— Не должны, они же все с одной площадки, знают друг друга, — живо развернулся к нему Семенов-старший. — Бывают, конечно, случаи. Так, ерунда. Как-то мы гуляли с вашей супругой и Мавром, а навстречу Петровна со своей шавкой.

— Милый! — с мягкой укоризной остановила его жена.

— Хорошо, с этим половичком на ножках! Хорошо-хорошо, йоркширом. Это такое маленькое, коричнево-черное и с бантиком. Так вот, йоркшириха как увидела нашего Виниту, начала лаять, как бешеная, и бегать вокруг него, ну прямо слон и моська. А тут ваши с Мавром показались. Мавр подошел поздороваться и легонько так мордой сзади ее толкнул. Та обернулась, увидела его и секунд двадцать пыталась что-то там пролаять, а потом бряк на бочок и лежит. Думали, обморок. Нет, летальный исход. Не выдержала, что кто-то в разы превосходит ее. Хорошо хоть Петровна подумала, что собачка от старости окочурилась.

В комнату вбежала черно-белая собака, похожая на колли, но замысловато подстриженная.

— Вот и Ларочка пришла, проходи, проходи, девочка хорошая. Виниту, иди поздоровайся с Ларочкой. Маврик, что ты так напрягся, ты же знаешь Ларочку, она хорошая девочка.

Гости пошли косяком.

Орудующий на кухне Михаил поначалу вздрагивал от каждого звонка, считая вслух «три», «четыре», «пять», «шесть», но, дойдя до цифры «девять» он бросил это дело, понимая, что тронется умом, если дойдет до тридцати. Народ, как и собаки, был разношерстный и разнополый. Почти все были знакомы давно или слышали по собачьему радио о новичках. Женщины тут же пришли на помощь Михаилу, приходя в восторг от разносолов и требуя рецепт того или иного блюда здоровой собачьей пищи.

К счастью, каждый пришел со своей миской. Это фарфор в доме у людей на двенадцать персон, а одноразовые миски для собак еще не придумали. Кормить пришлось по разным углам. Больших псов выпускали на минуту на лоджию вместе с миской и хозяином. Маленьким отдали кухню, самым привередливым — прихожую. Морковный торт с заженными свечками произвел фурор.

— Это потрясающе! — восхищалась белокурая хозяйка голден-ретривера. — Такая красота, и вкусно, и здоровый образ жизни. Неужели это все вы сами? Сколько труда и любви вложено!

Кто-то из женщин даже всплакнул. Кто-то толкнул мужа в бок, шипя, что есть же люди, которые понимают, что домашний питомец — это член семьи, а не просто тренажер для прогулок и сжигания пивного живота. За тортом последовали подарки для именинника. Их принимала Анжела с благодарностями от себя, семьи и Мавра, а Машуня, подученная сестрой, делала очаровательный книксен.

Сам виновник торжества в это время отбивался от надоедливой болонки мужского пола. Смущенные хозяева сгорали со стыда за своего питомца, объясняя, что Альфик в настоящий момент проходит курс лечения у собачьего гомеопата и психолога.

— Он не другой ориентации, он просто потерял ориентир.

Все с пониманием закивали головами.

Михаил был поражен тем, что абсолютно разные по профессии, возрасту и социальному статусу люди общались друг с другом без традиционного застолья, водки, пива. «Праздничный стол» для гуманоидной фракции представлял собой все, что имелось съедобного в доме, порезанное на мелкие кусочки с воткнутой зубочисткой. Гостей развлекать не пришлось, одна тема плавно переходила в другую. Обсуждали болезни, тренеров, игрушки, докторов, места для передержки, чипирование и, конечно, плохих хозяев.

— Интересно, это нормально, разговаривать с собакой? — интересовалась новоиспеченная собаковладелица из сорок второй квартиры.

— Конечно! — отвечали ей. — Ненормально бояться сболтнуть собаке лишнего.

Сбившаяся отдельно группа собаководов обсуждала вопросы вязки.

— Мы так были рады, когда узнали, что у нашей Сюзи будет прибавление, — рассказывала элегантно одетая дама, прижимая к себе упитанного пекинеса. — Я так готовилась! Дочка мне инструкцию из интернета распечатала о принятии родов, список круглосуточных ветеринарных клиник, которые выезжают на дом. И что бы вы думали?! Конечно же, роды начались ближе к ночи, звоню в клиники, половина не отвечает совсем, остальные говорят, что роды — это естественный процесс, и на них они не выезжают. Ужас!

Обладатели стерилизованных питомцев сочувственно закивали.

— Нагрела я воды, нарезала стерильных бинтов, приготовилась, жду! Первый родился, через час второй. К утру было уже четыре штуки и явно не конец. Позвонила на работу, говорю: отмените встречи, меня сегодня не будет.

— А я проснулся утром, посмотрел на все это, побрился дрожащими руками и на работу поехал, — вступил в разговор ее муж. — Еле доехал, так волновался за них.

— Сюзи к девяти утра еще одного родила. Думала, все. Нет, еще один начал рождаться, и никак. Еле-еле родила она, а щеночек едва не умер. Пригодились бинты, я через них искусственное дыхание малышу делала! И всех выходили, такие славные щенки получились.

— Нашу девочку шесть щенков едва не на части рвали, когда она их кормила, — вставил муж. — Это вообще странно, такое количество в помете. Когда они рядом лежали, непонятно было, как они внутри помещались. И что совершенно удивительно, у нее была одна любимица, Сюзи за ней с удвоенной энергией ухаживала, вылизывала. Та даже в весе намного больше прибавляла.

Праздник походил на собрание родителей-единомышленников. Часа через два гости стали покидать мероприятие. Подходил час вечернего моциона. Никто не хотел оставить память о своем питомце на ковре, да еще в присутствии всей тусовки. Это ж потом разговоров не оберешься, как с Альфиком.

Вернувшаяся домой Валентина застала мужа и обеих внучек спящими на их с Михаилом двуспальной кровати. Пес храпел рядом на коврике и даже не шевельнулся на призывный окрик хозяйки. Валентине пришлось выманивать его из спальни пирожным, принесенным для домашних. В комнате его оставлять было, по ее мнению, невозможно. Собачий дух сбивал с ног еще в прихожей.

— Надо будет завтра с ним в парикмахерскую сходить. И где он только изваляться успел, запах, как на псарне, — разговаривала сама с собой Валентина, удивленно изучая внутренности абсолютно пустого холодильника. Она осмотрела кухню, вышла в коридор, прошла в большую комнату, но ничего подозрительного не обнаружила. По ее мнению, татаро-монгольская орда, сумевшая уничтожить недельные запасы провизии, должна была оставить хоть какие-то улики. В квартире было прибрано, лишь в кресле высилась горка собачьих деликатесов и аксессуаров. Валентина обнаружила прессованные косточки, плащик для прогулки, мячики, два ошейника со стразами, поводок и массу других вещей, которые она видела в собачьем магазине. Цены там кусались, поэтому Валя решила, что внучки уговорили Михаила выложить кругленькую сумму на собачий ширпотреб. Эльвира излишества не одобряла, потому Анжела покупала Маврику «приданое» на сэкономленные карманные деньги и оставляла у бабушки с дедушкой, не желая раздражать маму.

Выходной день в среднестатистической российской семье проходит по плану: он на диване, а она на помеле носится из кухни в магазин, от стиральной машины к пылесосу Тренировочный костюм — дневная пижама мужчины постсоветского пространства. Чем слабее из прошлого доносится марш Мендельсона, тем глубже мужчина вдавливается в диван, который трансформируется в лежбище моржа, принимая форму тела хозяина.

Женщина же счастлива, что «оно» хотя бы лежит на одном месте. Он устал, уработался, напахался, и в его законный выходной только обожаемая мама или начальник могут вывести его из состояния анабиоза. После утренней газеты и получасовой сиесты под звук телевизора глава семьи может перекусить и переползти на кроватку в спальню для переваривания воскресного обеда из трех блюд. Часика так на два. Жена должна знать, что шум пылесоса, крики детей, грохот кастрюль — легкое музыкальное сопровождение под названием «прайд на месте», поэтому она со спокойной совестью может включить отбойный молоток, он прекрасно сольется с храпом хозяина.