— И всё же сделала это.

Откинув голову, я вперила взгляд в потолок и глубоко вдохнула.

— Только чтобы уберечь их.

— От чего?

— От меня, — сказала я, прикрыв глаза, а потом, опустив голову, добавила — От того, что я могла привести…

— Что могло быть настолько страшным, чтобы заставить отказаться от лучших друзей?

Ещё раз глубоко вздохнув, я посмотрела на Лиума. Дверь я за собой закрыла, а Пит уже домыл посуду и закрыл камбуз. Нас никто не мог подслушать.

— Мне непросто вспоминать об этом. Но ты заслуживаешь знать правду.

Парень удивлённо поднял брови, но ничего не сказал. Может, не хотел словами спугнуть мой настрой. Впрочем, сейчас вряд ли что–то могло изменить моё решение.

— И… Я не отказывалась от них. Но с одного события наше общение стало слишком опасным.

Прикрыв глаза, я начала свой рассказ. От воспоминаний по коже прошёлся мороз, будто влажный туман сумел забраться внутрь своими призрачными щупальцами.

— Это была сырая и холодная ночь. Я возвращалась с очередной сделки через доки. Пьяные драки, крики и зловещая тишина в переулках — всё, как всегда. Я шла по единственной освещённой улице, стараясь нигде не задерживаться. Но когда вышла на перекрёсток, встретила старика МакКензи. Что было странно, ведь к тому дню он уже неделю как умер, — признала я, заставив друга распахнуть глаза от удивления. — По сути, это и не было им. Из него сделали механоида — жуткое существо со страшными глазами, страдающее от неконтролируемой агрессии. Её он и выплеснул на меня.

— Как ты тогда выжила?!

— А я и не выжила, — сказала я, посмотрев на него стеклянными глазами и картинно склонив голову набок. — Я умерла там.

— Не смешно, — хмуро буркнул друг.

— Немного смешно.

— Ни капли.

— Зануда, — скривилась я, но нормально усмехнуться не смогла. — Но вообще–то, я и правда умерла там — прошлая «я». До того момента меня звали Небесной Лисицей, а потом пришлось сменить имя и не только. Но обо всём по порядку.

— Как ты выбралась? Они ведь очень сильные! — заметил Лиум.

— Ага, — кивнула я, потирая шею. На коже будто снова появились следы от хватки мертвеца, а в помещении резко похолодало. — Он пытался задушить меня. Конечно, отбиться я не смогла, и когда уже мысленно утвердила завещание и попрощалась с родными, он вдруг отпустил. Пока я пыталась выкашлять свои лёгкие, он таращился на меня совсем другими глазами. Такими… — я блуждала взглядом по комнате, пытаясь подобрать нужные слова. — Осознанными. И в то же время — совершенно несчастными и обезумевшими. Он смотрел на меня с такой мольбой, что слёзы сами собой лились. Но как бы я ни хотела, ничем помочь уже не могла. Механоиды обречены с самого момента своего появления.

Лиум был явно потрясён услышанным. Не обращал внимания даже на дождь снаружи и качнувшуюся лампу под потолком.

— А что… случилось потом? — осторожно спросил друг.

— Прибежали контрабандисты и заметили меня. Что самое худшее — узнали, потому что бывали в том же кабаке, где решались все портовые дела. Я начала убегать, и, в очередной раз свернув за угол, очень удачно упала в незакрытый канализационный люк. Они прошли мимо, но я поняла, что, не найдя меня, установят слежку за «Рассветным Путником». Так как дорога туда была мне заказана, я решила сменить имя и поехать туда, куда мечтала попасть, но боялась. А ещё — где меня не стали бы искать.

— На курс пилота в ГПУ, — закончил за меня Лиум.

— Именно, — кивнула я, и сделала глоток горячего чая. Он приятным теплом спустился по пищеводу, отгоняя зябкость.

— Но, погоди, откуда у тебя взялись деньги?

— Часть при себе, а всё остальное дал Дрейк, — ответила я с тёплой улыбкой. — Он тоже был в городе. Мы встретились, и я всё ему рассказала. Мне было так страшно, ты бы знал… Но он успокоил меня, заверил, что всё получится и выгреб все свои сбережения, лишь бы помочь. Я просила забрать хоть часть суммы из моих денег на «Путнике», но, похоже, он так и не сделал этого, — от этих воспоминаний на душе вдруг стало очень тепло.

— То есть, он знал, где ты, и ни разу не навестил за эти четыре года? — изумился друг.

Я помотала головой.

— Не знал. Я сказала, что пойду в университет на пилота, но не уточнила, куда именно. Зарегистрировалась под другим именем, хотя информацию об учащихся у нас и не разглашают. А ещё постриглась и перекрасила волосы в чёрный. И только на втором курсе вернулась к своему цвету, как ты помнишь.

— Оу… Значит, в последний раз вы виделись в тот вечер?

— Нет. На следующее утро он пришёл провести меня на корабль… Довольно безрассудно, на самом деле, но безумно мило. И мне это было необходимо. А ещё подарил эти часы, — с улыбкой добавила я, демонстрируя запястье.

Друг понимающе улыбнулся.

— Так вот, почему ты ими так дорожишь.

— Да… Думаю, ты заметил, что я редко привязываюсь к вещам, — добавила я, поправив застёжку.

— Ещё бы!

— До вас у меня их было куда меньше. А вы с Флейм так задарили, что скоро будет и ступить некуда…

— Всё равно поменьше, чем у меня.

— Что есть, то есть, — согласилась я. — Но ты же это всё любишь. Коллекционировать там…

В голове тут же всплыла его комната в ГПУ, уставленная стеллажами с разными фигурками, книгами и памятными предметами.

— Наверное, — как–то слишком неопределенно пожал плечами брюнет. — Знаешь, кажется, я тебе даже немного завидую.

— В плане? — растерялась я.

— То, что ты пережила — просто ужасно. Но ты умудрилась заполнить эту пустоту и без кучи вещей.

Я понимающе улыбнулась.

— Считай, что я заполняла их воспоминаниями и впечатлениями, которые получала с вами.

— Боюсь, мне для этого обязательно нужны сувениры.

— Это ведь не плохо.

— Наверное.

Немного помолчав, я всё же решилась.

— Лиум… — аккуратно начала я. — А какую пустоту пытаешься заполнить ты?..

Вздохнув, парень некоторое время молчал. Скрип досок и моторы на фоне давно не отвлекали, и казались органичной частью тишины. Когда я уже подумала, что зря задала этот вопрос, друг решил рассказать мне правду.

— Его звали Эйб, — задумчиво поведал брюнет. — Он был моим лучшим другом с первого класса. Мы всегда гуляли вместе, строили шалаши и таскали в них комиксы… Потом мечтали вместе поступить в ГПУ на бортмехаников и сконструировать что–то очень крутое — минимум машину времени или космический корабль. А ещё он знал меня, как никто. Пусть временами и вёл себя как полный придурок, — усмехнулся Лиум. — Но в колледже его начали тревожить странные боли. Поначалу он не обращал на них внимания. Думал, само пройдёт. Как же…

— Что с ним было? — сочувственно спросила я.

— Врачи так до конца и не разобрались. Сказали, что это что–то генетическое. Со временем приступы становились всё чаще, и ему прописывали обезболивающие со всё большим эффектом. Потом слёг в больницу на долгие месяцы, хотя даже там пытался не оставлять учёбу. Он угасал у меня на глазах, а я ничего не мог сделать. Человеческое тело оказалось таким хрупким…

Я положила руку ему на плечо и мягко сжала в знак поддержки. Парень поджал губы и посмотрел в иллюминатор.

— До выпуска он так и не дожил. А я всё думал: как могла бы сложиться его жизнь, будь у нас шанс заменить его тело на механическое? Сколько лет он мог бы прожить, если бы его сердце стало мотором, нервы — проводами, а кожа — сталью?

— Но ведь если заменить в человеке абсолютно всё, разве это будет тот же человек?

— Но мы убираем не всё — остаётся мозг, — возразил друг. — А это ведь главное.

Я вздрогнула, вспомнив старика МакКензи и Луну. Мозг был тот же, это правда. Вот только сколько в тех машинах проявлялось от их личностей?

— Это далеко не всегда помогает, — тихо возразила я, но механик меня не слушал.

— Быть может, владей мы такими технологиями, успели бы исполнить свою мечту и сконструировать что–то поистине великое…

С сочувствием посмотрев на друга, я поняла, что спорить с ним нет никакого смысла.