Такой взгляд на самого себя, оценка свой жизни с точки зрения прогресса можно описать и в других терминах, использующихся, например, в теории систем. Развитие (или прогресс) сложной системы характеризуется увеличением степени ее сложности, увеличением количества внутренних связей. Каждый из нас – сложная система, овладевающая знаниями и навыками, устанавливающая возрастающее количество внутренних (в том числе и ассоциативных) связей внутри собственного ментального мира (его отражением может служить, например, эта книга: она соткана из моих внутренних ассоциаций). Более того, как существа общественные, мы устанавливаем связи друг с другом, тем самым усложняя объект более высокого уровня – социум. Чем больше этих связей, чем они содержательнее, тем более развитым является общество. Но и человек и тем более общество, – системы чрезвычайно сложные, отказывающиеся свое развитие характеризовать только по количеству связей. Мы обязательно рассматриваем еще и качество этих связей, формируя представления о должном и не должном, об этике и этических нормах. Именно этический критерий является главным при оценке развитости человека и общества. Однако этот аспект пытаются подменить другими, например уровнем жизни или иными экономическими, материальными показателями. В этом состоит смысл деятельности манипуляторов сознанием, действующих в интересах собственной или чей-то наживы. Тогда вместо этической ценности социума «человек человеку друг товарищ и брат» на первое место в общественное сознание внедряются экономические показатели типа количества сортов пива в магазинах или ВВП на душу населения. Соответственно, прогрессом объявляется движение к тому типу, устройству общества, в котором уже по факту имеются четыреста сортов пива, а тот тип устройства, который этого не обеспечивал, объявляется ошибкой, регрессом, откатом от магистрального пути развития. Именно это под названием «перестройка» и было произведено в СССР. «Прогресс» состоялся: пиво в магазинах появилось. Но, как пелось в песне, «что-то главное пропало»…
Так что «социальный прогресс» – как глобальное движение от уровня дикости до уровня цивилизованного состояния – не является ровной, прямой дорогой. На этом пути немало поворотов «в сторону» и «вспять»… И никогда людей думающих не покидает вопрос: а туда ли мы идем? Куда надо идти? Что такое «хорошее общество»? Быть может, дикарь, проживший жизнь в поисках съедобных кореньев в африканской саванне, прожил – по его собственным ощущениям – более счастливую жизнь, чем Джон Рокфеллер (по собственным ощущениям самого Рокфеллера)? Стоит поразмышлять об этом, и необязательно на примере таких крайностей.
А есть ли такие, кто отрицает прогресс как таковой? Были и есть, причем их немало. Самый простой и устрашающе понятный ответ дает, разумеется, христианство. Христианская эсхатология расписала все от «А» до «Я»: и про «повреждение человеческой природы» Адамом и Евой, и про «спасение души»… Оперируя разделением «планов» бытия на материальный и духовный, ставя духовное выше материального, Церковь Христова предлагает единственный путь прогресса: путь спасения души через следование христианским идеалам. И. С. Аксаков в этой связи сказал так: «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет – уже совлекает с себя – и образ человеческий и возревнует об образе зверином». Это высказывание профессор Московской Духовной академии А. И. Осипов прокомментировал следующими мыслями:
«Но разве современные небывалые по своим масштабам и остроте проблемы: нравственные, социальные, экологические, экономические и другие – не свидетельствуют о характере прогресса, отвергшего Христа, Его духовные и нравственные ценности, возвещенный Им смысл человеческой жизни?
Разве узаконенная (!) пропаганда всеми видами СМИ всякого рода безнравственности и извращений, открытого глумления над телом и душой человека, господство золотого тельца, диктат преступных кланов и т. д. – не свидетельство одичания дехристианизированной цивилизации?
Разве современная демократия, давшая власть не демосу (народу), а наднациональным, враждебным всем народам мира финансово-экономическим спрутам, не только неподконтрольным никаким государствам, но и диктующим любым правительствам свою волю, не является настоящим деспотизмом и, по существу, нескрываемым рабством народов?
Наконец, и так называемая религиозная свобода, то есть полная вседозволенность оккультизма, магии, колдовства, вплоть до сатанизма, и социальная свобода пропаганды разврата, жестокости и насилия – разве это не совлечение с себя современным цивилизованным обществом образа Божия и человеческого и ревность об образе зверином?!
Дух творит себе формы. Какова духовность – таковы и плоды».
Следует, на мой взгляд, согласиться с наблюдениями и оценками пороков современного общества, данными Осиповым. Связывать или не связывать эти «язвы общества» с отпадением от Христа, – личный выбор, обусловленный мировоззренческим базисом каждого (см. Мировоззрение).
Есть и другие критики прогресса. Наиболее яркие и последовательные – современные постмодернисты, не только критикующие, но и хоронящие, т. н. модернистскую парадигму в целом, существенным элементом которой является именно понятие прогресса.
Но я не могу не вспомнить об одном не очень понятной, но, как мне кажется, очень важной и уместной в рассуждениях о прогрессе мысли Спартака Никанорова о «подъеме сознания». (Подробнее см. Сознание.)
Я выше описывал развитие общества, предлагая в качестве идентификатора прогресса этический критерий (человек человеку – волк; человек человеку – друг). Никаноров «возносится над суетой», стремится к бесстрастной оценке, не опирающейся на критерии «добра и зла», а исходящей лишь из критерия развитости сознания как такового. Это по меньшей мере интересно.
Нельзя завершить разговор о прогрессе, не подчеркнув фундаментальную (неустранимую) условность этого понятия. Эволюция природы позволяет нам многое трактовать как «развитие» и «прогресс». Но известные нам законы природы вовсе не запрещают возникновение и попятных движений: деградации, вырождения. Доказательств того, что «поступательное развитие человека является нормой или единственным направлением происходящих изменений – нет. В поступательное движение, разумеется, можно верить, и похоже, что вера в прогресс есть в прямом смысле религиозное чувство, это религия XX и XXI веков. А религиозное чувство и выстроенные в связи с ними умозаключения в доказательствах не нуждаются.
Пространство
Какая у вас, читатель, первая ассоциация в связи со словом «пространство»? Быть может, перед мысленным взором всплывет картина природы – луга, поля, дали?.. Или морской простор? Или бесконечный космос? Или огромный зал?
А может быть, вы любитель фантастики и вам вспомнятся параллельные пространства – параллельные миры? Миры писателей-классиков являют нам замечательно устроенные и заселенные пространства литературных героев и сред их обитания. От литературных ассоциаций легко перейти к самой современной научной гипотезе о мультивселенной. Оказавшись в «пространстве науки» мы окажемся в таком количестве «пространств», что дух захватывает и глаза (вернее, ум) разбегаются: n-мерные пространства, топологическое пространство, нормированное пространство… Множество разных «именных» пространств: Банахово, Евклидово, Гильбертово, Минковского… Это я постоял рядом с пространством математики. А если я поверну голову в сторону философии, то на ее стыке с физикой окажусь среди идей и взглядов, сопоставляющих пространство и время. (См. Время.) Оглядываться в сторону пространства религий не буду. Не потому что смотреть не на что, а потому что я достаточно много в этой книге говорю о потустороннем мире, о Рае, и Аде и многом прочем, что может описываться словами «религиозные пространства».
