Но важно было не это. В меню способностей произошло капитальное изменение. Во-первых я мог прокачать одно из собственных умений, во-вторых открылось совершенно новое, уже не столь светлое, как остальные.
[Опустошающий Взмах V] — талант, зародившийся в непостижимых глубинах Бездны. В былые времена им владели многие адепты, однако постепенно это темное искусство утратило свою популярность. Ныне оно является лишь забытой историей, одной из многих, что покоятся в пыльных архивах.
Ранг способности: 3 (особое)
Эффект: Отменяет все эффекты направленных атак пятого ранга и ниже, направленных на пользователя. Данный талант можно применить, выполнив парирование любым предметом, независимо от того, в какую руку он взят.
Ограничения: 3 раза в сутки. Способность остается доступна, пока экипирован соответствующий предмет.
И вновь маленькая жадина, обитающая в моей душе, расплылась в клыкастой улыбке. Жадно облизываясь и певуче растягивая "мое", она, наверное, завидовала сама себе. Я от нее, как ни странно, мало отставал, потирая руки. "Способности" — это, судя по всему, своеобразные приемы. Уж не знаю, как данный талант будет работать против магии, но ликвидировать чудо он точно был в состоянии. И если мои догадки верны, трижды в день, я смогу проигнорировать нежелательные атаки. Хотя про урон самого оружия ни слова не сказано, так что панацеей и не пахнет.
— Да и парировать не умею, — уже вслух подсказал я сам себе и чуть не расстроился. А ведь дареному коню, к тому же такому хорошему, в зубы смотреть не принято. Вот и я не должен искушать судьбу лишними жалобами. Слава богу, что здесь вообще есть такой лут, и я его получил.
Молитва услышана. Вера +15.
Скептически взглянув на затянутое черными облаками небо, где должны были обитать потенциальные боги, я лишь хмыкнул. Кто бы мог подумать, что победу над боссом мой покровитель так высоко оценит. Или же сыграло то, что я высказался более искренне?
Как бы то ни было, я предпочел не думать о таких мелочах. Поэкспериментировать можно будет уже после того, как я верну себе мою батарейку возрождения. А для этого мне нужно за два часа совершить забег до склепа и обратно, желательно не умерев под напором аборигенов. Хотя с таким количеством здоровья это было на грани фантастики. Да и защита, наверняка, должна была работать. Уж не знаю, на все ли тело распространяется эффект наплечника, но теперь я уже не был гол, как сокол.
Все складывалось неплохо, и это было одной из причин насторожиться. Я не мог вспомнить ни одного случая, когда череда маленьких успехов не вела бы одному, зато большому провалу. Наверняка были уникумы, что продолжали победную серию и дольше моего, но суровая реальность учила не зазнаваться. Взяв все свои восторги в руки, я обернулся на кладбище. С одной стороны, отправиться туда было наиболее разумно. Мне все еще искренне казалось, что бросать свой камень без внимания — чистой воды самоубийство. С другой стороны, умерев еще раз, я предпочел бы оказаться в этой низкоуровневой локации. Оживая после смертельного ранения, ты теряешь все имущество, если на нем нет соответствующего эффекта. Тот же наплечник Нгхаона или саван игнорируют правило утраты. А вот кинжал, сумка или фигурка, найденная в каменном гробу. Они будут утрачены навсегда, и где бы я не возродился, до тела придется добираться безоружным, чтобы вернуть вещи. Да и умереть с камнем за пазухой — та еще перспектива. Пусть возвращение и было частью стратегии, мне пока что стоит осмотреться.
С этой мыслью я окинул взглядом неизвестные окрестности. Болото, которым со временем стало кладбище, располагалось в лесу. Вблизи ограды деревья были низкорослыми, да и редкими, но уже в ста метрах от меня их стволы смешивались в непроглядную стену. Перспектива на уровне "мама, забери домой", иными словами, хорошего виделось мало.
Скрипнув зубами, я посмотрел на собственные ноги.
— Босиком идти через лес? — живот неприятно свело, ноги заныли, вспоминая старые неприятности. Однажды, мне довелось наступить на осколок бутылки во время такой прогулки по лесу. Тогда на мне были сандалии, но их подошва не спала. В другой раз уже в деревне мне не повезло наступить на пару гвоздей, вбитых в доску. Выглядело это так, словно вампир решил пожевать детскую ногу. Обидно, что обе травы мной были получены с промежутком в пару дней, отчего моя подвижность снизилась до нуля. Наступать на обе ноги было тем еще испытанием. И вот, я стою босиком, напротив меня смешанный лес, позади — болотистое кладбище. Было бы смешно, не будь столь грустно.
Вот только решение уже было принято. Собрав волю в кулак, я направился в чащу, и довольно скоро понял, что не испытываю особенного дискомфорта, даже когда наступал на шишки. Чтобы удостовериться в этом, я специально наступил на одну из них. Шершавая поверхность была твердой и неприятной, но никаких болезненных ощущений. Как и в случае с деревом, вероятно, когда я наступал на что-то острое, мир высчитывал урон, который я должен получить при контакте. И, судя по всему, мне хватало сопротивления, чтобы игнорировать мелкий лесной мусор.
Мой беглый осмотр территорий, прилегающих к кладбищу, изрядно затянулся. Особенно ясно я начал это понимать, когда дважды запнулся об один и тот же пень. Или мне показалось, что эта коряга так сильно похожа на предыдущую? Как бы то ни было, мне не слишком везло в прогулке, а солнце даже не думало подниматься. За все время сумерки так и не сменились рассветом, хотя с моего появления в этом мире прошло порядочно времени. Когда я покинул кладбище, прошло около четырех часов с перерождения, а теперь уже, наверное, все семь часов. Примечательно, что из встреченных мной живых существ была лишь парочка зайцев, столь быстро покинувших поле зрения, что я лишь задним числом понял, кого встретил. Наличие этих ушастых в начальных локациях было почти клише, равно как и скелеты. И я клянусь, был бы не против, заловить одного из них. Мои кулинарные навыки были даже хуже, чем у Алисы, но желудок упорно твердил, что перекусить нам не помешает. Жаль, что пламя первосвета вряд ли поможет хотя бы с костром.
В очередной раз выдохнувшись после краткой пробежки, я опустился на низкую траву и подпер спиной дерево. Устроившись поудобнее для небольшого перерывая, я постарался сосредоточиться. Новая попытка покинуть тело, выпустить собственную душу на свободу. Сосредоточиться на этой мысли было сложно, так как живот урчал громче важных мыслей, а сквозь тонкий саван меня постоянно кололи мелкие ветки, да шишки. Все, на что меня хватало в такой обстановке — легкие колебания где-то внутри сосуда. Погружаясь во тьму, я едва доходил до первого порога, как сознание прояснялось, тяжелело и не давало привычной картины бара. Я словно пытался продавить тонкую, но очень упругую мембрану, окружившую тело, как кокон. Иногда, казалось, что небольшое усилие может ее прорвать, но плотная пелена не выпускала душу на свободу. А ведь я мог бы взглянуть на все с высоты или безопасно изучать окрестности во время прогулки. Но ничего не получалось.
В конечном счете я не отдохнул, а лишь больше измотал голову, что постепенно наливалась свинцом. Монахи в своих горах учат тому, что медитации позволяют расслабиться и очистить мысли. Меня же их тяжесть теперь едва не клонила к земле. Повинуясь своей слабости, я не стал противиться желанию. Все равно весь в грязи, так что хуже не станет. Завалившись на бок, я позволил телу расслабиться, и тогда произошло самое неожиданное.
Сквозь привычный шум листвы и крик птиц стало слышно легкий, почти невесомый звон воды. Стоило лишь немного расслабиться, как наличие водоема стало очевидным. Вот только это чувство, подобно наваждению, тот час исчезало, стоило лишь двинуться, издать непроизвольный шорох тканью. Похоже, мои чувства, выжигаемые годами перед компьютером, были недостаточно остры. Не хотелось, конечно, тратить очки характеристик на временные потребности, но особенного выбора мир не давал. Перед глазами вновь возник интерфейс, и я, скрипя зубами, перевел три очка, полученных за уровни в Восприятие. Возможно, хватило бы и меньшего количества, но я решил не рисковать.
