прямолинейная старушка! Я достиг той стадии в карьере, когда мне необходимо впечатлять моей силой и злобностью. Я не могу допустить, чтобы король хорошо думал обо мне. И в прошлом году я оскорбил кое-кого очень могущественного, и мне необходимо держаться от них подальше.

Забавный способ избегать кого-то, но Софи полагала, что у чародеев несколько иные стандарты, чем у обычных людей. А вскоре она обнаружила, что у замка есть и другие странности. Они закончили есть, и Майкл складывал тарелки в слизистую раковину рядом с верстаком, когда в дверь громко постучали.

— Дверь Кингсбёри! — вспыхнул Кальцифер.

Направлявшийся в ванную Хаул развернулся и пошел к двери. Над дверью в перемычку была вставлена квадратная деревянная ручка, с мазком краски с каждой из четырех сторон. В настоящий момент в нижней части находилась зеленая клякса. Но, прежде чем открыть дверь, Хаул повернул ручку так, чтобы внизу оказалась красная клякса.

Снаружи стоял человек в жестком белом парике и широкополой шляпе. Он был одет в алое, фиолетовое и золотое и держал небольшой жезл, украшенный лентами, словно детское майское дерево. Он поклонился. Внутрь ворвались запахи гвоздики и апельсинового цвета.

— Его величество король свидетельствует свое уважение и посылает плату за две тысячи пар семимильных сапог, — сказал человек.

Позади него виднелась карета, поджидавшая его на улице, полной роскошных домов, покрытых крашенной резьбой, а за ними — башни, шпили и купола такого великолепия, какого Софи прежде и представить не могла. Она пожалела, что человеку в дверях понадобилось так мало времени, чтобы передать длинный шелковый позвякивающий кошелек, а Хаулу — чтобы взять кошелек, поклониться в ответ и закрыть дверь. Хаул повернул деревянную ручку обратно, чтобы зеленая клякса снова оказалась внизу, и положил длинный кошелек себе в карман. Софи видела, как Майкл проводил кошелек настойчивым обеспокоенным взглядом.

После чего Хаул направился прямо в ванную, крикнув:

— Мне нужна здесь горячая вода, Кальцифер!

И исчез на долгое-долгое время.

Софи не смогла сдержать любопытства.

— Кто это был в дверях? — спросила она Майкла. — Или я должна сказать: где?

— Эта дверь выходит в Кингсбёри, — ответил Майкл, — где живет король. Думаю, это был секретарь канцлера. И, — обеспокоенно добавил он для Кальцифера, — лучше бы он не давал Хаулу столько денег.

— Хаул собирается позволить мне остаться здесь? — спросила Софи.

— Если и да, вы никогда не добьетесь от него прямого ответа, — ответил Майкл. — Он терпеть не может, когда его вынуждают отвечать.

Единственное, что она может сделать, решила Софи — показать Хаулу, что она великолепная уборщица, настоящее сокровище. Она повязала старую тряпку вокруг тонких седых волос, закатала рукава на костлявых старых руках и обмотала вокруг себя вместо фартука старую скатерть из кладовки. Мысль о том, что убирать предстоит только в четырех комнатах, а не в целом замке, приносила облегчение. Софи подхватила ведро с метлой и приступила к работе.