Я лишь неопределённо хмыкнула.

— Когда мы увидели дирижабль «Терры», Дрейк решил, что костьми ляжет, но узнает их курс и намерения, а при надобности — остановит. Потому что тебе снова угрожала опасность. А ты, услышав от него всего пару слов, согласилась открыть двери врагам, от которых скрывалась весь полёт. Мне страшно представить, на что каждый из вас ещё способен, учуяв беду для другого.

— Но ведь всё обошлось, — аккуратно возразила я.

Дигори, улыбнувшись, кивнул.

— Я мог бы сказать, что вы двое — довольно опасная парочка, — вёл дальше капитан. — Но порознь вы ещё опаснее, и прежде всего — для самих себя. Так что, для всеобщего блага, вам лучше быть вместе. И уж кому, как не мне это понимать и не стоять у вас на пути? — усмехнулся он под конец.

— Спасибо, Дигори, — слабо улыбнулась я. Образ избитого Дрейка никак не хотел уходить из головы, вызывая острую боль и чувство вины.

— Ну вот! — с досадой воскликнул рыжий, хлопнув по ноге. — Лисица, просьба чисто от меня: не вздумай жалеть его. Этот дурак сам нарвался, получил по заслугам и поумнел. И себя винить не думай. Да, вы оба наломали дров, — признал он, подняв обе руки. — Но при этом, всё это время поступали настолько правильно, насколько вообще могли.

— Думаешь?.. — усмехнулась я.

— Знаю, — заверил он. — И, между нами, девочками, он просил не говорить тебе. Знал, что будешь корить себя и нервничать. Но я надеюсь на твою рассудительность, — добавил Дигори и подмигнул.

Я усмехнулась.

— Когда кто–то упоминает меня и рассудительность в одном предложении, я начинаю сомневаться в его адекватности, — доверительно сообщила я. — Но в твоей я сомневаюсь уже давно. Так что в этот раз постараюсь проявить её куда больше, чем за всю сознательную жизнь.

Дигори удовлетворённо улыбнулся.

— Этого мне более, чем достаточно. Впрочем, если подберёшь красивую доверенную, чтоб мне было к кому подкатить на свадьбе, будет вообще идеально.

— Во–первых, ты сам знаешь: ею точно будет Флейм, — любезно улыбнулась я. — Во–вторых, сначала надо дожить до предложения от Дрейка, а уж потом и до этого светлого события.

— Да ради того, чтобы зачитать шуточки о вас с бокалом в руке, я из могилы встану, — легко заверил капитан.

— О, значит, развлечениями все уже обеспечены! — хлопнула я в ладони, поднимаясь. — Например, закидывать землёй твою могилу или просто наблюдать за восстанием из мёртвых. Осталось только противогазы надеть. А то от тебя и так не всегда ромашками несёт, а уж после землицы…

— Приятно, что вы будете рады мне в любом виде, — любезно улыбнулся Дигори.

— Да мы вряд ли разницу заметим с тем, что есть, — не менее любезно ответила я, хлопнув ресницами.

Отсалютовав, он обозначил мою временную победу, в ответ на что я театрально поклонилась и вышла.

Дрейка я застала в его кабинете. Он стоял у окна, только что открытого на проветривание. Солнце ярко светило сквозь стекло, а лёгкий ветер приподнимал страницы блокнота на столе.

При одном только взгляде на парня меня захлестнула волна тепла и благодарности за всё, что он ради меня делал. И осознание того, что я не раз могла потерять его.

— Поговорили? — уточнил квартирмейстер, обернувшись.

Не говоря ни слова, я стремительно подошла к парню и крепко обняла его. Зарывшись носом в рубашку, закрыла глаза. Родной запах успокаивал, а его тепло наполняло радостью и уверенностью, что всё будет хорошо. Приобняв меня в ответ, Дрейк осторожно уточнил:

— Что–то случилось?

— Нет, — помотала я головой. — Просто… Я очень рада, что у нас всё вышло.

— Я тоже рад, — тихо ответил он, и в голосе слышалась улыбка.

— И я искренне надеюсь, что ты никуда не спешишь, потому что я очень не хочу отпускать, — предупредила я.

— И не надо, — ответил парень, бережно сжимая мне в объятиях.

Некоторое время мы так и стояли, просто наслаждаясь обществом друг друга, а потом Дрейк заговорил:

— Ты когда–то слышала про inferente? — задумчиво спросил он.

— Нет, — мотнула я головой, немного отстранившись. — Что это?

— Теория одного человека, очевидно влюблённого в полеты, — хмыкнул парень. — Я услышал её на площади в Зарии. Если не ошибаюсь, это был праздник Вознесения, и поэтому священник решил затронуть тему приближения к небу. Как я потом узнал, эта теория весьма популярна в Декламионе. Inferente в переводе с древнего мёртвого языка означает «окрыляющее». И по этой самой теории, каждый человек, чтобы быть счастливым, должен найти своё inferente. Для одних это семья и друзья, для других любимое дело, а для третьих — баланс между первым и вторым. Говорят, что последний тип, состоящий из нескольких частей, самый распространенный. И чем больше человек усердствует в своём inferente, тем выше может подняться. И тот, кто к моменту своей смерти использует весь свой потенциал, легко попадёт по ту сторону неба. И напротив — кто не найдёт его, или не будет в нём прилежен, должен пройти долгий и сложный путь.

— Как в притче про таланты, — задумалась я.

— Да, — согласился парень. — Иными словами, inferente рассматривается как небесный дар, который по своей природе может нести только добро и помогать людям чувствовать «Рай внутри себя». Кто–то находит его быстро, а кто–то ищет всю жизнь. Но это никогда не может быть по принуждению. Inferente — это то, что мы делаем от сердца, а не потому, что «должны». Можно сказать, что это образ жизни.

— Inferente, — повторила я, будто пробуя слово на вкус. — Мне нравится эта теория. И кажется, что все мы, выбираясь в это приключение, в каком–то смысле искали не только «Ковчег», но и своё inferente. Впрочем, я всю жизнь искала его — когда не соглашалась сидеть на земле, когда просила научить меня пилотировать. Когда так тянулась к небу… и к тебе, — закончила я с улыбкой.

— Знаешь, почему я заговорил об этом? — слегка наклонил голову парень, глядя на меня.

— Может, решил расширить мой кругозор? — попыталась угадать я, поведя плечами.

— Не совсем, — улыбнулся Дрейк. — Просто теперь, с тобой, я думаю, что ещё никогда не чувствовал себя таким окрылённым. Наверное, я нашёл самую важную часть своего inferente, которой мне недоставало раньше, — добавил он.

— Я тоже, — прошептала я, глядя в глаза цвета предгрозового неба. — Хотя и слышу об этом впервые. Но, знаешь, это чувство… Когда я управляю кораблём и знаю, что ты рядом. Когда держу тебя за руку и смотрю в глаза, — добавила я, и переплела наши пальцы. — Это и правда окрыляет лучше любого аэростата.

— Ты — моё inferente, Габриэлла.

— А ты — моё, Дрейк, — ответила я, мягко сжав его руку в своей.

Солнце успело подняться над облаками, и ярко светило в большое окно кабинета на дирижабле «Терры». Глядя на пролетающую в очередной фигуре пилотажа шлюпку, Грей невольно усмехнулся и подумал, что всё же не зря нанял эту пилотессу.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Фредерик, появившись в кабинете. Он неслышно подошёл к столу и начал собирать чашки на поднос. — Но разве для работы в вашей личной экспедиционной группе не нужно пройти отбор и подготовку?

— О, ты целиком и полностью прав, Фредерик, — легко согласился глава корпорации. — В ней собираются лишь лучшие из лучших, и я не думал, что возьму в неё этих людей. Во всяком случае… не сейчас. Хотя и собирался предложить им работу в любом случае.

— Тогда что же заставило вас изменить своё мнение? — осторожно поинтересовался служащий. Если бы он не был при главе корпорации практически с детства, вряд ли позволил бы себе такие расспросы.

— Они добрались до «Ковчега», хотя я рассчитывал выследить их ранее. И после нашего знакомства я понял, что они отнюдь не заурядные личности, — добавил мужчина, постукивая пальцами по матовой поверхности стола. — И если по поводу выдающихся способностей учёных всё и так было понятно, то почтальоны отправились туда несмотря на вполне реальный риск и угрозу ареста. Они делали это не потому, что были должны, а потому, что хотели. И желание их достаточно велико. А человек, занимающийся делом с настоящим энтузиазмом, а не просто потому, что должен, может и горы сдвинуть. Уж я‑то знаю, — усмехнулся Грей.