— Что вы делаете? — испуганным хором воскликнули Майкл и Кальцифер.

— Убираюсь, — твердо ответила Софи. — Это место — просто позор.

— Оно не нуждается в уборке, — сказал Кальцифер.

А Майкл пробормотал:

— Хаул вышвырнет вас!

Но Софи проигнорировала обоих. Пыль взлетела тучами.

Посреди уборки в дверь снова постучали. Кальцифер вспыхнул, объявив:

— Дверь Портхэвена!

И мощно обжигающе чихнул, отчего сквозь тучи пыли полетели пурпурные искры.

Майкл оставил верстак и пошел к двери. Софи всмотрелась сквозь пыль, которую подняла, и увидела, что на этот раз Майкл повернул деревянную ручку над дверью так, что внизу оказалась сторона с синим пятном краски. После чего он открыл дверь на улицу, которая была видна из окна.

Там стояла девочка.

— Пожалуйста, мистер Фишер, — сказала она, — я пришла за теми чарами для моей мамы.

— Чары безопасности для лодки твоего папы, не так ли? — ответил Майкл. — Минуту.

Он вернулся к верстаку и отмерил порошка из банки с полок на квадратную бумажку. Пока он этим занимался, девочка рассматривала Софи с неменьшим любопытством, чем Софи рассматривала ее. Майкл закрутил порошок в бумагу и вернулся со словами:

— Скажи ей, чтобы рассыпала их по всей длине лодки. Их хватит на один рейс туда и обратно, если будет шторм.

Девочка взяла бумагу и передала монету.

— У колдуна есть еще ведьма, которая тоже работает на него? — спросила она.

— Нет, — ответил Майкл.

— Имеешь в виду меня? — крикнула Софи. — О да, дитя мое. Я лучшая и чистоплотнейшая ведьма в Ингарии.

Майкл с раздраженным видом закрыл дверь.

— Теперь об этом узнают по всему Портхэвену. Хаулу может не понравиться.

Он повернул ручку обратно зеленым вниз.

Софи немного похихикала себе под нос, ни в чем не раскаиваясь. Возможно, она позволила метле внушить ей некоторые идеи. Но если все будут думать, будто она работает на него, возможно, Хаул позволит ей остаться. Девушкой Софи съежилась бы в смущении от собственного поведения. Старухой она не стыдилась своих слов и поступков. Она нашла это огромным облегчением.

Она с любопытством приблизилась, когда Майкл поднял один из камней в очаге и спрятал под ним монету девочки.

— Что ты делаешь?

— Мы с Кальцифером пытаемся сохранить запас денег, — виновато ответил Майкл. — В противном случае Хаул растратит всё до последнего пенни.

— Безответственный мот! — протрещал Кальцифер. — Он потратит королевские деньги быстрее, чем я сожгу полено. Никакого здравого смысла.

Софи побрызгала водой из раковины, чтобы улеглась пыль, и Кальцифер отпрянул, прижавшись к дымоходу. Затем она заново подмела пол. Она промела дорогу к двери, чтобы посмотреть на квадратную ручку над ней. На четвертой стороне, которая при ней еще не использовалась, было нарисовано черное пятно. Размышляя, куда оно может вести, Софи принялась бойко сметать паутину с балок. Майкл застонал, а Кальцифер снова чихнул.

Как раз в этот момент Хаул вышел из ванной в облаке парного благоухания. Он выглядел изумительно элегантным. Даже серебряные вставки и вышивка на его костюме, казалось, стали ярче. Бросив один взгляд в комнату, он попятился обратно в ванную, закрыв голову серебристо-голубым рукавом.

— Прекратите, женщина! — воскликнул он. — Оставьте бедных паучков в покое!

— Эта паутина — просто позор! — объявила Софи, стаскивая ее полосами.

— Тогда снимите ее и оставьте пауков! — велел Хаул.

Возможно, у него злодейское духовное родство с пауками, подумала Софи.

— Они только делают паутину, — сказала она.

— И убивают мух, что очень полезно, — ответил Хаул. — Не шевелите метлой, пока я прохожу по моей собственной комнате, пожалуйста.

Софи оперлась о метлу и наблюдала, как Хаул проходит через комнату и берет гитару. Когда он положил ладонь на дверную щеколду, она сказала:

— Если красное пятно ведет в Кингсбёри, а синее пятно выходит в Портхэвен, куда переносит черное пятно?

— Что за любопытная старушка! Оно ведет в мое личное убежище, и вы не узнаете, где оно находится.

Он раскрыл дверь на проплывающий мимо обширный верещатник и холмы.

— Когда ты вернешься, Хаул? — немного отчаянно спросил Майкл.

Хаул притворился, будто не слышал.

— Пока меня не будет, вы не должны убить ни одного паука, — сказал он Софи.

И дверь захлопнулась за ним. Майкл многозначительно посмотрел на Кальцифера и вздохнул. Кальцифер ехидно рассмеялся трескучим смехом.

Поскольку никто не объяснил, куда ушел Хаул, Софи предположила, что он снова отправился охотиться на девушек, и принялась за работу с еще большей праведной энергией, чем прежде. После слов Хаула она не осмеливалась причинить вред ни одному пауку. Поэтому она заколотила метлой по балкам, крича:

— Прочь, пауки! Прочь с моего пути!

Пауки со всех ног бросились врассыпную, а паутина посыпалась полосами. После чего, естественно, пришлось подметать пол еще раз. Затем Софи опустилась на колени и принялась отскребать его.

— Лучше бы вы остановились! — сказал Майкл, сидя на лестнице, подальше от нее.

Кальцифер, съежившийся у задней стенки камина, пробормотал:

— Лучше бы я никогда не заключал с тобой сделку!

Софи продолжала энергично тереть:

— Вы будете гораздо счастливее, когда всё станет красивое и чистое.

— Но я несчастенсейчас! — возразил Майкл.

Хаул вернулся только поздним вечером. К этому времени Софи доподметалась и дооттиралась до состояния, когда едва могла двигаться. Она сидела, сгорбившись, в кресле, всё тело болело. Майкл схватил Хаула за болтающийся рукав и потащил его к ванной, где страстным шепотом принялся изливать жалобы. Фразы вроде «ужасная старая склочница» и «вообще ничего не слушает!» было достаточно легко расслышать, даже несмотря на то, что Кальцифер ревел:

— Хаул, останови ее! Она убивает нас обоих!

Но когда Майкл отпустил Хаула, тот спросил только:

— Вы убили хоть одного паука?

— Конечно, нет! — огрызнулась Софи, боль сделала ее раздражительной. — Они смотрят на меня и убегают со всех ног. Кто они такие? Все те девушки, чьи сердца ты съел?

— Нет, просто обычные пауки, — рассмеялся Хаул и мечтательно ушел наверх.

Майкл вздохнул. Он заглянул в кладовку и рылся там, пока не нашел старую раскладную кровать, соломенный матрас и несколько пледов, которые разместил в сводчатом пространстве под лестницей.

— Лучше спите сегодня здесь, — сказал он Софи.

— Значит ли это, что Хаул позволит мне остаться? — спросила она.

— Не знаю! — сердито ответил Майкл. — Хаул никогда не связывает себя никакими обязательствами. Я находился здесь шесть месяцев, прежде чем он заметил, что я живу здесь, и сделал меня своим учеником. Я просто подумал, что кровать будет лучше, чем кресло.

— Тогда большое спасибо, — с благодарностью произнесла Софи.

Кровать действительно была удобнее кресла и, когда ночью Кальцифер пожаловался, что голоден, Софи не составило труда проскрипеть к нему и дать еще одно полено.

В последующие дни Софи беспощадно убиралась по всему замку. Она по-настоящему наслаждалась. Говоря себе, что ищет подсказки, она вымыла окна, вычистила сочащуюся раковину и заставила Майкла убрать всё с верстака и полок, чтобы она могла оттереть их. Она вытащила всё из шкафов и сняла с балок и отчистила и их тоже. Софи показалось, человеческий череп приобрел такой же многострадальный вид, как Майкл. Его так часто передвигали. Затем она прикрепила старую простынь на ближайшую к камину балку и заставила Кальцифера наклонить голову, пока выметала дымоход. Кальциферу это страшно не нравилось. И когда Софи обнаружила, что сажа разлетелась по всей комнате, и ей снова надо чистить, он расхохотался злорадным трескучим смехом. В этом состояла проблема Софи. Она была беспощадна, но ей не хватало системы. Однако система присутствовала в ее беспощадности: она просчитала, что не может очистить всё как следует, не наткнувшись рано или поздно на хауловский запас девичьих душ или жеваных сердец, или еще какую вещь, которая объясняла договор Кальцифера. Верхняя часть дымохода, охраняемая Кальцифером, представлялась ей хорошим тайником. Но там не было ничего, кроме огромного количества сажи, которую Софи вынесла в пакетах во двор. Двор занимал одну из верхних строчек в ее списке тайников.