— Были бы мы в городе, я бы посоветовала купить ей одну из тех фигурок, что она хотела, или новые инструменты, — размышляла я.

— Но здесь их не сыщешь, — вздохнул парень.

— Это да.

Мы помолчали.

— А может?..

— Да не, не вариант.

— Ну, да.

Ещё помолчали, уставившись в пол.

— Есть одна идейка, — вдруг оживилась я. — Если договориться с Питом…

— Торт примирения? — спохватился бортмеханик.

— Торт примирения, — довольно кивнула я.

Не теряя ни минуты, мы двинулись к коку и около получаса упрашивали его освободить камбуз и выделить ингредиенты. Парень отнекивался, но потом всё же решил уступить, и мы приступили к делу.

Первый раз на подобные меры нам пришлось пойти, когда мы совершенно случайно узнали, что пропустили день рождения подруги. Это было на первом курсе, и за свою дырявую память мы испекли огромный торт, после которого механик всё простила и сказала, что, на самом деле, тут всё же ошибка, и день рождения у неё в следующем месяце. А обижалась она за разбитую деталь, которую Лиум легко заменил новой.

На этот раз парень провозился на камбузе весь вечер и часть ночи, прежде чем оставить коржи пропитываться ягодно–сливочным кремом. Я всё норовила ему помочь, но друг был непреклонен: сам накосячил, самому и разбираться. В конце концов, я просто сидела там за компанию до полуночи. Зато спать ушли с более–менее спокойной совестью — если кто–то не стащит торт, прощение Флейм у Лиума в кармане!

Как только наступило утро, Лиум зашёл на камбуз и оттуда отправился к подруге. Стоит сказать, ему повезло, что она уже встала.

— Кого там нелёгкая принесла? — по привычке сказала Флейм, открывая дверь. Заметив на пороге друга, она искренне удивилась. — А ты тут чего забыл?

— Мне не стоило лезть к Луне, и я благодарен тебе, что доработала протез, — сказал парень, и протянул ей большую тарелку с ягодным тортом. За ночь коржи пропитались, и теперь от него исходил умопомрачительный аромат. — Миримся?

Флейм уже плохо слышала друга — она прикипела взглядом к манящему торту. Посмотреть на Лиума стоило ей немалых усилий.

— Тебя я, конечно, недолюбливаю, но торт же в этом не виноват! — рассудила девушка, но парень тут же отстранил тарелку, на которую она чуть не набросилась.

— Отдам только за примирение, — предупредил он.

Вздохнув, она кивнула.

— Проходи давай. Чай будешь?

— Да.

— Вот сам и сделаешь, а я торт поем.

Спустя минут десять, они оба сидели за небольшим столом. Флейм наминала десерт за обе щеки, Луна заглядывала той в глаза, а Лиум едва ли прикоснулся к нему.

— Лиум, а ты не мог раньше такого приготовить? Реально вкусно же! — восхитилась подруга. — Или для этого нужна была механическая рука? Так Луна тебе и вторую откусить может! Правда, девочка? — улыбнулась она дракону, и та радостно рявкнула в ответ.

— Значит, ты уже не злишься на меня? — уточнил парень, с некоторой опаской поглядывая на механоида.

— Сложно злиться на человека, принесшего торт, — пожала плечами блондинка. — Но если ещё хоть пальцем притронешься к Луне… — сощурилась она, угрожающе махнув ложкой.

— Не притронусь, — заверил парень, вытирая брызнувший в глаз крем.

— Тогда живи себе, — снова махнула ложкой девушка, на этот раз попав кремом в щеку. — И я, это… Кое–что ещё придумала для твоей руки, — с этими словами она таки отложила своё оружие массового поражения, и достала из тумбочки конструкцию с отмычками, о которой до этого не переставая твердил друг. — В общем, это чтоб ты всякие замки взламывал, вместо того, чтобы к моим драконам лезть, — буркнула она.

— Вау, — выдохнул парень, увлечённо осматривая устройство. — Спасибо…

— Да–да, конечно, а теперь забирай свой кусок и проваливай. И Бри позови — пущай кофе захватит, и тогда, так и быть, оставлю ей чуть–чуть.

— Лучше уж оставь побольше, а то скоро в двери не пролезешь.

— Сладкое мозгам полезно, вот я и ем. Но тебе, конечно, ничего не поможет, вот ты и бесишься, — хмыкнула девушка.

Усмехнувшись, парень вышел из каюты, а Флейм продолжила наминать торт. Оба остались вполне довольны друг другом.

Жизнь снова вернулась в своё русло.

Время неумолимо текло сквозь пальцы, а воздушный корабль продолжал свой путь по аномальной зоне.

Прошло уже около полторы недели с тех пор, как я узнала секрет Флейм.

Лиум освоился с механической рукой и выглядел настолько счастливым от наличия протеза, что это даже немного пугало.

После ещё одного дня у штурвала, я стояла на палубе и смотрела на простирающуюся пустошь. Усталость, накопившаяся за последнее время, навевала меланхолию. И помимо местных событий, мысли увлекали и те, что происходили далеко отсюда…

Я устало посмотрела на часы, совсем не замечая времени, которое они показывают. Только секундная стрелка спешила вперёд, постепенно утаскивая за собой и остальные две.

Проходить через что–то новое, разные приключения и меняться — это не страшно. Более того, думаю, что это и называется одновременно до ужаса простым и невероятно сложным словом «жить». А настоящее счастье, по моему скромному пониманию, вмещало в себя это самое «жить», но вместе с теми, кто тебе дорог. Иначе появлялся риск, что пройденные пути и пережитые передряги сделают вас несоизмеримо далёкими, да так, что уже и с рупором не докричишься, и с маяком не подашь сигнал.

Отец всегда говорил мне, что невозможно упустить своё. Ты его почувствуешь, и оно тебя — тоже. Да вот только он с мамой жил в небольшом городке, который любил всей душой, а я моталась по свету, нося это самое «своё» лишь в сердце, часто совсем без возможности быть рядом.

После нашей встречи с Дрейком я не могла отделаться от ощущения, что вновь упустила что–то важное. Позволила себе упустить. В суматохе у меня не было времени об этом думать, но чем дальше, тем чаще меня посещали подобные мысли. И сейчас, когда у меня выдалась минутка наедине с собой, они заполонили весь разум.

Новая встреча была словно шанс выбраться из тесной каморки, расправить крылышки и погреться под солнцем, только чтобы очень скоро вновь спрятаться туда же. И если за долгое время к каморке уже привык, то этот выход в свет заставил снова увидеть, какая она тесная и тёмная.

Впрочем, это было не основной головной болью. Я попросила Дрейка не указывать координаты «нашей» аномалии, и знаю, что он этого не сделает. Но становился другой вопрос: действительно ли мы были единственными? И вдруг «Терра» сама отправилась туда на разведку?

Я провела ладонью по лицу, отрываясь от созерцания прекрасного далекого. Почему именно там? Почему «Ковчег» расположили посреди аномальной зоны, не давая никакого шанса до него добраться? Ведь учёные хотели, чтобы популяция животных была восстановлена! Это должно было стать общенародным достоянием, а не очередной гробницей!

И как они вообще смогли возвести там целый научный центр с такой изменчивой погодой?..

По каким–то странным причинам мне казалось, что они связаны — «Ковчег» и аномалии. Что должна быть причина, и это не просто совпадение. Но проверить это можно будет только потом — когда мы сами окажемся там. Впрочем, если окажемся — погода продолжала докучать нам, то обрушиваясь дождём, а то снося корабль ураганным ветром. Лишь за сегодня она сменилась раз пять, и окончательно меня вымотала.

Я прошлась обратно к своей каюте и застала Флейм, играющую с Луной.

Её переклинивало минимум раз в день. Приступ могло спровоцировать любое громкое слово или звук, но мы с Флейм работали оперативно и уводили питомицу подальше от людей. На все вопросы со стороны я плела что–то о старых деталях из заброшек, которые и заменить–то нечем. Хотя чем дальше, тем сложнее удавалось контролировать ситуацию.

Мы обе это видели, и обе молчали. Нам проще было притворятся, будто ничего не происходит.