— Ух ты, только посмотри на Марианну Сергеевну и кавалера! Он ей ручку целует, шепчутся, прям два голубка, — схватив стакан, она отпила сразу половину.

— Ум, — подняла она палец вверх, забыв о парочке. — Здесь действительно умеют удивить клиента. Как называется?

— «Олимпийский резерв», — воодушевленно ответила Лариса. Ей было приятно, что подруга оценила старания бармена, тем самым признав высокий класс посещаемого заведения.

— И говоришь, ни капли алкоголя?

— Естественно, зачем лишние калории. Сок апельсиновый и манговый по две части, ананасовый, лимонный и гренадин — по одной.

— Надо будет взять на заметку, наверное, я с коктейлей пухну.

— Светка, ты булки прекрати есть.

— Какие булки? Да я питаюсь, как птичка, — возмутилась та. — По-твоему, надо рот закрыть на замок. А откуда энергию брать?

— От солнца! — ответила Лариса и решила вернуться к волнующему вопросу, глазами показывая сладкую парочку. — Интересно, Наталья знает?

— Хороший вопрос. Как думаешь, у них это давно? — спросила Светлана, пытаясь растянуть удовольствие от коктейля.

— По внешним признакам — месяц, максимум два.

В этот момент Марианна Сергеевна поднялась с шезлонга. Мужчина предложил даме руку, и они направились прямиком в сторону бара.

Подруги молниеносно нырнули под стол, изображая поиски того, что могло выпасть из полотенца. Маневр был напрасным, так как маман по закрепившейся на уровне рефлексов привычке шла, как по сцене, распрямив плечи и высоко подняв голову, предлагая окружающим восхищаться и умирать у ее ног. Сидя под столом, подруги смогли вблизи рассмотреть мощные икры «кавалера», покрытые густым волосом. Немолодой мужчина, потряхивая волосами, собранными в длинный богемный хвостик на затылке, с достоинством эскортировал закатившуюся звезду провинциальной оперы. На вид лет пятидесяти пяти-шестидесяти, высокий, подтянутый, на фоне величавой примадонны он выглядел мелковато, несколько теряясь в ее тени. Вместе они напоминали сухогруз и буксир, пробирающиеся к пристани.

— Куда ведет сия дорога? — тихо поинтересовалась Светлана.

— В сауну.

— Я тебе как врач говорю, в ее возрасте в парилку нельзя.

— Знаешь, в ее возрасте уже все можно, — скривилась Лариса и предложила: — Вылезаем.

— А там как, голышом или в одежде? — продолжила Светлана мысль, не дававшую ей покоя.

— Кому как нравится, — подмигнула подруга.

— Блин, — Светлана, стоящая в позе французской женщины, собирающей помидоры, задела головой ножку стола.

— Успокойся, шучу я, все прилично и пристойно, — фыркнула довольная собой Лариса. — Так и будем на полу беседовать?

Они выбрались из-под стола. Народу в баре было мало. Любители поплавать с утречка предпочитали на глупости не отвлекаться, а завсегдатаи появлялись ближе к вечеру.

— А вдруг у него меркантильные интересы? — неожиданно разволновалась Светлана, вспомнив взгляд мужчины, полный интереса к персоне Марианны Сергеевны.

— Свет, хоть раз откажи себе в удовольствии видеть монументальное в обычной встрече мужчины и женщины. Лучше скажи, как у вас с Николаем, помирились?

Подруги направились в раздевалку.

— Он даже не заметил, в котором часу я от тебя пришла. Мне иногда кажется, исчезни я на пару дней, мои домочадцы обнаружат пропажу, когда чистые рубашки закончатся или холодильник опустеет. Я прекрасно понимаю, что любовь проходит, но я ведь женщина, и мне хочется любви и ласки от близких. Думаешь, мать Натальи от хорошей жизни по бассейнам да с кавалерами? Одиноко ей, — устало вздохнула Светлана.

— Сомневаюсь. Это у тебя кроме работы ни одного увлечения. И твоя депрессия в последнее время — страх выхода на пенсию. Ты боишься остаться один на один с собой в пустой квартире. При этом я тебя с трудом из дома вытаскиваю. Работа и решение бытовых вопросов твоих мужиков — все твои занятия. Валентина с внуками сидит, подрабатывает и всегда готова в театр, кино, просто прогуляться. Наталья, только крикни «распродажа», готова, как пионер. А тебя я неделю уговариваю по магазинам пройтись. Половина твоего гардероба висит в шкафу и ждет, когда моль проголодается и сожрет юбочки и кофточки, бывшие свидетелями войны с Наполеоном. Я в гробу буду с маникюром, а ты даже макияж не каждый день делаешь. Что тебя сегодня остановило?

— Так ведь спорт, — пробурчала Светлана, переодеваясь.

— Что сегодня тебя порадовало? Что разбудило положительные эмоции? Что взволновало в последнее время? — продолжала Лариса. — Встрепенись, в конце концов, — она замерла на полуслове, взглядом голодного василиска уставившись на стоящую в нижнем белье Светлану. — Что это? — сдавленным голосом спросила она.

— Ты о чем? — озираясь, Светлана искала причину ступора подруги. Кроме них в раздевалке никого не было.

— Я о грибочке на твоем нижнем белье.

— А-а-а-а, — хохотнула Светлана, — дырочка была, я решила аппликацию сделать. Симпатичненько, правда?

— А пижама у тебя, я так понимаю, с мишками и зайчиками, — Лариса закрыла лицо руками. — Господи, дай мне силы! А потом удивляемся, что у мужиков один хоккей на уме. Нижнее белье — твоя вторая кожа, то, о чем знаешь только ты, но догадываются многие. Обладает сокровенным языком, понятным лишь двоим. Подчеркивает, обманывает, манит. Для мужчин женское белье, брошенное на кровати, как экзотический зверь, живущий своей жизнью. Оно должно быть дорогим и красивым, а главное, оно должно быть новым, как одноразовый шприц. Единственная часть гардероба, которую позволительно стирать руками, — разглагольствовала Лариса, пряча кружевные трусики от постороннего взгляда под длинное белое шерстяное платье.

— Шикарная вещь потеряется в моих габаритах, — сопротивлялась Светлана, — да и фигуру простое белье лучше корректирует.

— В особенности данный продукт парашютной промышленности, выпущенный по программе конверсии, — сделала круглые глаза Лариса, приводя в порядок прическу, — а подосиновик метка для снайпера.

— Лариска, отстань. Это креатив — ручная работа. Мне действительно жалко выбрасывать уйму денег за две тряпочки и две тесемочки. У меня обычный советский муж, привыкший к изделиям «Большевички». Желание поражать его воображение кружевными панталонами и бюстгалтерами на меху осталось в прошлой жизни. Между прочим, данный комплектик мы с Валюшкой покупали, — наябедничала Светлана.

— Что ж, это еще раз доказывает: полутона в нашем возрасте противопоказаны.

— В смысле?

— Удовлетворять нужно чувство вкуса, а не голода. Одеваться под девизом «кто знает, где ты окажешься вечером». Рыба гниет с головы, а превращение женщины в бабульку начинается с кальсон с начесом. Представляешь — мы в Париже. Ты или Валентина падаете в обморок под впечатлением от Моны Лизы. Приезжает «скорая», случайно задирается подол, и тебя роняют с носилок при одном виде подосиновика в столице моды, Мекке чулок и подвязок. И Версаль будешь осматривать в гипсе.

Лариса взглянула на часы.

— Сегодня мы уже не успеваем, я обещала Олегу пойти с ним на открытие нового ресторана, владелец — его бывший сокурсник. А на следующей неделе готовь купюры.

Светлана облегченно вздохнула.

На следующий день Свету разбудил звонок. Постанывая, она с трудом добрела до разрывающегося телефона.

— А, привет, Ларчик. Как дела? Я еле двигаюсь! Такое впечатление, что я спала в работающей бетономешалке. Могу шевелить только глазами и чуть-чуть пальцами.

Пожаловавшись на жизнь, Света положила трубку с четкой уверенностью, что лишние килограммы и легкие выпуклости можно маскировать просторной одеждой.

Тщательно изучив руководство волшебника, Наталья купила на ближайшем мини-рынке пару дешевых носков неизвестного производства, а вечером исполнила ритуал. К счастью, на дворе стоял февраль, темнело рано, поэтому ее упражнения с носками прошли мимо внимательных соседских глаз.

На следующий день в очереди в кассу с ней пытался познакомиться невзрачно одетый мужчина. Ботинки давно не чищены, портфель с наполовину оторванной ручкой, а туда же: