- Как дела?! - пораженно ахнула Сашка. - А про погоду он не спрашивал? Он, может, в горячих точках был? Контуженный?
- Думаю, был, - осторожно сказала Лерка. - Сообщил, что недавно вернулся в город. Комиссовался из армии. Безопасником где-то работает. Он сказал где, но я не слушала. Все боялась, что вы полицию вызовите, а мой телефон разрядился. Говорю ему, что подруги искать будут, полицию вызовут. Он рассмеялся.
- Маньяк! - заключила Сашка. - На всю голову больной. Тебе надо отцу все про него рассказать.
- Зачем? - удивилась Лерка. - Это мои проблемы, не отца.
- Твои?! - возмутились мы хором (нет, наверное, они тогда не репетировали, просто мы синхронно думаем).
- Да ты помнишь, как он тебя преследовал еще в школе, потом четыре года после? Кто тебя спасал да прятал?
- Вы, - благодарно сказала Лерка. - Но теперь, мне кажется, все будет поспокойнее. Он какой-то другой стал, не могу словами объяснить.
- Посмотрим, - недовольно говорит Сашка, наливая третью чашку чая.
- А помните, как мы "на чертика" гадали? - вдруг спрашивает Лерка. - У тебя, Варька, здесь, на этой кухне?
Двенадцать лет назад
Баба Лиза разрешила нам погадать. Сама ушла с Михаилом Ароновичем в гости к своей подруге Алевтине Даниловне. Мальчишки просились гадать с нами, но так нельзя.
- Нельзя! - отрезала Сашка. - Иначе про суженого ничего не узнаем. Мужская энергетика помешать может.
- Глупости, - возразил Вовка. - Что нам, на морозе вас ждать два часа?
Чтобы они, действительно, не замерзли, было решено посадить их в гостиной у телевизора. Они, конечно, подглядывали, скреблись в дверь, зловещим голосом шептали в дверную щель какие-то глупости вроде "это я, твоя судьба" или "откройте, меня прислал дьявол".
Но мы старались не обращать внимания. Положили на стол белый лист ватмана, фарфоровое блюдце с клеймом "В день 8 марта. 1957. з-д имени Ломоносова". Приготовили нитку и иголку. Сашка обвела блюдце, нарисовала в центре круга милого чертика, похожего на Вовку. Внутри круга написала цифры, снаружи буквы.
Мы выключили свет и зажгли свечу.
- Надо три раза произнести: Чертик, чертик! Приходи! - сказала Сашка зловещим шепотом.
- А он? - засмеялась я от такой таинственности. - Как мы узнаем, что он здесь?
- Спросим, - пояснила Сашка. - Скажем три раза: Ты здесь?
- А потом?
- Потом он будет управлять нитью и отвечать на наши вопросы. От каждой по три вопроса, если больше, то он начнет врать и юлить.
- Ты так уже гадала? - спросила Лерка недоверчиво.
- Конечно. Сто раз. В лагере. Я ж каждый январь в математический лагерь езжу, в этом году первый раз не поехала. Мы там много как гадаем с девчонками. Между прочит, одна так парня себе нашла.
- Расскажи, - просим мы с Леркой. И Сашка рассказывает нам удивительной красоты историю о том, как гадание на "чертика" соединило две судьбы.
- Сомнительно, - говорит Лерка. - Что мешает тому, кто держит нить, ею управлять и гадающими манипулировать?
- А мы меняться будем, - находчиво предлагает Сашка. - Можно жеребьевкой, можно просто выбирать, кто тебе гадает. И потом, я вас обманывать не собираюсь, если что.
На том и порешили, поклявшись на старинном блюдце не жульничать.
Сначала Сашка гадала для Лерки.
- Я не знаю, что и как спрашивать, - растерялась Лерка.
- Сначала спрашиваешь первую букву имени, потом первую букву фамилии, а третий вопрос произвольный. Зависит от ответов на первые два.
Второй была я. Нитку держала Лерка.
- Чертик, - ласково попросила я. - Покажи мне первую букву имени моего суженого.
Лерка замерла над листком, было видно, как она старается не шевелиться. Иголка-маятник сначала стоит на месте, потом медленно двигается и застывает на букве "М". Вот даже если сейчас это невидимыми мне усилиями делает Лерка - я счастлива!
В гостиной грохот, хохот мальчишек. Закрытая кухонная дверь дергается от сквозняка. Иголка в руке Лерки начинает бешено вращаться и замирает на букве "В". Лерка округляет глаза, показывая мне "Это не я, честно".
- Придурки! - кричит Сашка мальчишкам. - Не мешайте, а то у нас не получится. Чертик тишину любит.
- Сама не ори, - напряженно шепчет Лерка. Иголка снова приходит в движение и возвращается на букву "М".
- Хватит! - тут же прошу я, боясь гадать дальше. Мне не нужны другие буквы. Свой выбор я сделала.
Для Сашки гадаю я. Но то ли от радости, то ли от счастливого озноба я, обладательница буквы "М", ничего не могу поделать со своими дрожащими руками. Иголка и нитка дергаются и не останавливаются ни на секунду.
- Сашка, ты замуж сто раз пойдешь, как Элизабет Тейлор, - шутит Лерка.
- Эх, такое гадание испортили, - ворчит Сашка и идет разбираться с мальчишками.
- Ну? - спрашивает Игорь, когда я всех пою чаем в гостиной. Бабушка не разрешила никого отпускать без чаепития.
- Что ну? - ворчит недовольная Сашка и, хитро усмехаясь, добавляет, наблюдая за реакцией окружающих. - У Лерки выпали последние буквы алфавита, у Варьки на выбор: М или В.
Я краснею и бегу на кухню за печеньем и сливочными сухариками.
- Выбрала? - вдруг спрашивает Максим, глядя мне прямо в глаза, когда я возвращаюсь с мыслью перевести разговор на другую тему.
Вот он, момент истины! Если я сейчас подтвержу свой выбор, то подтолкну Максима к объяснениям, которых так давно жду. Но чертик, видимо, еще не ушел, а просто спрятался. Мне вдруг отчетливо хочется, чтобы Максим объяснился без намеков и помощи:
- Нет, - отвечаю я, не глядя ему в глаза и опасаясь выдать свои чувства. - Еще не выбрала.
Удивленные лица подруг. Усмехающийся, как всегда, Игорь. Растерянный Максим. Дурашливо-счастливый Вовка.
Слышу, как из подброшенных чертиком яиц начинают вылупляться мои тараканы. Еще маленькие, слабенькие, беспомощные.
Настоящее. Воскресенье. Гадание.
- Ой! - начинает смеяться Сашка. - А ты помнишь, Лерка, какая у тебя была первая буква тогда?
Мы с минуту морщим лбы, потом одновременно с Леркой вспоминаем и тоже начинаем смеяться.
- Это была буква "Ф", - говорю я, вытирая слезы. - А вторую, хоть убей, не помню.
- А какая у Сергея Филипповича фамилия? - спрашивает Сашка.
Никто из нас этого не знает, и Сашка круто меняет тему разговора.
- Ты что-то решила? - спрашивает она меня. - Про развод серьезно или от отчаяния? Не впечатлили тебя мои фото?
- Какие фото? - удивляется Лерка. - А мне показать?
Лерка разглядывает фотографии в Сашкином телефоне, а я разглядываю Лерку. Брови приподнимаются в удивлении, слегка открывается рот.
- Потрясающе! - шепчет она. - Ты кокетничаешь с Ермаком? Он тебе нравится?
- Это так выглядит? - уныло спрашиваю я, зная ее ответ.
- Смотря, чьими глазами смотреть. Если моими, то еще ничего. А если Максима... Убила бы.
- Максим не ревнивый, - уверенно говорю я. - Это я неадекват, если что. Вы в курсе.
- Максим не ревнивый?! - мои подруги смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова, причем не умнее первой.
- Вот интересно, живут люди вместе столько лет, а друг о друге так мало знают, - печально говорит Сашка.
- Еще какой ревнивый, - подтверждает Лерка, с улыбкой глядя на меня. - Я специалист по мужской ревности, можешь мне поверить.
- Вот как врач скажи, - требует от Лерки Сашка. - Ревность - это по Фрейду что?
- Я педиатр, - напоминает, смеясь, Лерка. - У Фрейда что-то о трех уровнях ревности. У каждого уровня свой механизм. Михаил Аронович более компетентен.
- Расскажи, что помнишь, - просит Сашка. - Не будем в час ночи старика будить.
- Да мало помню, - неуверенно бормочет Лерка. - Первый уровень - конкурирующая ревность, второй - спроецированная, третий - бредовая. У Варьки раньше всегда была, по-моему, не претендую на истину, девочки, ревность конкурирующая.
