Каждый раз, когда Хаул приходил, Майкл и Кальцифер громко жаловались на Софи. Но Хаул не обращал внимания. Как и не замечал чистоты. Также он не замечал, что шкаф с продуктами теперь забит пирогами, вареньем и время от времени салатом-латуком.

Ибо, как и предсказывал Майкл, слух разнесся по Портхэвену. Люди приходили к двери, чтобы посмотреть на Софи. В Портхэвене ее звали миссис Ведьма, а в Кингсбёри — мадам Колдунья. Хотя люди, приходившие к двери Кингсбёри, были одеты лучше, чем в Портхэвене, ни там, ни там никто не решался нанести визит кому-то столь могущественному без предлога. Так что Софи приходилось постоянно прерывать работу, чтобы кивать, улыбаться и принимать подарок, или звать Майкла, чтобы он быстренько соорудил чары. Некоторые из подарков были милыми: картины, ожерелья из ракушек и полезные фартуки. Софи пользовалась фартуками в повседневной жизни и развешивала ракушки и картины в своем уютном местечке под лестницей, и там вскоре стало совсем по-домашнему.

Софи знала, что будет скучать по замку, когда Хаул выгонит ее. Она стала всё больше и больше этого бояться. Не может же он игнорировать ее вечно.

Следующей она взялась за ванную. На нее ушло несколько дней, поскольку Хаул каждый день, прежде чем уйти, проводил там огромное количество времени. Как только он уходил, оставив ванную наполненной паром и ароматизирующими чарами, Софи перемещалась туда.

— А теперь посмотрим насчет договора! — бормотала она ванной, но ее главной целью была, конечно, полка с пакетиками, баночками и тюбиками.

Софи составляла их вниз под предлогом оттирания полки и проводила большую часть дня, аккуратно перебирая их, проверяя, действительно ли обозначенные как «КОЖА», «ГЛАЗА» и «ВОЛОСЫ» содержат части девушек. Насколько она могла понять, это были просто крема, порошки и краски. Если они и были когда-то девушками, то Хаул использовал тюбик «ДЛЯ УВЯДАНИЯ», чтобы растворить их, смыв в умывальник так, что их уже не вернуть. Но она надеялась, что это всего лишь косметика в пакетиках.

Софи вернула вещи обратно на полку и принялась тереть. Тем вечером, когда она сидела в кресле, а всё тело ныло, Кальцифер проворчал, что полностью исчерпал из-за нее горячий источник.

— Где находятся эти горячие источники? — спросила Софи.

В те дни ей было любопытно всё.

— В основном под Портхэвенскими Болотами, — ответил Кальцифер. — Но если ты продолжишь в таком духе, мне придется добывать воду с Пустоши. Когда ты перестанешь убирать и узнаешь, как разорвать мой договор?

— В свое время. Как я могу выведать у Хаула условия, если его никогда нет дома? Он всегда так много отсутствует?

— Только когда ухаживает за девушкой.

Когда ванная стала чистой и блестящей, Софи оттерла лестницу и лестничную площадку наверху. Затем она переместилась в маленькую переднюю комнату Майкла. Майкл, который к тому времени, похоже, угрюмо смирился с Софи как с неким природным катаклизмом, испустил вопль ужаса и бросился наверх, чтобы спасти свое самое драгоценное имущество. Оно находилось в старой коробке под изъеденной червями маленькой кроватью. Когда он торопливо уносил коробку, обняв ее защитным жестом, Софи мельком увидела голубую ленту и розу из сахарной ваты, а сверху несколько писем.

— Так у Майкла есть возлюбленная! — сказала она себе, распахивая окно — оно тоже открывалось на улицу в Портхэвене — и перекидывая постельные принадлежности через подоконник, чтобы проветрить их.

Учитывая, какой любопытной она стала в последнее время, Софи удивилась самой себе, что не спросила у Майкла, кто его девушка и как он скрывает ее от Хаула.

Она вымела столько пыли и мусора из комнаты Майкла, что чуть не засыпала Кальцифера в попытке сжечь всё это.

— Ты сведешь меня в могилу! Ты такая же бессердечная, как Хаул! — поперхнулся Кальцифер.

Виднелись только его зеленые волосы и синяя часть длинного лба.

Майкл положил свою драгоценную коробку в ящик верстака и запер его.

— Лучше бы Хаул послушал нас! — сказал он. — Почему та девушка занимает его так долго?

На следующий день Софи попыталась приняться за задний двор. Но в тот день в Портхэвене шел дождь, хлеставший по окну и барабанивший в дымоходе, заставляя Кальцифера раздраженно шипеть. Двор был тоже частью портхэвенского дома, так что, когда Софи открыла дверь, там поливало. Она накрыла голову фартуком, немного порылась и раньше, чем промокла слишком сильно, нашла ведро с побелкой и широкую кисть. Она забрала их внутрь и принялась работать над стенами. В кладовке она нашла старую стремянку и побелила еще и потолок между балками. В Портхэвене шел дождь следующие два дня, однако, когда Хаул открыл дверь, повернув ручку зеленым пятном вниз, и вышел на холмы, погода была солнечной, а большие тени от облаков проносились по вереску быстрее, чем двигался замок. Софи побелила свой уголок, лестницу, лестничную площадку и комнату Майкла.

— Что здесь произошло? — спросил Хаул, когда на третий день вернулся домой. — Кажется, стало гораздо светлее.

— Софи, — мрачно ответил Майкл.

— Мне следовало догадаться, — сказал Хаул и исчез в ванной.

— Он заметил! — прошептал Майкл Кальциферу. — Должно быть, девушка наконец сдалась!

На следующий день в Портхэвене всё еще моросил дождь. Софи повязала головной платок, закатала рукава и подпоясалась фартуком. Она взяла метлу, ведро и мыло и, как только Хаул ушел, устремилась убирать его спальню словно пожилой ангел-мститель.

Она оставила ее напоследок, поскольку боялась того, что может там найти. Софи не осмеливалась даже заглядывать туда. И глупо, подумала она, ковыляя наверх по лестнице. К настоящему моменту стало ясно, что Кальцифер занимался всей сильной магией в замке, а Майкл — всей нудной работой, пока Хаул где-то слонялся, ловя девушек и эксплуатируя тех двоих точно так же, как Фанни эксплуатировала ее саму. Софи никогда не считала Хаула особенно пугающим. Теперь она испытывала только презрение.

Она добралась до лестничной площадки и обнаружила Хаула, стоящего в дверях своей спальни. Он лениво уперся рукой в косяк, полностью перекрыв ей путь.

— Нет, вы не будете здесь убирать, — любезно произнес он. — Я хочу, чтобы она оставалась грязной, спасибо.

Софи задохнулась:

— Откуда ты взялся? Я видела, как ты ушел.

— Так и было задумано. Вы сделали всё, что могли, с Кальцифером и беднягой Майклом. Ясно, что сегодня вы нагрянете ко мне. И что бы ни наговорил вам Кальцифер, я действительно чародей, знаете ли. Вам не приходило в голову, что я могу творить магию?

Его слова подорвали все предположения Софи. Но она скорее умерла бы, чем признала это.

— Все знают, что ты чародей, молодой человек, — сурово произнесла она. — Но это не меняет того факта, что твой замок — самое грязное место из всех, где я когда-либо бывала.

Она заглянула в комнату из-под свисающего серебристо-голубого рукава Хаула. Ковер на полу был покрыт мусором, словно птичье гнездо. Она мельком увидела ободранные стены и заполненную книгами полку, некоторые из которых выглядели очень странно. Здесь не было ни малейших следов кучи обглоданных сердец, но, вероятно, они прятались за или под громадной кроватью с балдахином. Бело-серые от пыли драпировки балдахина не позволяли увидеть, куда выходит окно.

Хаул покачал рукавом у нее перед лицом.

— Не-а. Не будьте любопытной.

— Я не любопытная! — возразила Софи. — Эта комната…

— Да, любопытная. Вы кошмарно любопытная, жутко деспотичная, ужасающе чистоплотная старушка. Держите себя в руках. Вы терзаете нас всех.

— Но здесь свинарник. Я не могу изменить себя!

— Можете. И мне нравится моя комната такой, какая есть. Вы должны признать, я имею право жить в свинарнике, если хочу. А теперь идите вниз и придумайте себе другое занятие. Пожалуйста. Я терпеть не могу ругаться с людьми.

Софи ничего не могла поделать, кроме как проковылять прочь, лязгая ведром. Она была немного потрясена и очень удивлена, что Хаул тут же не вышвырнул ее из замка. Но поскольку этого не случилось, она подумала о следующем, что необходимо сделать немедленно. Она открыла дверь рядом с лестницей, обнаружила, что моросящий дождь почти прекратился, и выбралась во двор, где начала энергично разбираться в кучах мокрого мусора.