Одно из тех распространенных слов, смысл которых кажется всем понятным без нужных и ненужных разъяснений. А это не так: разные люди в это слово вкладывают существенно разные смыслы. Из-за этого – порой незаметно и неосознанно – возникают неверные действия и реакции. Но даже не в смыслах дело: мы ведь живем не в мире смыслов, а в мире ощущений, эмоций. Ощущение свободы, а еще чаще и важнее ощущение отсутствия несвободы у всех разное. И по-разному себя проявляет, по-разному «включается/выключается». Два человека в одних и тех же обстоятельствах могут чувствовать себя на разных полюсах: один – как в тюрьме, другой – как птица в небе.

Хочу об этом поразмышлять… При этом постараюсь не соблазняться банальностями типа «свобода – это не вседозволенность». Или «абсолютной свободы не бывает». Впрочем, бывает: у  Бога, если его таковым описывать. Можно даже претендовать на обратное определение: тот, кто обладает абсолютной свободой, Бог. Еще одно – не банальное, но часто повторяющееся: «Свобода – это осознанная необходимость»  – упомяну, но надолго задерживаться не стану. Изложу эту мысль в виде фразы из письма мудрого Белинского горячему Бакунину: «Свобода есть не произвол, но согласие с законами необходимости». О связи свободы с необходимостью говорили многие, например, Спиноза, и  Карл Маркс, и Гегель… Кому интересно, может попробовать докопаться до первоисточника, я же не думаю, что это важно. Я пока выложу на стол еще несколько замечательных суждений о свободе, накопленных поколениями мудрецов, а потом перейду к главному: о  самом себе и моей свободе.

Поколения мудрецов разложили понятие свободы по разным шкафчикам и полочкам: философскому, религиозному, экономическому, правовому, политическому… По ним разложены определения и рассуждения о свободе воли, о позитивной и негативной свободе («свобода от» и «свобода для»), о правах человека и политических свободах, свободе слова и вероисповедания, свободе творческой и сексуальной… На этих полочках можно встретить рассуждения об ограничениях, установленных Богом, природой, людьми, законами. Или о соотнесении цели и свободы: свобода – это возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания.

Неизбежна встреча со  Львом Толстым, который высказывался на тему свободы много раз и всегда глубоко (хоть порой и коряво): «То, что не было бы свободно, не могло бы быть и ограничено. Воля человека представляется ему ограниченною именно потому, что он сознает её не иначе, как свободною».

О том, как зависимость от денег лишает свободы, думали и неплохо высказались Пушкин и Ленин: «Наш век – торгаш; в  сей век железный без денег и свободы нет» (не Ленин); «Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания» (не Пушкин). Так, дорвавшийся до власти алчный хам подвел замечательного физика и популяризатора наука С. П. Капицу к следующей мысли: «Свобода должна быть ограничена ответственностью». Сергей Петрович имел в виду действия продюсера ТВ-канала, закрывшего «Очевидное – невероятное» за отказ впустить лженауку в его программу как нечто «нормальное», чтобы повысить рейтинг и «поднять» побольше бабла от рекламы. Но новый хозяин канала не озабочен ответственностью перед обществом, он готов его превращать в малограмотное быдло ради личной наживы. Добавлю к справедливым словам Капицы: свобода, конечно, должна быть ограничена ответственностью – социальной, юридической,  – но также и совестью – ответственностью моральной. Что мне очевидно (и вовсе не невероятно): общество наше запуталось в интерпретациях свобод. Но «запуталось» как-то так ловко, что алчные насыщаются.

Как же хорошо подмечено у дзен-буддистов: человек по-настоящему обретает свободу лишь в том случае, если у него нет даже догадок о том, что он свободен и что вообще есть такие понятия, как «свобода» и «несвобода»! В общем, похоже, что есть еще два аспекта свободы: свобода «моя» и  свобода «наша». «Моя» свобода – сродни буддийскому уходу от всех и всяческих желаний, включая отсутствие желания не иметь желаний. Когда сами понятия «свобода» и «несвобода» (и связанные с ними ощущения) просто не существуют, это – уход от общества в его максимальной степени. «Наша» свобода – это свобода единомышленников. При этом никуда не денется и моя свобода в коллективе единомышленников – индивидуальное ощущение, соотнесенное с обществом, апеллирующее к нему. Брошу еще несколько камешков, от которых пойдут круги ассоциаций:

…свобода выбора, целеполагания…

…свобода делать, что хочу, и не делать, что не хочу…

…свобода в познании, движении туда, куда «влечет свободный ум»…

…свобода от моральных норм…

…свобода внутренняя и внешняя…

…свобода либерала, коммуниста, фашиста, националиста…

…свобода христианина, иудея, мусульманина, буддиста…

…свобода художника…

…свобода ученого…

…свобода ребенка, подростка, старика…

…свобода мужчины и женщины…

…свобода в одиночестве…

…свобода в семье…

…свобода в коллективе…

…свобода в пространстве…

…свобода во времени…

В общем, видов свобод много… Столько же и видов несвобод. Так что оснований для того эмоционального разнообразия переживаний, о котором я упомянул вначале, предостаточно.

Встречаются и парадоксальные переживания. Если для одного свобода – это отсутствие ограничений, стеснений и притеснений, давления чужой воли, а для другого на первом месте, прежде всего, возможность достигать поставленной цели, то второй и в тюремной шарашке будет упоенно и внутренне свободно созидать ракеты, а первый глубоко страдать даже наделенный и богатством, и положением, и множеством возможностей из-за того, что политический режим, в котором он, на взгляд прочих, благоденствует, воспринимается им как невыносимая тирания, поскольку препятствует отправлению, скажем, его религиозных потребностей.

Если я не ощущаю несвободы, стало быть, я свободен, я ощущаю – свободу?! Означает ли это, что свобода не есть некая объективная характеристика или состояние, но не более чем индивидуальное ощущение?

Да, есть еще те, для которых никаких поводов для сложных размышлений нет. Это лица твердо и на собственной шкуре постигшие, что «свобода»  – это когда не сидишь в тюрьме…

Мне, как русскому, важно еще несколько слов сказать о воле: зачем-то же у нас есть два слова, говорящих как бы об одном и том же. Слово «воля» и «свобода» в  русском языке обозначает понятия почти противоположные. С одной стороны, это синоним полной свободы, с другой – это инструмент управления своими эмоциями и намерениями. Но так не бывает: если язык оперирует двумя словами (свобода и воля), то они чем-то отличаются по смыслу, по нюансам. Отличие тут существенное: свобода (и несвобода)  – это то, что вне меня, то, в чем я пребываю. Воля – это то, что внутри меня, это мое качество, моя способность принимать решения, ставить цели, добиваться их. Не следует считать, что «воля» и «неволя»  – антонимы, пара противоположностей. Противоположностями являются «воля» и «безволие». «Неволей» называют физическое ограничение свободы: наручники и тюрьма. Безволие, то есть ограничение, сковывание волевых усилий, способности управлять собой, своими эмоциями, достигается разными путями: от внушения страха и гипноза до химического воздействия и болезней. Так что «воля» и «свобода»  – далеко не одно и то же. Есть, наконец, и такое словосочетание: «свобода воли». Свобода воли как психофизическое действие может быть скована, свобода воли как потенция, как возможность (верующие уточнят: дарованная Создателем)  – неотменима. Если хотите подлинной свободы, то ищите ее внутри себя, в пространстве воли. Выбегая во внешний мир, мир, где есть не только идея свободы, но и вполне материальная, грубая и жестокая неотъемлемая ее спутница – несвобода,  – мы попадаем именно в ее колючие лапы. Внешняя свобода – это чьи-то правила, а правила – это ограничения, то есть несвобода. Пойдешь «по свободу»  – найдешь несвободу.