Эти «новые парни», по словам тех, кто имел «удовольствие» наблюдать за их работой, настоящие безумцы. Молчаливы, угрюмы, неиндивидуальны. Натуральные «мясные дроиды», беспрекословно исполняющие приказы. Несколько отрядов коммандос, прибывших прямиком с Корусанта, за кружечкой кое-чего покрепче воды в стандартных фляжках, рассказывали, что «новые парни» — настоящие машины для убийства, обряженные в доспехи «Фазы-2», которая разрабатывалась на основании критики «Фазы-1» в период первого года войны. Эта новая броня должна была поступить в качестве штатной амуниции и для каминоанских клонов. Но почему-то «ее слишком мало на складах». Хватает только, чтобы приодеть «новых». А «старички», которые осели на Внешнем кольце под командованием гранд-моффа Доугана, высших генералов-джедаев Ундули и Галлия, должны довольствоваться старой броней. Которая и от стрелкового-то оружия толком не защищает.

Хорошо еще, что стараниями гранд-моффа для каминоанских клонов стала поступать броня «Инфильтратор». Не самая простая в обращении — по словам коммандос, она по степени начиненности гаджетами и электроникой ничуть не уступала «Катарнам», а порой даже превосходила их. Но крепкая, надежная, удобная. Полностью герметичная, с превосходной системой терморегулирования, множеством дополнительных элементов амуниции, «Инфильтратор» был воспринят на «ура» в подразделениях. Броня легко перекрашивалась: опять же — нанесение камуфляжа в соответствии с особенностями местности, где предполагалось вести боевые действия, стало еще одной обязательной директивой «Джента». Сперва большинство клонов не поняло причину такого странного приказа, но, как показала практика, подобная маскировка значительно снижала потери. Удивительно, что «новые парни» по-прежнему щеголяют в белоснежной броне. В трех системных армиях, что находятся под оперативным командованием гранд-моффа Доугана, камуфляж не используют разве что идиоты, «блестящие», да ударные клоны из бывшей Корусантской гвардии. Последние держались особняком от линейных частей, исполняя обязанности военной полиции на захваченных планетах. Не сказать, что клоны в трех армиях шибко больно дебоширят в кантинах, но всегда найдется пара-тройка отморозков на корпус, которые решат выяснить отношения на кулаках.

Хэллаген посмотрел на разбитый дисплей компьютера, встроенного в наруч. Дроид-коммандос повредил его, рубанув вибромечом. Удар прошелся по касательной, что уберегло его от установки протеза. Но девайс однозначно придется заменить — лезвие достало даже до чипа памяти, который восстановлению уже не подлежит. А жаль — там хранились контакты одной прекрасной особы с Кристофсиса, с которой Хэллаген проводил время в увольнительных. Эх, жаль, что он не знал, где она живет — учитывая предстоящую отправку в тыл на доукомплектование и отдых, свободное время предполагалось. Теперь придется провести немало часов, разыскивая свою знакомую.

— Любуетесь видами? — поинтересовался Лодброк. — Или подыскиваете себе бритву для приведения внешнего вида в порядок?

— Ты чего прицепился? — устало поинтересовался Синилиан.

— Выглядишь обормотом, — пояснил «тихушник».

Хэллаген провел рукой по нижней части лица, затем перешел на голову. А ведь точно. С тех пор как тот последний раз брился, на голове отросла короткая щетина. А на подбородке так вообще колючие заросли. В броне это не так заметно. Да и кому какое дело, когда твоя жизнь может оборваться в любую минуту?

— И то верно, — Синилиан, подергав торчащие из некогда ровных бакенбард волосины, развел руками. — Вернемся в расположение, тогда и займусь. А то скоро буду наступать на свои космы.

— И бойцов своих не забудь, — усмехнулся Лодброк. — Видел парочку в лазарете — истинно вуки.

— Не то что твои, — хмыкнул Хэллаген. — Вы ж всегда найдете время перед сном, чтобы Устав почитать.

Ревностное соблюдение Лодброком требований Устава ВАР стало внутренней шуткой на Хайпори. В пыли, грязи, сквозь ужасы смертей и непрекращающейся мясорубки, бойцы 178-ого разведывательного всегда выглядели в строгом соответствии с требованиями республиканского командования к внешнему виду своих бойцов. Уставная прическа, откровенно приевшаяся всем, среди этого корпуса «тихушников» считалась едва ли не писком моды. И единственно верным способом обращения с растительностью на голове.

— Если мы и дальше будем так воевать, у нас не останется людей, — помрачнел Лодброк.

— Да уж, — невесело ухмыльнулся Хэллаген. Его корпус, на плечи которого легла основная тяжесть добивания противника, потерял четвертую часть своих бойцов. Безвозвратно. У разведчиков все обошлось гораздо меньшими потерями — все-таки, их задача не столкновение с противником лоб в лоб, а маневренная, «тихая» война.

— Не первый легион мы потеряли и не последний, — озвучил известную всем статистику Синилиан. — Никто не знал, что Гривус скопил здесь столько этой дряни!

Он в очередной раз пнул кусок дроида. Голова В-1, попавшая под тяжелый сапог клона, упорхнула ввысь, с грохотом приземлившись в нескольких метрах от предыдущего места своего нахождения.

«Надеюсь, этим он не пытался сказать, что тут нет моей вины, — подумал Хэллаген. — Я и сам это знаю».

— У меня этот — первый, — тихо произнес он.

— Лучше об этом не думать, брат, — Лодброк ободряюще положил ему руку на плечо. Подняв голову, бывший разведчик 204-ого легиона натолкнулся на сочувствующие взгляды обоих своих коллег. «Уж они-то знают цену своим словам», — пронеслось в голове. Практически полное уничтожение 212-ого разведывательного корпуса в погоне за станцией прослушивания КНС зачастую приводилось в пример в беседах клонов, как показательное умение джедаев эпично и бестолково потратить жизни своих подчиненных.

— Постараюсь, — сказал Хэллаген. — Только если мы перестанем думать, чем тогда мы будем отличаться от дроидов?

— Это твое стремление к философствованию появилось до или после того, как за твоим корпусом закрепили генерала Утилу и коммандера Омани? — с улыбкой на лице поинтересовался Синилиан.

— Не смешно, — хмуро бросил Хэллаген, грубо сбросив руку Лодброка с плеча. Рывком поднявшись на ноги, он надел на голову шлем, после чего зашагал прочь от двух собратьев.

В отличие от большинства джедаев, те, с которыми ему доводилось сейчас работать, отличались от прочих полным отсутствием снобизма. Высокомерие, которое имелось практически у всех джедаев — об этом не раз говорили клоны, переведенные из других армий в «Джент», ореол таинственности — ничего этого не было в генерале Утиле и ее молодом падаване с синими волосами.

Обе не считали чем-то зазорным сидеть с бойцами вместе на привале, есть одну и ту же еду, отвечать на вопросы, которые большинство разумных в галактике сочли бы оскорбительными или бестактными. Даже Лодброк и Синилиан порой высказывались о своих генералах — Ситре и Амерсу, как о молодых, застенчивых и не обладающих широким кругозором.

Джедаи Хэллагена были другими. Они, не стесняясь, объясняли солдатам причины войны, рассказывали об инфантильности граждан Республики, которые не особо-то и желали воевать. О мракобесье, которое царит в Сенате. О победах и поражениях. О коррупции в высших эшелонах власти и лоббировании чужих интересов, вместо прямой работы на благо населения. Это отчасти согласовывалось с историями добровольцев, которые рассказывали о том, как появление нынешнего гранд-моффа Доугана, в бытность его простым генералом, кардинально изменило жизнь местных на их планете к лучшему. И пусть понятия «достаток для всех», «работа для всех» и им подобные, были для клонов вещами новыми, в которых они еще не разобрались, в глубине души солдаты понимали, что под началом своего гранд-моффа они сражаются за правое дело. Пусть и в голове рвались шаблоны о том, сколь же великолепна Республика, за которую они гибли.

Когда Хэллаген указал на эту несправедливость — сражаться за государство, пораженное неблагоприятными факторами — генерал Утила, видя тот же немой вопрос в глазах остальных клонов корпуса, печально улыбнувшись, посоветовала клонам смотреть на это под другим углом. Они сражаются не во благо коррумпированных и мерзких людей, а за счастье беззащитных и угнетенных первыми разумных. За свою собственную дальнейшую жизнь.