— И что навело тебя на эту мысль? — на губах проекции появилась улыбка.

— Смотритель в обычном голокроне — это лишь проекция. Она не обладает чувствительностью к Силе и не способна отличить кого-либо по его мировоззрению. По внешности — да.

— Наблюдательный какой, — хмыкнул смотритель. — Вновь повторю: моя личность — это тот самый вопрос, узнать ответ на который ты хочешь?

— Нет. Но вопросов у меня много.

— А времени, как всегда, не хватает?

— Именно так, — кивнул я. — Пока мы с тобой беседуем, в Храме гибнут разумные…

— Они всегда гибнут.

— Джедаи.

— И эти тоже.

— Среди них есть падаваны и юнлинги.

— Мне слезу пустить? — поинтересовался смотритель. — Каждый из нас делает свой выбор и отвечает за его последствия. Эта галактика недружелюбна к одаренным — к джедаям в особенности. Когда ты становишься джедаем, то должен понимать, что где-нибудь на Внешнем кольце тебе могут сунуть заточку между ребер, пока будешь разрешать какой-нибудь склочный вопрос между двумя торговцами.

— Как содержательно, — усмехнулся я. — Когда к тебе приводят юнлингов, ты им об этом же говоришь?

— Во всех подробностях, — согласился смотритель. — Думаешь, почему их приводят сюда под надзором мастеров? И всего один раз — пока те сами не станут мастерами? Совет не особо жаждет, чтобы их юные поколения задумывались о том, что джедай — не просто рыцарь в сияющих доспехах, которого с распростертыми объятьями встречают на каждой планете галактики, но и сакральная жертва во имя идей Ордена и Республики.

— А когда они становятся мастерами, то уже поздно что-то объяснять? — понял я.

— По большей части — да, — признался смотритель. — Говоришь, объясняешь… Не понимают… отрастят себе броню в три метра дюрастали… Ничего слышать не хотят…

— Говоришь так, будто тебе не все равно, — заметил я.

— Говоришь так, будто знаешь, что у меня на уме, — парировал смотритель.

— От джедаев ты не в восторге, — подметил я.

— У тебя те же взгляды.

— Кто бы сомневался. Дай угадаю — тебе доступна Сила? — одновременно с этим я обратился к оной и применил технику по сокрытию собственных мыслей, чем вызвал у проекции легкую улыбку. — И ты читаешь мысли — иначе как объяснить тот факт, что ты выдаешь своим собеседникам только ту информацию, которую они могут постичь.

— Смотрю ты был победителем среди юнлингов по логике, — сарказм из уст смотрителя лился подобно сладкой патоке. — Молодец, раскусил. Первый за последние… Лет тридцать-сорок.

— А чего так расплывчато?

— Поживи с мое. Когда один день похож на другой, и все это складывается в калейдоскоп лет и столетий — начинаешь безответственно относиться ко времени.

— Как скажешь, последую твоему совету, — заверил я. — Итак, пойдешь со мной добровольно или тебя насильно вывозить?

— Говоришь так, словно от меня что-то зависит, — развел руками смотритель. — Я привязан к Великому голокрону. Куда он — туда и я.

— Речь не о том, — помотал головой я. — Твои знания нужны мне. Сейчас — как никогда прежде. И надеюсь, что помощь твоя будет бескорыстная и откровенная.

— Высокопарно и малоинформативно, — прокомментировал мою речь смотритель. — На моей памяти Республика и джедаи переживали сотни кризисов, и всегда умудрялись не сгинуть окончательно. Может тебе стоит обратиться к гранд-мастеру Йоде? Этот паренек мне импонирует — умный, талантливый, сообразительный.

— И просрал весь Орден.

— Не он первый, ни он последний, — возразил смотритель. — Это — естественный порядок вещей. Джедаи развиваются, достигают определенного пика своего развития. Затем — упадок, кризис, повальное истребление. Они извлекают новый урок и вновь развиваются. С каждым разом кризисы все глубже, развитие все эффективнее.

— В твоей логике есть критическая ошибка, — поправил я. — После Руусана джедаи не развились, наоборот — приходят в упадок.

— Руусан — не кризис, — возразил смотритель. — Руусан — это начало упадка. Кризис — сейчас. Хотя… Судя по количеству смертей — я бы даже сказал, что началось истребление.

— Ты недалек от истины, — заметил я. — В этом есть что-то ироничное — джедаев спасают те, кого они недолюбливают — адепты Единой Силы.

— Уверен, что спасаете? — прищурился смотритель. — Или предлагаешь альтернативу между плохим и очень плохим вариантом?

— А что плохого в том, чтобы владеть обеими сторонами Силы? — удивился я.

— Всего двумя, — возразил смотритель. — Учений о Силе великое множество — о многих ты даже не слышал. А раз так, то, с чего ты решил, что твоя точка зрения верная? Двухполярное представление о Силе в контексте джедайских и ситских учений просуществовало двадцать пять тысяч семьсот шестьдесят четыре года — если принимать за точку отсчета момент переселения с Тайтона на Оссус и до настоящего времени. Орден дже’дайи просуществовал значительно меньше — десять тысяч шестьсот семьдесят.

— Намекаешь на то, что я не прав?

— Мне-то откуда знать? — рассмеялся смотритель. — Это твоя точка зрения. Твой выбор — и последствия тоже на твоей совести. Конечно, если она у тебя есть.

— Смешно — обоссаться можно, — признал я, но, внутренне все же смутился. С такой точки зрения я на свои действия не смотрел. — Предложения, советы?

— А они тебе нужны? — спросил Великий голокрон. — Или ты как неуверенная в себе гизка — будешь делать то, что посчитаешь нужным в данный момент?

— Знаешь, всегда думал, что Единая Сила — это благо, — признался я. — Познание обеих сторон, во избежание проблем с конфликтом интересов — чья философия сильнее.

— Я тебе секрет открою, только ты не обижайся, — заговорщицким тоном произнес голокрон. — Преграды — они только в голове. Любая концепция имеет право на существование. Можно с яростью заботиться о бездомных и без эмоций взрывать миры. И как бы ты ни посмотрел на эти вещи — обе они благо. Но ситы стремятся убить джедаев, джедаи — ситов.

— А все из-за разногласий и конфликта семитысячелетней давности, — кивнул я.

— Вот, начинаешь мыслить здраво, — похвалил смотритель. И в голосе его не было ни намека на иронию. — Противостояние Света и Тьмы — это изначальный постулат Вселенной. Этот конфликт — движущая часть мироздания. Разреши его искусственно — и это приведет к коллапсу всего. Но у тебя не получится.

— Почему?

— Нельзя заставить разумных верить в то, во что они не верят, — покачал головой смотритель. — Ты носишь броню ситов. Ты зашел сюда и я уже почуял в тебе мощь Темной стороны. Но, при этом, ты держишь ее в рамках Света. Не наоборот.

— Не понял, если честно.

— Это метафора, — признался смотритель. — Когда-нибудь поймешь.

— Очень на это надеюсь, — посетовал я. — Но, так каким будет твой совет?

— А ты задавал вопрос? — с хитрецой посмотрел на меня образ древнего одаренного. — Мне казалось это просто диалог.

— В ходе которого ты поколебал мою веру в благость собственных помыслов? — усмехнулся я.

— Если твою идею так легко разрушить — значит она ничего не стоит, — резонно заметил смотритель. — Не значит ли это, что она сама по себе тебе органически неприятна, но ты двигаешься в этом ключе, потому как не видишь или не хочешь видеть других альтернатив?

— Альтернативы есть — Орден ситов или Орден джедаев, — покачал головой я. — Единая Сила — это иная концепция.

— Мне будешь это объяснять? — усмехнулся смотритель. — Больше похоже на то, что ты ухватился за идею — «мой орден возьмет самое лучшее от всех и потому будет лучшим». Поверхностное мнение.

— Отчего же? Соедини все прелести Темной и Светлой сторон воедино…

— И получишь Орден инвалидов, которые в погоне за обеими гизками не заметят, как попадут в пасть к ранкору, — возразил смотритель. — Мы уже обсуждали это. Все ли кандидаты в твоем Ордене достаточно сильны, чтобы понимать учение дже’дайи? Воля — вот что удерживает Равновесие. Сила духа, характер, мировоззрение. Неспроста дже’дайи ссылали на Ашлу и Боган — спутники Тайтона тех, кто увяз на одной из сторон — Светлой или Темной.