- Так и сказал! - подтверждает Варька, вытаращив на нас свои счастливые глаза и всем своим обликом напоминая куклу авторской работы, единственную в своем роде. Куклу, в которой сочетается роскошь с невинностью, изысканность с непосредственностью, ум с наивностью, красота с простотой.

Игорь провожает нас в маленький уютный зал с приглушенным освещением, где настраивает инструменты небольшой инструментальный коллектив и в котором стоит только один стол, накрытый на шестерых.

- Я хочу подождать Максима на крыльце! - волнуется Варя и хватает Игоря за руку.

И вот мы стоим на крыльце клуба, закрытого сегодня для всех, кроме нашей компании. Мы то стоим, а Варька мечется на верхней ступеньке.

- Дежавю, - негромко говорит Сашка.

- Есть немного, - соглашаюсь я, вспомнив, как девять лет назад Варька так же металась в ожидании лучшего друга. Но Вовка не пришел.

Автомобиль Максима, медленно заезжающий во двор, приветственно подмигивает нам передними фарами. И Варька вдруг застывает, глядя на мужа, вышедшего из машины и отдающего охраннику ключи.

Максим в черном костюме, белой рубашке и красно-черном галстуке. Как всегда в этой жизни, красив и элегантен. Огромный букет крупных белых и красных роз. Я знаю - их девять раз по девять.

Я не помню, чтобы мне встречались мужчины, красивее, чем отец и сын Быстровы. И красивее, и внушительнее, и харизматичнее. Даже Игорь, скрупулезно следящий за фигурой и внешностью, кажется мне более мягким и более открытым, умеющим подстраиваться под этот меняющийся мир, под свое окружение. Максима вообще сложно представить подстраивающимся хоть под что-то или кого-то, кроме Вари. И иногда нас, своих друзей.

Если пользоваться Варькиными ассоциациями, то Максим - элитный темный горький шоколад, Игорь - тоже шоколад элитный, но и с орешками, и с изюмом, и с кармелью. Любая добавка на ваш вкус. Вспоминаю о Вовке. Его бы Варька назвала шоколадом "Аленка". Вкус детства, который каждый из нас всю жизнь ищет, но так и не находит.

Да, Валерия Князева, с кем поведешься... Я стала оценивать людей глазами своих друзей.

Мир встал на паузу для Вари и Максима. В глазах железной Сашки появляются слезы. Второй раз за эту неделю, хочется мне сказать подруге, но я чувствую, как и у меня в глазах мутнеет.

Максим поднимает голову, бегло оглядывает двор, здание и нас на крыльце. И застывает. Некоторое время Варя и Максим, замерев, видят только друг друга. Потом Варька высоко подхватывает пышную юбку. Так высоко, что я вижу красную резинку черного чулка на ее левой ноге. И она бежит навстречу мужу, потряхивая тщательно уложенными кудрями. Максим вздрагивает, быстро отдает охраннику не только ключи, но и букет роз и распахивает руки, обнимая подбежавшую жену.

И это кажется таким правильным, гармонично-жизненным, нужным не только им, но и нам, их друзьям.

Максим, прижав к своему плечу Варькину голову, встречается со мной глазами и говорит губами "Спасибо!" И я с облегчением понимаю: отец помог, и теперь всё в порядке. И теперь, глядя на Быстровых, я ощущаю, что то, чем мне придётся расплатиться с отцом за услугу, ничто по сравнению с тем, что он сделал для моих друзей.

Максим несет Варьку до ее места за столом на руках, а она хихикает и смущенно краснеет.

- Я хочу сказать вам всем спасибо за нас с Варей! - Максим встает и обводит нас глазами. - Всем. Если бы не вы, многое в моей, нашей жизни сложилось бы не так. Или вообще бы не сложилось! Я хочу, чтобы вы знали: для меня честь - быть вашим другом.

И все мы понимаем: это обещание, обещание долгой дружбы и любой помощи, любой, какая будет в силах Максима.

Мы разговариваем, слушаем музыку, танцуем. Варя время от времени бросает тоскливый взгляд на пустующее шестое место за столом. А между прочим, это она завела такую традицию девять лет назад. Эх, Вовка-Вовка! Рыцарь печального образа!

От земли и до небес

Нам с тобою не достучаться.

Как слова на песке,

Всем известная формула счастья.

Максим приглашает меня танцевать, до этого шутливо-строго пригрозив танцующей с Игорем Варьке.

Спето-выпито, люди разные

Закрывают глаза,

Вот осколки от горьких слёз,

Вот обломки веселых праздников.

- Вовка будет? - спрашиваю я, прячась за Максима от назойливых взглядов музыкантов.

- Я его просил. Но что он решит - не знаю, - отвечает Максим. - Лера! Твой отец очень помог мне. Поблагодари его от меня еще раз. И тебе спасибо, друг. На всю жизнь спасибо.

Расстояния и пространства

Измеряя, пытаясь понять,

Ещё год, ещё одна станция,

Там уже нет меня.

От потери и до любви -

Три звонка и одна телеграмма.

Между песней, этой и той -

Пол-комедии и целая драма.

В зале появляется Вовка с букетом садовых ромашек. Свежий, веселый, родной. Он паясничает, падая на колени перед танцующей Варькой, отталкивая Игоря и целуя ее руки. Варька весело смеется и заставляет его подняться.

Чувствую, как слегка напрягаются мышцы плеч Максима под дорогой тканью пиджака.

- Это просто Вовка, - говорю я, осторожно гладя его плечи.

- Я страшный собственник, - оправдывается Максим и делает глубокий вздох. - Я всё время боюсь ее потерять. Знаю, что любит только меня, но боюсь.

- Сашка права - вам не позавидуешь, - вздыхаю я. - Из всего этого, действительно, надо будет как-то выбираться. И я не вижу иного выхода...

- Снова ему исчезнуть? - догадывается Максим, грустно улыбаясь. - Вот сейчас бы я этого не хотел. Пусть всё идёт как идёт. Жизнь рассудит.

- Варь! А можно я обнаглею и спрошу? - говорит Сашка, когда мы с девчонками втроем ускользаем от мальчишек на улицу в беседку. Ту самую, из которой видели тройную радугу в день Варькиной свадьбы.

- О! - Варька поворачивается к Сашке. - Конечно, наглей!

- А почему вы с Максом детей до сих пор не завели? - Сашка с интересом наблюдает за Вариным смущением.

- Понимаешь, - Варя, задрав голову, смотрит на звездное августовское небо. - Это я придумала. До тридцати пожить без детей. Чувства проверить. И всё такое...

- Проверила? - Сашка обнимает Варю.- И как только Макс согласился?

- Он мог не согласиться? - удивляется наивная Варя.

- А он на всё соглашается, о чем ты просишь? - смеюсь я, белой завистью дорисовывая звезды Большой Медведице.