(См. также Бес, Демон, Сатана, Чёрт.) Дьявол – персонаж христианского вероучения, христианской мифологии. У  Дьявола много разнообразных названий. Кроме Сатаны (в иудаизме и христианстве), Иблиса (в исламе), есть еще Аваддон, Люцифер, Вельзевул, Мефистофель, лукавый, нечистый, искуситель, отец лжи, князь мира сего, князь бесовский, злой ангел, красный дракон, демон, бес, анчутка, черт, шайтан, суккуб… В общем, множество и множество самых разных имен и прозвищ, возникающих в том числе и потому, что, по поверью, не следует произносить имя дьявола (черта, беса и т.  д.), а то он придет.

Дьявол – очень эффективное изобретение христианских воспитателей рода человеческого. Дьявол – как воплощение «сил зла»  – основной инструмент управления, мировое пугало. Он – властелин Ада (см.), повелитель злых духов и всего подземного мира. Ему подчиняются черти, бесы и прочие «младшие» силы зла. Интересно, что христианство, выросшее непосредственно из иудаизма, сформировало в  Дьяволе свой собственный, оригинальный образ. Сатана, часто используемый как синоним, как другое имя Дьявола, существует в иудаизме как второстепенный и не очень влиятельный персонаж. В  Ветхом Завете – в некоторых его книгах – Сатана и вовсе не персонаж, а качество, которое относится и к людям: это тот, кто мешает, препятствует и клевещет. Собственно, Дьявол – это греческий перевод с арамейского «сатана»  – клеветник. К нам слово «дьявол» пришло из древнегреческого языка, в котором ό διάβολος (diavolos) переводится как клеветник, а глагол διαβάλλω (diavallo)  – клеветать, оговаривать, вводить в заблуждение.

В других книгах Ветхого Завета Сатана выступает в разных эпизодах как самостоятельный персонаж. В том числе и как падший ангел, восставший против Бога (Книга пророка Исаии). Именно этот образ и был развит в  Новом Завете до образа Сатаны, соблазняющего Иисуса: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её». О  Сатане пишет и Апостол Павел: он «князь, господствующий в воздухе», а его слуги – «мироправители тьмы века сего», «духи злобы поднебесные». Апостол Павел также предупреждает, что Сатана коварен и может преображаться в ангела света. А в  Откровении Иоанна Богослова сказано, что в  Судный день Сатана сразится с  Ангелом, владеющим ключом от бездны, после чего будет скован и низвергнут в бездну на тысячу лет. Через тысячу лет он будет на короткое время освобожден, будет еще одна битва, после которой его навечно низвергнут в «озеро огненное и серное».

Воспитательная роль образа Дьявола не ограничивается ролью устрашающего пугала, жестокого властителя загробного мира. Он действует и в мире этом, подталкивая человека на совершение греховных поступков. Именно по причине распространения всевозможных пороков дьявола еще называют «Князь мира сего». Верующих призывают быть бдительными. Дьявол хитер и коварен, он творит ложные чудеса и легко может обмануть, заманить человека в свои дьявольские сети. И если ему это удается, душа человека может погибнуть, стать пленницей Дьявола, и нет тогда ей спасения и ждут ее муки вечные. Чтобы избежать козней Дьявола, надо соблюдать правила, установленные церковью: жить праведно, не нарушать заповеди, молиться, поститься, исповедаться, причащаться, не поддаваться на дьявольские искушения.

С точки зрения церкви неверие в существование Дьявола – одно из опаснейших заблуждений. Для отрицающих существование Дьявола у них имеется непробиваемый «аргумент»: «Величайшая хитрость дьявола в том, что он заставил поверить людей в то, что его не существует!» Иногда пишут про «хитроумный трюк», «лучшую уловку» и  т.  п. Я не знаю, кто автор этой мысли. Чаще всего ссылаются на новеллу Шарля Бодлера из «Цветов зла», в которой описывается, как Дьявол, беседуя с персонажем, откровенничает: «Он никоим образом не жаловался на дурную репутацию, которой пользуется во всех частях света, уверяя меня, что сам является лицом, наиболее заинтересованным в разрушении всякого рода суеверий, и признаётся, что только однажды испытал страх за свое могущество: это было в тот день, когда он услышал, как один проповедник, более проницательный, чем его собратья, воскликнул с кафедры: "Братья мои, когда вы услышите хвалу просвещению, не забывайте никогда о том, что самая лучшая из всех выдумок дьявола – убедить нас в том, что его не существует!"».

Исключительно важна роль образа Дьявола и в определении смысла жизни. Содержание жизни – в борьбе сил света и сил тьмы, Бога и дьявола. (См. также Добро и Зло.) А смысл жизни человека – в обретении высоких духовных, «богоподобных» качеств еще в этой, земной жизни. Иные же качества, «всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от  Отца, но от мира сего». Так что образ Дьявола и приписываемая ему роль должны помочь человеку жить нравственно – из-за страха быть наказанными «вечными муками».

Сама по себе идея разделения всего сущего на добро и зло, персонификация добра и зла никакого отношения к постижимым свойствам объективного мира не имеет. Но как методический, дидактический прием, позволяющий людским сообществам выстраивать взаимоотношения, она весьма эффективна.

В той или иной форме подобное разделение существовало и существует не только в христианстве, но и в некоторых других религиях. В исламе имеется Иблис – джинн, созданный Аллахом из огня. Его история воспроизводит уже знакомый нам стандарт: ослушался Аллаха и был изгнан с небес. Потом поклялся мстить людям, чем и занимается по сей день. У него в помощниках имеются шайтаны.

В египетской мифологии роль злого начала играл Сет – бог ярости, разрушения, войны и смерти. У зороастрийцев главой сил тьмы, зла и смерти был Ахриман. В индийской мифологии на эту роль может претендовать Равана – царь демонов. У шумеров был Нергал – владыка подземного царства, повелитель засухи, болезней и прочих несчастий. В ирландской мифологии воплощением всего плохого, борющегося со всем хорошим, является одноглазый Балор, обладавший смертоносным взглядом. В скандинавском эпосе имеется Сурт – главный среди огненных великанов. В античной мифологии ярко выраженного, какого-то единого средоточия зла нет – там каждый из богов по мере надобности творил то добро, то зло, но могущественное чудовище Тифон, олицетворявшее огненные силы, а также вредные испарения земли, был вполне адекватным прообразом. Вполне близкая к христианской, схема разделения борьбы добра и зла существовала и в славянской мифологии. Пожалуй, она даже поглубже, «диалектичнее» будет. Потому что воплощение зла – Чернобог не просто противостоит богу добра Световиду, а является вместе с ним сотворцом Мира и человека.

И только в буддизме – если говорить о мировых религиях – нет персонифицированного средоточия зла. Что неудивительно, поскольку в буддизме нет и бога. Впрочем, и у буддизма имеются направления, смыкающиеся с индуизмом и другими местными религиями, в которых появляется некто Мара – демон-искуситель, соблазнявший Будду видениями красивых женщин… Важно отметить, что только буддийское мировоззрение смогло сформировать философскую, мировоззренческую концепцию целостности мира, взаимосвязанности всего со всем. В пространстве христианской дихотомии этого не произошло. Лишь современная физика вывела интеллектуальную часть цивилизованного (христианского в основном) мира на этот уровень.

Думается, что дихотомия, раскол сознания, представления о мире, состоящем из устойчивых противоположностей: добро и зло, свет и тьма, Создатель и Им созданное,  – это проблема, ловушка, в которой оказалось человечество. Следуя этим представлениям, мы оказываемся на двухколейном пути, в котором «рельсы никак не сходятся». Человечеству, особенно представителям западной культуры и авраамической традиции, пришлось пройти многовековой путь и поубивать множество людей, чтобы начать осознавать мир как нечто неразрывное, неразделенно целостное. Те выводы, к которым приходят современная физика и некоторые направления современной философии и психологии, говорят о целостности мира и об ошибочности сведения сложного (интегрального) феномена к какому-либо одному своему аспекту. Пока, однако, эти идеи оказывают слабое влияние на массовое мировоззрение и на формирование политических, социально значимых парадигм. Мы все еще живем в мире, в котором едва ли не главным инструментом не только политики, но и жизненной стратегии является представление о противостоянии, необходим образ врага, соперника, конкурента. Дьявол конечно же всегда рядом с политиками, надежный, безотказный. Апробированный многовековой традицией. Без Бога политики еще как-то обошлись бы, а вот без Дьявола – вряд ли.