Окрепший за годы скитаний по различным планетам разум услужливо подкидывал варианты возможной этнической принадлежности мифического «Акима». Однако, полет фантазии, где «Аким» уже был записан в ряды бастардов гордого и воинственного вождя тускенского племени, влюбившегося в прекрасную девушку с фермы влагодобытчиков и темной ночью похитившего возлюбленную во имя высокой, светлой и чистой любви, на которую только было способно черствое сердце разбойника, оказался безбожно разбит грубыми и отнюдь не литературными речами выползшего на бровях из заведения местного фермера.

Окинув молодого охотника мутным взглядом, абориген довольно долго прислушивался к озвученным вслух мыслям Билли. Заметив настороженный интерес к своей персоне, Кидд, улыбнувшись своей коронной обворожительной улыбкой стремительно желтеющих и сжираемых кариесом зубов, решился получить информацию у того, кто явно не первый раз здесь бывал.

— Привет, пастушок, — подмигнул он фермеру-влагодобытчику. Несмотря на то, что последний был минимум на две головы выше самого охотника и более чем на сотню килограмм тяжелее, юный охотник за головами даже не подумал о том, что его коронное приветствие может не понравиться представителю местной алкогольной элиты Мос-Эспа. — Не скажешь, в честь кого названа забегаловка?

— Как ты меня назвал? — обдав мальца запахом перегара, смешанного с привкусом недавней блевотины, абориген явно не был настроен на высокоинтеллектуальную беседу. В пользу этого крайне очевидного для любого наделенного способностью думать разумного факта говорили и насупленный вид местного, и сжатые в кулаки кисти обеих рук. И даже плевок, едва не попавший на засаленные штаны Кидда, мог подсказать молодому человеку, что с конкретно этим представителем рода людского содержательного джентльменского разговора не получится. В ближайшие пару дней — уж точно.

Будь Билли чуть постарше и с большим багажом знаний, он, несомненно, понял бы это. И, возможно, последующих событий ему удалось бы избежать.

Но, в двадцать лет, в заднице каждого татуинского мальчишки свербит неутихающий боевой рог приключений и желания ввязаться в непростительно глобальную историю, которая обернется для него коренным пересмотром жизненных ценностей, романтической линией с возможным инцестом и выколачиванием дерьма из престарелого отца-инвалида, который-то и дышать может только с помощью респиратора. Но, волшебных трендюлей навешать еще способен. Как-никак, родной отец же.

Не был исключением и Билли.

— Пастушок, — еще раз одарив собеседника улыбкой произнес молодой охотник. — Это, потому что ты пасешь …

За пять лет странствий по галактике, еще никогда Билли не удалось договорить свою шутку до конца. Она была безумно смешная, но по ряду причин, никто из тех, кто слышал ее начало из уст мальца, у которого еще синее молоко на губах не обсохло, не обладал терпением.

А Билли, к своему стыду, не обладал должной для охотника скоростью реакции. Периодически коллеги по цеху говорили ему, что в этом кроется причина того, что в свои молодые годы он обзавелся уже семнадцатью потомками. Но, Билли верил в свою счастливую звезду, считая, что однажды она приведет его к большим деньгам и славе.

Пока же, жизненный путь приводил его к нескончаемому потоку алиментов и изысканных попыток каждой из семнадцати «любимых и единственных» найти и женить на себе особо меткого стрелка.

В этот раз реакция подвела Кидда, забыв отреагировать на огромный кулак, который сбил его с ног, отбросив к противоположной стороне узкой улочки. Пара новеньких бластеров, выпавших из положенных им парковочных мест на бедрах молодого наемника, последовали за своим хозяином, отправленные в краткосрочный полет небрежным пинком ноги фермера, размер которой не уступал остальным пропорциям тела влагодобытчика.

Проследив, что двадцатилетний человеческий снаряд попал точно в цель, разложив на запчасти небольшой столик на внешних границах соседней забегаловки, попутно забрызгав кусками недоеденного жаркого клиента, старатель, довольный своей меткостью и неугасшей с годами и под гнетом алкогольного опьянения силой, неспешно двинулся по улице, насвистывая задорную песенку. Обычно ее исполняли фермеры, устраивавшие облавы на тускенских разбойников, в случае победы, которая могла закончиться только полноценным истреблением очередного анклава тускенов. Правда, последние лет десять ничего подобного Мос-Эспа не слышал — крайний раз, когда фермеры решили устроить тускенам «темную», отрубленные конечности влагодобытчиков еще долго находили по окрестностям.

Однако, конкретный фермер решил, что исполнение подобного хита в настоящей ситуации более чем уместно. Все таки не каждый день придаешь другому разумному ускорение, достаточное для преодоления гравитации в локальном промежутке времени.

— Ну и кто ты такой? — с легким акцентом поинтересовался у Билли, потирающего шишку на затылке, хозяин столика.

Окинув того взглядом — легкое сотрясение головного мозга ненадолго вернуло парня в реальный мир — молодой человек решил, что дурос в широкополой шляпе и с зубочисткой в зубах не представляет особенной угрозы. Несмотря на то, что его завтрак оказался не до конца востребован.

«А между прочим — вкусно», — подумал про себя Билли, смахнув пальцем и тут же отправив в рот кусок подливы, одновременно очистив от него воротник.

Поднявшись на ноги, он стряхнул с себя пыль, после чего, подобрав бластеры, картинно крутанул их, просунув указательные пальцы в спусковые скобы. Так продолжалось секунды три, после чего, отрепетированными на многочасовых репетициях перед зеркалом движениями, молодой человек вернул оба своих оружия на положенные места.

— Я — Билли Кидд, — вежливо представился он. — Охотник за головами…

— Да ладно, — невозмутимо произнес дурос, отхлебнув из стакана прохладительный напиток. — Никогда бы не подумал.

— Внешность — обманчива, — усмехнулся паренек. — Между прочим, у меня самая быстрая и натренированная рука во всем Внешнем кольце.

— В приличном мужском обществе о подобном не говорят, малец, — заметил дурос, сделав большой глоток. — Чревато, знаешь ли…

— Да ладно тебе, папаша, — улыбнулся Билли. — Тебе-то откуда знать, как себя ведут охотники за головами? Ты же просто пастушок.

Новый знакомый, перекинув зубочистку из одного угла рта в другой, невозмутимо продолжил попивать свой напиток.

Повисло неловкое молчание.

Пожевав губы, Билли все же рискнул задать вопрос:

— А пастушок ты потому, что…

— …пасу, как ты стебешься, — невозмутимо закончил дурос, не проявляя к парню ни малейшего интереса.

— Ты уже слышал эту шутку?

— Она обросла бородой еще до того, как я писать стоя стал, — поделился подробностями из личной жизни экзот. При этом, он не сводил глаз с какого-то участка улицы за спиной у молодого охотника за головами. — И да, она не смешная уже последние лет двадцать.

— Хм, — Билли вновь пожевал губы. Не зная, что делать дальше — продолжить беседу, заплатить за разгромленный столик и прерванный прием пищи, или же молча удалиться. Поэтому, еще раз раскинув мозгами, Билли принял самое оптимальное решение.

— А вы не знаете, кто такой Аким? — поинтересовался он у дуроса, который производил на него впечатление наиболее компетентного собеседника из всех, с кем он имел возможность пообщаться за последние минуты.

— Не Аким, а Акима, — поправил его тот.

— Вот даже как, — протянул Билли. — Я думал, заведение напротив называется «Харчевня Акима».

— С момента открытия ее название было «Харчевня «Акима», — просветил дурос. — Просто хозяин не очень силен в грамматике.

— А чем таким знаменита эта самая Акима, раз в ее честь назвали харчевню? — полюбопытствовал молодой охотник за головами.

Дурос посмотрел на него немигающим взглядом.

— Она более тридцати лет обслуживала пилотов залетающих сюда звездолетов, — с легкой улыбкой пояснил дурос, осушив свой стакан. — Вот в честь ее добрых дел и назвали.