— А что я, парадный костюм, чтоб меня беречь для особых случаев? Или сервиз в бабушкином буфете? — изогнул бровь друг.

— Хуже, — покачала я головой. — Ты — человек, которого я бы очень не хотела потерять.

— Значит, не потеряешь, — заверил парень, и я улыбнулась. — А пока — время для костра и страшных историй! — бодро добавил он, на что я его слабо толкнула.

— Из чего костёр будешь делать? Из камней?

— Ну, пока обойдёмся фонарём, — ответил тот, кивнув на светило, выхватывавшее из тьмы нас и кусок стен.

— А потом за костёр будет твоя шевелюра, — усмехнулась я.

— И что ты так пристала к ней? — почти обиженно спросил парень, проведя рукой по волосам.

Я пожала плечами, и призналась:

— Она мне нравится. Может, я бы тоже хотела такой рыжий ураган на голове!

— Ну, а мне, вообще–то, нравятся твои волосы.

Мои брови взметнулись вверх.

— Серьёзно? Ну, так и быть, ради вас оставлю, как есть.

— Вот спасибо! — Парень отвесил шутливый поклон, что было не так–то просто в сидячем положении. — Перекусим?

— О, ты знаешь, как угодить девушке!

— Стараюсь.

Трапеза у нас была скромной, и состояла из орехов и сухофруктов. Но мы так измотались блужданиями по пещерам, что скудные припасы показались королевским угощением, а вода — лучшим в мире напитком.

Ожидание может убивать. Особенно, если оно проходит под толщей земли, в кромешной тьме. Но Дрейк не зря получил от меня прозвище «рыжее солнышко», и либо травил смешные истории, либо просто согревал своим присутствием, сжимая мою ладонь. Удивительно, как его внутренний свет мог разгонять ту тьму, что пугала меня до ужаса. Если ему и было не по себе, то он отлично это скрывал. Как и то, насколько ему докучала ноющая нога.

Но я не могла не заметить этого. Больше не могла.

И от того, как я была слепа, меня накрыло чувство вины. Подземелье и страх лишь усиливали его.

— Я не заслуживаю такого друга, как ты.

— Эй–эй, почему ты так говоришь? — парень с тревогой заглянул мне в глаза.

— Потому что я поступила ужасно. Ужасно неправильно. Сегодня и не только. Все эти годы… — я взялась руками за голову. — Боже, ты бы знал, как сильно я хотела тебя увидеть… И так же сильно боялась.

— Боялась чего? — аккуратно уточнил Дрейк.

Я неопределённо пожала плечами.

— Что это может навредить вам. Я боялась, что стоит мне написать — и всё, я себя раскрою, и они выйдут на вас. Я загнала себя в клетку этими страхами. И даже не думала, насколько плохо поступаю с вами… Что ты можешь измениться за это время, и в твоём новом мире уже не будет места для меня. А когда подумала, это стало ещё одной причиной, почему я не писала — до ужаса боялась не получить ответ.

Дрейк посмотрел мне в глаза и сжал руку:

— Габриэлла. В моём мире всегда найдётся место для тебя. Что бы ни случилось.

Я благодарно улыбнулась, а затем вдруг спросила:

— Даже если я в чём–то изменилась?

— Все мы меняемся, — пожал плечами Дрейк. — Но судя по ситуации и тому, что мы в ней вместе — то не слишком.

— Разве я могла бы в здравом уме отказаться от приключений с тобой? — усмехнулась я, но, посмотрев на друга, поняла, что ему не до смеха.

— Ты не писала, — тихо сказал он. — Ни разу за четыре года.

Я ощутила острый укол вины. Я скучала по нему. Безумно. Но не думала, что мои страхи причиняют боль не только мне.

— А ещё училась в престижном университете. И могла уже давно устроить себе жизнь и забыть обо мне.

Я молча засучила рукав, поднимая запястье с браслетом. Дрейк внимательно следил за моими движениями в свете фонаря.

— Я носила его с того самого момента, когда тот, кому я доверяла больше всех на свете, подарил мне его. Он сказал, что всегда будет верить в меня, и я всё смогу. Что ключ на этом браслете не просто так, и у меня получится открыть любые двери. — Я улыбнулась, вспомнив, как он говорил мне это, и с чувством продолжила — Когда мне было сложно, хотелось сдаться, опустить руки и убежать, я смотрела на него и вспоминала об этом человеке. И тогда я поднималась и делала, потому что не хотела подвести его. — глаза увлажнились, но я не отводила взгляда. — И каждый вечер провожала взглядом дирижабли, всеми силами души желая оказаться на одном из них. Исходя из этого, как думаешь, Дрейк, у меня был хоть малейший шанс о тебе забыть?

Едва прозвучало последнее слово, как вместо ответа парень порывисто обнял меня.

— Я рад, — сказал он практически мне в ухо. — Очень рад, что ошибался.

— Прости, что заставила так думать. Я здорово наломала дров.

Парень усмехнулся.

— Не ты одна. Значит, будет, чем печь топить!

Я засмеялась и кивнула, чувствуя невероятное облегчение на душе.

Мы ещё некоторое время так и сидели, обнявшись, и отпускать совсем не хотелось. Но потом я вспомнила, что должна сказать ещё кое–что. И лучше — в глаза. Тогда я немного отстранилась.

— Знаешь… Я ведь так и не поблагодарила, что провёл меня тогда. Так вот — спасибо. Когда я стояла на пристани, у меня сердце разрывалось. Я сама выбрала этот путь, и не могла рассчитывать, чтобы хоть кто–нибудь пришёл. И всё же, прощаться с этой жизнью, с нашим общением было невыносимо сложно. Я даже не могла обнять вас, и никто не говорил напутственных слов… А потом появился ты. Весь раскрасневшийся и запыхавшийся, — тут мы оба усмехнулись, — я сразу поняла, что ты бежал от самого дирижабля. И встал в такую рань только чтобы провести меня. И знаешь это уже было самым лучшим в мире подарком. А потом ты ещё и часы достал.

— Я долго их выбирал.

— Я видела подобные в магазине, но пожадничала. Никогда не могла позволить себе отдать лишние деньги за безделушки.

— Знаю, — усмехнулся парень. — Мы тогда вместе гуляли, и ты прямо–таки прилипла к витрине. А раз уж мне предстояло целых четыре года не поздравлять тебя с днём рождения…

Я округлила глаза.

— Погоди, то есть… Это они?!

— Ну, да. А ты что думала?

— Ничего не думала, — призналась я, и опустила взгляд — Я была в шоке, что ты в принципе пришёл.

— Это была наша последняя встреча перед годами порознь. Ты правда думаешь, я упустил бы такой шанс?.. — серьёзно спросил он, глядя мне прямо в глаза. Это было приятно. Словно нырять в небо, которое каким–то чудом оказалось под землёй.

— Дрейк… Это так…

Вдруг пещера, до этого буквально пульсировавшая тишиной, огласилась топотом. По полу пошла вибрация со стороны завала. Луна?

Переглянувшись, мы отодвинулись от стены, чтобы нас не пришибло падающими камнями. В это время преграда постепенно разрушалась, смещаясь из цельной стены во всё более снижающуюся кучу.

Надежда ярким лучом светила перед нами, пока мы наблюдали за процессом. И вот, спустя минут десять, образовалась достаточно большая дыра. В неё стали видны сначала когти Луны, а потом и её довольная морда. Но больше ничего.

У меня по спине пробежал холодок.

Флейм нет. Почему Флейм нет рядом с ней?

Голубые глаза светились простой и искренней радостью, и она буквально скатилась к нам по куче камней, виляя хвостом. Но подойдя ближе, дракон притормозила и стала осторожней, будто прося прощения.

Опустив взгляд на когти, я отметила, что крови там нет. Как и на морде. Значит, с Флейм должно быть всё в порядке.

Часть меня по–прежнему сопротивлялась. Для неё Луна из сна и реальная Луна слились воедино, и эти два состояния разделяла тонкая, практически невидимая грань.

Эта часть шептала мне, что опасность не миновала. И не сможет миновать до тех пор, пока дракон проявляет признаки механической жизни.

Но ведь она спасла нас. И сейчас проявляет покорность.

А ещё там, на корабле, мы часто играли вместе.

Вздохнув, я решила, что не могу позволить страху управлять мной.

Я несмело протянула руку, превозмогая оставшиеся от кошмара опасения. Она покладисто подставила под неё свою голову, вызвав улыбку.

— Спасибо, что пришла за нами.