Работа, значит. А что, смешно. Он, теоретически, даже ее ищет. Только здесь ведь, наверное, ни о каком строительстве речь не идет, подумал Ярослав. Заставят, небось, чьи-нибудь бессмертные души покупать с утра до вечера, такой вполне себе непыльный бизнес…

Почему-то люди, сталкиваясь с необъяснимым, в первую очередь предполагают что-нибудь зловещее. Часто — с библейским налетом. И им самим это обычно ужасно мешает.

— Могу я узнать, о какой работе идет речь?

— Разумеется, сию секунду, — всплеснул руками Адам, закопался в бумаги на столе и вскоре с торжествующим возгласом извлек оттуда несколько листков, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся контрактом. Ярослав просмотрел их по диагонали, пока не наткнулся на слова "технический директор торгового центра". Глазам своим не поверил. Он, конечно, рассчитывал когда-нибудь, через время, дорасти до чего-то подобного, но не сейчас же. Не его уровень, не по его опыту, да и кто, вообще, нанимает на такую работу, фактически, человека с улицы?..

— Почему вы думаете, что я подхожу для этой работы? — спросил и тут же подумал, что вообще-то, обычно спрашивают как раз наоборот: «Почему вы думаете, что подходите?..» Его потенциальные работодатели усмехнулись одновременно с ним, видимо, тоже оценив ситуацию. Ну, то есть, они хотя бы вот до такой степени люди, что этот контекст понимают. Уже неплохо. Осталось выяснить, есть ли у них хвосты и копыта.

— Мы не думаем, мы знаем, — начал Адам. — На самом деле у вас есть и опыт, и знания, и достаточно амбиций…

Подумал, что ситуация становится окончательно похожей на абсурдный сон. Ему пытаются «продать» его самого и убедить, что он подходит…

— Можно сказать гораздо проще, — прервал Адама тот, второй, из угла. Он встал и не спеша вышел из тени на свет. Ярослав посмотрел ему в глаза и понял, что уже видел это лицо. Очень красивое. Неестественно красивое. Точно такое же молодое. Когда-то, приличное количество лет назад. Именно оно мелькало вчера в его памяти, когда Толик припоминал ему исчезновение из подсобки. Значит, наверное, оно все-таки было, это исчезновение. Но вот что именно тогда случилось, он так и не вспомнил, а ведь так надеялся на внезапное озарение. — Когда-то давно ты проиграл мне десять лет своей жизни. Ты обещал, что выучишься, вернешься и будешь мне помогать. И составлять компанию. Ты выучился. Ты вернулся. Пора отдавать долг.

На этом месте Адам с трудом удержал на лице невозмутимое выражение. Потом украдкой все-таки посмотрел на Него, прямо в спину, зная, что тот почувствует: что, мол, за херню Ты несешь? Но Он остался совершенно невозмутим, ни головы не повернул, ни плечом не дрогнул. Если честно, это было просто… ну, не очень хорошо. Да, волшебные существа порой попадали в «Магию» не по своей воле (не то чтобы часто, но время от времени), но обыкновенные люди здесь были исключительно по собственному желанию. Либо такие, которые слона под носом не заметят, не то что пару странностей, либо такие, которым здесь самое место, и уж тогда-то все было оформлено как положено: информированное согласие, свобода воли, договор и так далее.

Что это за новости такие: проиграл десять лет жизни? Что за дурацкое вранье? Да понятно же, что Он, если бы и стал играть с человеком в азартные игры, то уж точно не на какие-то годы: зачем Ему принуждать кого-то служить, когда можно нанять, привлечь, подкупить? Совершенно не Его методы. А если вот этот человек сейчас просто психанет, развернется и уйдет, то придется долго и муторно искать другую кандидатуру, думал Адам. Ну спасибо Тебе, дорогой, помог так помог! Ты вот ради этого говорил: «Я поприсутствую на этом собеседовании»? Да чтоб Тебе самому кто-нибудь так поприсутствовал!

Но Ярослав Викторович никуда не ушел. Он сначала побледнел, потом практически позеленел и, кажется, поверил. Поверил! Сразу видно, что он вообще Его не знает. Не знает, не общался, дел общих не имел, но почему-то верит и, кажется, узнает. "Знать бы, что здесь происходит", — подумал Адам. Но, ему, как обычно, пришлось сначала действовать, а уже потом понимать.

Десять лет. Десять! Ярослав испытал от этих слов настоящий ужас, почему-то сразу поверил, без тени сомнения: да, проиграл, действительно, а что не помнил, с чего вообще решил податься в инженеры, — это частности и детали. То есть, всю свою жизнь он готовился — вот к этому? Красивый сюжет, ничего не скажешь, но лучше бы это случилось с кем-нибудь другим.

Позже Ярослав изменит мнение, но пока что до этого было довольно далеко. Он попытался собраться с мыслями и вычленить из сонма вопросов главный («как же так и что теперь делать» — не считается, его не этим людям надо задавать), в итоге спросил:

— Кто ты такой?

— Я — в некотором роде и есть этот торговый центр.

Ярослав не стал ничего переспрашивать, а просто продолжил на него смотреть в ожидании нормального ответа. Очевидно же, что такое объяснение ничего не объясняет.

— Можно сказать, что я дух этого места, если так тебе будет понятнее.

О да. Гораздо понятнее, конечно. Он снова промолчал.

— Когда мы встретились в прошлый раз, ты мне тоже не поверил, и мне пришлось демонстрировать тебе всякие дурацкие фокусы, вроде перестраивания стен и исчезновения прилавков. Но на этот раз ты приехал на восьмой этаж трехэтажного здания, сам бы должен понимать, что критичность стоило оставить где-нибудь в лифте, — с упреком и даже немного обиженно сказал красавец.

— Точно. Лифт, — от упоминания о нем в голове у Ярослава что-то щелкнуло, и он наконец-то вспомнил о том, зачем на самом деле сюда пришел. — Если все так, как ты говоришь, то куда ты дел ту пиццерию, которая была на месте лифта?

"Дух места" понимающе улыбнулся.

— Тебя интересует пиццерия или Рита?

— Вы сами знаете, — пожал плечами Ярослав. Какой смысл отпираться? — Где она?

— Мы за ней не следим, — сказал красавец. — Скорее всего, отлучилась поесть. Поэтому пиццерии не стало, она только на ней и держится. А я просто воспользовался тем, что место свободно. Но если хочешь, можем ее найти.

Ярослав просто кивнул, потому что понял, что если будет задавать каждый вопрос, который приходит ему в голову, то, во-первых, никакого времени не хватит, во-вторых, голова его бесславно лопнет, не вместив ответов. Но у нас примерный список вопросов есть.

Почему Рита не ест в своей пиццерии, а отлучается куда-то? Что значит «только на ней и держится»? Каким образом заведение может «держаться» на человеке? И человек ли Рита? Где теперь расположен районный психдиспансер? Дадут ли ему справку, когда он будет менять водительские права? Точно ли ему покажут Риту или этот красавец его дурит? Существовала ли Рита на самом деле? Не лежит ли он в коме, красиво галлюцинируя? И если да, то когда началась галлюцинация? Он хоть последний объект сдать успел? Как, все-таки, в ту стену попал лифт? Управляет ли этот мужик лифтами лично или просто понтуется? И если управляет, то на кой черт ему технический директор, он же сам все может? Стоит ли спросить его насчет загробной жизни или это не по его профилю?

В общем, Ярослав просто кивнул. Красавец взял пульт, включил телевизор, некоторое время сосредоточенно пялился в пустой экран, потом сказал:

— Ну да, угадал. У Риты обед. Не уверен, правда, что тебе будет приятно на это смотреть.

Ярослав встал, подошел так, чтобы было видно происходящее на экране, и убедился: да, смотреть было чрезвычайно неприятно. Изображение (очевидно, с камеры внутреннего наблюдения… или нет? Или у этого типа тут какие-то свои способы слежки?) демонстрировало какое-то полутемное помещение — из тех, что для персонала. Он отстраненно подумал, что вот именно так он бы и выглядел, если бы поддался порыву затащить эту… Риту куда-нибудь. Но он этого так и не сделал. И теперь наблюдал за тем, кто все-таки осмелился это сделать. С одной стороны, это было не то чтобы даже обидно… Ярослав вообще слов подходящих не знал для того, чтобы описать это чувство. Он, значит, с ней за ручку ходил, и то не каждый раз, как малолетний идиот какой; жался, мялся, чего-то боялся. А надо было, оказывается, сразу — вот так! С другой стороны, ну, сделал бы он «вот так». И Рита тоже сделала бы с ним «вот так».