— Молча мы не станем идти быстрее, — резонно заметил Дрейк, и прочистил горло. — Расскажи, мне ведь интересно, — попросил он, и я не удержалась.
— Здорово, на самом деле. Сложно и страшно, но здорово. Жаль, что тебя не было на борту! Сначала было непросто с плохой видимостью, но потом стало… Не проще, но привычнее. И Джек рассказывал много интересного.
— Мы про одного и того же Джека говорим? — изогнул бровь парень, зная несговорчивость летчика.
— Ха–ха, да, про одного! Он просто объяснял, как именно вести аэростат, и как он однажды перелетал горы в такую погоду.
— Вау. И правда, жаль, — признал юноша, еле поспевая за мной. — Но ты же расскажешь мне всё, о чём он говорил?
— Что ж…
И я рассказала. Увлечённо, во всех деталях. И о том, как проходило занятие. Дрейк реагировал немного вяло как для себя. Но после нескольких часов на холоде это было вполне объяснимо.
Ночные улицы практически опустели, только фонари горели, и временами одинокий рабочий возвращался со смены. Кое–где механическая пчела пролетит, а потом — тишина. Бродить тут самой было бы жутковато. У нас не очень большой городок, но и не деревня, где все друг друга знают.
Мокрая брусчатка блестела под светом фонарей, становясь бронзовой, а дома моргали окнами перед тем, как потушить лампы.
Мы разошлись на перекрёстке, с которого были видны наши дома: его — направо, мой — прямо.
— Выпей горячего чаю, как вернёшься. И ванну можешь принять, чтоб лучше согреться, — посоветовала я.
— Да в порядке я, — отмахнулся друг. — Смотри сама не замёрзни, пилотесса.
— Да я‑то точно нет. Ты же не зря мне дождевик принёс, — добавила я с улыбкой. — Ну, что, до завтра?
— Давай, — кивнул он, и, дав другу «пять» на прощание, я побежала к своему дому.
Он, как всегда, дождался, пока я взойду на крыльцо. Лишь после того, как я махнула ему оттуда, друг помахал рукой в ответ и отправился домой.
Когда я вошла, родители уже спали, и я незаметно пробралась в нашу с Корсаком комнату. Переодевшись в пижаму, я залезла под одеяло и мигом забыла о холоде снаружи. Усталость брала своё. Я тут же уснула, и правда успев поверить, что с Дрейком всё будет в порядке. В конце концов, иммунитет у него был неслабый.
Но длилось моё неведение ровно до следующего утра, когда второе место за нашей с ним партой оказалось пустым. Я отсидела положенные три пары и сразу после них отправилась к другу. По дороге я прихватила на рынке корзинку любимых ягод Дрейка — малины и черники.
Дойдя до нужного дворика, я отворила калитку и прошла по выложенной камнем дорожке. Одноэтажный каменный дом окружали фруктовые деревья, а черепица на крыше была почти такой же рыжей, как волосы у братьев и их родителей. Ухоженное крыльцо, обвитое виноградом, даже осенью смотрелось приятно. Листья пожелтели и опали, отчего ветви выглядели сиротливо, но и в этом был свой шарм.
Впрочем, и его не хватало, чтобы я могла находиться там вечность, пока мне откроют дверь. Когда я уже подумывала взломать замок, меня осенило подойти к комнате Дигори и Дрейка снаружи.
Обойдя дом, я подобралась к нужному окну и заглянула внутрь. Как я и думала, на кровати лежало бледное подобие моего лучшего друга в серых домашних штанах и бежевом растянутом свитере. Одеяло было скомканным и лежало сбоку, а его волосы, вечно торчащие в разные стороны, сейчас беспомощно разметались по подушке.
Не хотелось его тревожить, но в случае нужды отсюда ничем не поможешь, так что я тихонько постучала. Он поморщился, но всё же приоткрыл глаза.
Бросив взгляд на окно, Дрейк удивленно приподнял брови. Затем всё же потянулся, чтобы открыть створку. Мне этого было вполне достаточно.
— Привет, Дрейк! Тебя не было на занятиях, и я решила забежать. Принесла ягод, — добавила я, приподняв корзинку на уровень глаз.
— О… Спасибо, — вяло, но всё же улыбнулся он. — Тебе бы нужно открыть дверь…
— Не утруждайся, — отмахнулась я, и, оттолкнувшись от выбивавшегося из кладки камня, взобралась в окно.
Комната братьев была не очень большой, но и не маленькой. Деревянный пол застилал старый тканый ковёр с необычным узором некогда ярко–зеленого цвета, а на белёных стенах виднелись карта мира и доска для планирования. Кроме двух железных кроватей, стоящих у противоположных стен, здесь был рабочий стол с двумя стульями и книжный стеллаж. Потолок подпирал деревянный платяной шкаф, потемневший от времени.
Бросив сумку на стул, я пошла мыть малину с черникой.
Кухня была маленькой и светлой. Почти всё её пространство занимали разные полочки и шкафчики, а под потолком висели связки трав. Они распространяли такой приятный запах, что я решила налить нам по чашке чая.
Ради этого пришлось сгонять за водой на колонку, ведь в доме не осталось ни капли. Друг задремал, так что я успела привезти на тележке два бидона и поставила чайник. Снова вдохнув аромат трав, я прикрыла глаза. Мать братьев любила сама ходить в лес и собирать там душистые букеты, которые потом сушила и использовала в лечебных и поваренных целях. Она нередко передавала нам сборы от простуды, жара и других недугов. Припомнив приблизительный состав, я бросила пучок в чайник и залила кипятком.
Когда я вернулась к Дрейку с ягодами и двумя чашками чая, он едва успел открыть глаза.
— Долго я спал? — сонно спросил он.
— Не-а. Достаточно, чтоб сгонять за водой. Твоя чашка, — добавила я, и протянула чай.
Парень опустошил её в два счёта.
— Элл, ты — моя спасительница! — объявил друг. — Думал, что умру от жажды.
— Всегда рада! — усмехнулась я.
— Надеюсь, ты хоть не много тащила?
— Два бидона, — пожала я плечами.
— Два бидона, — страдальчески протянул друг. — Теперь я перед тобой в неоплатном долгу.
— Забудь, я же не на плечах их везла, а на вашей тележке, — отмахнулась я. — А сейчас, тебе точно не помешает запас витаминов, — добавила я, и протянула ему ягоды.
— Будешь? — вежливо поинтересовался он, но я отрицательно махнула головой.
Тогда они исчезли почти так же быстро, как и чай.
— Ты сегодня кушал вообще? — с со мнением протянула я.
— Не-а.
— А лекарства принимал? — друг молча кивнул на тумбочку, где стояли несколько бутылочек, которые я не заметила раньше. — Может, тебе принести ещё чего–то?
— Разве что… чая или воды, если не сложно.
Кивнув, я смоталась на кухню и наполнила глиняный кувшин тёплой водой. Но и тех пары минут, что меня не было, хватило, чтоб Дрейк успел опять уснуть.
Что ж, когда он проснётся, определенно захочет есть. У них есть что–то съедобное?
Ревизия кухни показала, что нет. Зато были продукты, из которых можно что–то приготовить. Сварганив овощной бульон с грибами, я принялась за рагу с нутом — блюда, которые испортить было довольно сложно. Каждые полчаса я заглядывала к Дрейку в комнату, проверить температуру и общее состояние, и успела отметить, что кувшин наполовину опустел.
Уроки я решила делать тут же, а когда с ними было покончено, взялась читать книгу. Когда друг наконец проснулся, ему пришлось отведать мою стряпню. И то ли вышло и правда недурно, то ли он был очень голоден, но съел всё и попросил добавки.
— Неужели, и правда нравится? — усмехнулась я, наблюдая, как он уплетает за обе щеки.
— Ещё бы, — кивнул он, не отрываясь от процесса. — Очень вкусно. А тебе дома ничего не будет, что ты здесь пропадаешь?
— Даже не думай об этом. Ты ведь и простудился из–за меня, — потупила я взгляд.
Тут парень горячо запротестовал.
— Да забудь! Это дождь, и холод, и ветер… Ты здесь вообще ни при чём!
— Но ведь ты под этим дождём, холодом и ветром стоял из–за меня, — возразила я, и не думая отступать. — И очень часто ждёшь с занятий, и выручаешь, а я даже не знаю, как отблагодарить тебя… — смущенно добавила я, сжав кулаки.
— Эй, Элл, — позвал он, заставляя поднять на него глаза. — Ты ничего мне не должна. Никто вообще никому ничего не должен. Всё нужно делать от сердца, а иначе мы постоянно будем винить остальных в том, что нас заставили, и сами будем несчастны. Мне так родители говорят. Так вот: ты меня ни к чему не принуждала. Я сам так решил. Для этого ведь и нужны друзья, понимаешь? — спросил он, и я, смущенно улыбнувшись, кивнула. — И ты тоже много для меня делаешь.
