Упомянем и важнейшее из представлений современной физики – пространственно-временной континуум: объединение пространства и времени в единый четырехмерный комплекс. Развитие этих идей в начале XX века связано с именами Хендрика Лоренца, Германа Минковского, Анри Пуанкаре и Альберта Эйнштейна. Сравнительно недавно «обнаружились» работы Митрофана Семеновича Аксенова, издавшего еще в 1896 году свой труд «Трансцендентально-кинетическая теория времени». Изданная в Харькове, она осталась практически незамеченной современниками, хотя в ней и были предвосхищены идеи А. Эйнштейна и Г. Минковского о времени как четвёртом измерении. Биография Аксенова до сих пор мало изучена, неизвестны годы его рождения и смерти. Последняя книга Аксёнова «Нет смерти. Новое учение о времени» вышла во время Гражданской войны, в 1918 г., в Изяславле (теперь Заславль в Белоруссии). В дальнейшем следы философа теряются.
Физики не ограничились вышеназванными «видами времени» и вовсе не остановились в своих разработках этого важнейшего вопроса. Не пытаясь втиснуть в краткое эссе хотя бы и беглый обзор проблематики, сошлюсь на существование многих научно-популярных книг и интернет-сайтов, в которых об этом рассказано. Здесь же скажу лишь о трех (из множества) проблемах времени, волнующих физиков (и философов). Первая – это проблема обратимости времени: действительно ли время следует описывать «стрелой времени», летящей непрерывно из прошло в будущее? Или же возможна обратимость времени, пусть хотя бы в каких-то особых условиях, на очень короткие промежутки? Вторая проблема: действительно ли время непрерывно или оно так же, как и все остальное в мире, состоит из «кирпичиков», элементарных частиц? Существуют ли «кванты времени»? Третья проблема связана с именем выдающегося физика и авиаконструктора Роберта Людвиговича Бартини, высказавшего гипотезу о трехмерности времени. Первое измерение времени – длительность – и есть то самое время, которое применяется в физике. Два других измерения времени можно себе представить как набор иных возможностей, иных временных траекторий, которые имеются в каждой точке нашего движения по стреле времени. Сказанное не выглядит ни понятным, ни наглядным. Бартини в этой связи говорил: если мы что-то себе не представляем, то это не значит, что он не существует. Как математическая абстракция ни трехмерное время, ни шестимерный «мир Бартини» (три пространственные и три временные координаты) не представляют собой чего-то необычного или невозможного. Математика вполне уверенно оперирует n-мерными пространствами. Но наше воображение затрудняется себе это представить. В то же время наш аналитический ум справляется с подобными условностями без особых затруднений, когда «разговаривает» на языке формул (см. Формула).
Эти и многие другое «проблемы времени» не только «волнуют», но и находятся в режиме активного обсуждения и анализа. «Окончательного» ответа на эти вопросы, который «закрыл» бы тему, нет. И мне кажется, не будет еще очень долго или вообще никогда: научный поиск бесконечен.
И последнее «из жизни физиков». Есть два представления о времени, их называют субстанционные и реляционные. Говоря упрощенно, реляционные – это представления о времени как о самостоятельной, ни от чего не зависящей сущности, «пустой шкалы отсчета» или вместилища событий; субстанционные – это представления о времени как о некой субстанции, которая «течет» и наполняет собой всё. История этих представлений уходит в Античность, к именам Аристотеля и Демокрита, а если принять во внимание религиозно-эзотерические учения, в которых всегда присутствует изложения взглядов на время и его сущность, то история удлинится на несколько тысяч лет и уведет нас во времена Древнего Египта, Шумеро-Вавилонии, Древних Индии и Китая. Не завершилась судьба этих представлений и в наши дни: есть приверженцы и тех и других взглядов.
Было дело, и я как-то очень воодушевился мыслью о том, что в мире нет ничего, кроме времени. Все, что есть на свете, – это формы времени: и пространство, и энергия, и вещество, и поле… Само же время есть та исходная сущность или субстанция, которая лежит в основе всего. Или, наоборот: время – функция, определяемая, скажем, массой или другими величинами…
В общем, побыв некоторое время приверженцем то одних, то других представлений о времени – причем со своим особенным мнением, – я решил пока не относить себя ни к одной из групп, оставаясь то ли «над схваткой», то ли вообще вне общества культурных и образованных людей. (Шутка…)
Но, «сходя с дорожки» (жаргон бегунов-легкоатлетов), я оставляю читателя с замечательными людьми – доктором физико-математических наук астрофизиком Николаем Александровичем Козыревым и доктором технических наук теплофизиком Альбертом Иозефовичем Вейником, оставивших нам много статей и мыслей, посвященных природе времени. Маргинализация их идей и теорий в академической науке имела место во времена их активной научной деятельности, продолжается она и сейчас. Но для философически настроенных персон – типа меня – сей факт не является препятствием для знакомства с их взглядами: они не менее важны и содержательны, нежели рассуждения любого из цитированных мною в этом эссе авторов.
Самоуспокоение в связи с грандиозностью и непостижимостью предмета размышлений: возможно, рассуждая о таких фундаментальных вещах, надо время от времени напоминать самому себе, что все сказанное и написанное есть лишь попытка как-то описать и осмыслить нечто то ли объективно сущее в реальной действительности, то ли рожденное лишь нашим сознанием. Время просто есть (или его нет) и существует (или не существует) во всей своей полноте и сложности. Оно и неизменное и релятивистское, и непрерывное и квантовое, и реальное и плод нашего ума – оно сразу всё. А мы пытаемся с разных сторон подойти к нему и описать то, что нам открылось, или то, что мы себе представили как существующее. И от этих попыток ловим настоящий кайф!
Циклическое время
Часто (скажу с тревогой: все чаще и чаще) встречаются утверждения о «цикличности времени». Обычно это преподносится (разного пошиба современными эзотериками) как ощущение, которым люди обладали в древности и которое утрачено в связи с наступлением рационального знания. Затем рассказывается о разных временных циклах и календарях – майя, египетских жрецов, китайских мудрецов и т. д. В качестве обоснования цикличности времени используется перечисление видимых периодических явлений: дни и ночи, времен года, движения планет и т. д. Тем самым осуществляется подмена: реально существующие периодические явления и процессы объявляются свойством времени. Отсюда делается следующий «логический» шаг: все события в мире являются циклическими, повторяющимися. Далее встраиваются различные мировоззренческие религиозные концепции. Скажем, условно «европейская»: от Античности через Средневековье (алхимический змей Уроборос, пожирающий собственный хвост) к различным концепциям «вечного возвращения», определяющим годовые циклы богослужений во всех авраамических религиях («Что было, то и будет» – Екклесиаст) и в философских системах (Шопенгауэр, Ницше и др.). Более глубокое понимание времени и в рамках религиозного мировоззрения состоит в сочетании линейного и циклического движения, образующего движение спиралевидное. Условно «азиатская» концепция цикличности времени предстает в виде бесконечного цикла повторений-перерождений (колесо Сансары) в индуизме, повторяющихся циклов китайского календаря и т. п. При этом в ставшем популярным китайском календаре каждый одноименный год (Петуха, Свиньи и т. д.) несет в себе повторяющиеся, ему присущие особенности и свойства. И индийские и китайские представления о времени и о цикличности явлений, разумеется, гораздо глубже, чем коммерциализированные празднования «китайского Нового года» и игры в соответствующие символы. Соответственно, и разговор об этом требует более глубокого погружения, которое я здесь совершать не планирую. Мне хотелось подчеркнуть лишь одну важную мысль: из наблюдаемой повторяемости каких угодно процессов и явлений не вытекает никаких «свойств времени». Речь может идти о свойствах этих явлений и процессов, но не о «свойстве времени». Не «время циклично», а «явления бывают цикличны».
