— Понятно ж, — усмехнулся Вова.

— Замок меняют местные домоправители по указу кроны, — рассказывала Катя. — Это теперь норма — переводить все дома на огненные замки и высылать жильцам квитанции об оплате. Мы скоро тоже такую найдём. Не меньше тридцати золотых. Я думаю она дешевле, чиновники из Кроны просто зарабатывают на нас.

— Как интересно! — съязвил Володя. — Ты нам здесь лекцию решила устроить?

— Мне интересно, — Иван решил, что надо будет пореже брать с собой сразу их обоих.

По всей квартире висели бело-зелёные обои с красными рисунками пожаров. Прямо стоял длинный старый стол из елово-грифонового дерева с тремя высокими стульями. Налево по коридору располагалась небольшая комната, в которой находились лишь широкая кровать да шкаф с одеждой. Некоторая была разбросана по полу, и Ивану какие-то кофты, рубашки, кафтаны и бриджи показались знакомыми. Окна были большие, а на подоконнике стояли кактусы, чья макушка уже блёкло горела огнём. Иван подошёл к ним, растёр руки и плеснул в них чем-то вроде бензина. Кактусы запылали ярче.

— Совсем завяли, — сказал хозяин. — Я их как свечи использую.

— Больно у тебя холодно, — заметил друг.

— Действительно, — подтвердила девушка. — На дворе лето, а у тебя ранняя весна.

Ивана почему-то что-то поманило на кухню. Катя и Вова пошли за ним. Хозяин подошёл к холодильнику и открыл его. Оттуда повеяло таким холодом, что Катя вскрикнула. Володя недовольно закатил глаза.

— Закрой, пожалуйста, — попросила Катя, обнимая себя руками.

Иван просунул внутрь руку и, ухватил какой-то рычаг, потянул его вниз. Воздух от холодильника потеплел.

— Кажется, я остудил его, — здесь как-то всё легко вспоминалось. — Оставил запасы на всякий случай. Идите за стол.

Чего за этим столом чего только не было! Летающие шашлыки, лосось из океана Сердце, салат из синих огурцов и багряна — нечто вроде помидора, только острее, — шоколадные жуки, вода из самых чистых прорубей Борсии, способная чуть ли не исцелять раны!

Доев, Володя отвалился на спинку стула и заулыбался, как он обычно делал, когда переедал. Иван ему завидовал. Он в таких ситуациях испытывал жуткий дискомфорт.

— Послушай, — сказала, поев, Катя. — А ведь у тебя есть какие-то альбомы, я имею в виду с фотографиями.

Иван уронил чашку, и она разбилась.

— На счастье, — послышался Вова.

— Точно, — проговорил Иван. — Фотоальбом! А сколько с ним я могу вспомнить!

Он впился губами ей в лоб и бросился в свою комнату. Там стояла тумбочка. Иван открыл её и достал альбом, на котором было вырезано пять букв: «Жизнь».

Он с Вовой и Катей уселся на кровать и стал смотреть фотографии. На первой же странице стояли мужчина и женщина с ребёнком.

— Это родители, — горько проговорил сын, узнав отца и мать, затем перелистнул страницу.

Катя радостно вскрикнула. На следующей фотографии Иван, тех же лет что и сейчас, в шортах и футболке, стоял босиком на песке на фоне моря и заката, рядом с Виктором.

— У тебя тут грустные глаза, — заметила Катя.

— То и понятно, — сказал Володя. — Он же родителей потерял…

Катя обняла своего парня одной рукой, а он перелистнул страницу. Со следующей фотографии на них смотрел целый коллектив.

— Это гвардия, — понял по форме Володя. — Вот ты.

На самом нижнем ряду, посередине, сидели два смеющихся человека.

— Наш отряд, — Ивану что-то смутно вспомнилось. Он не мог чётко схватить ни одно воспоминание. То это были расплывчатые картинки, то какие-то отрывки общения.

— Это папа, — Катя показала на того, кто веселился вместе с ним.

Посередине стоял король, покосившись на не в меру радостных гвардейцев.

Иван перелистнул страницу. На следующей стояли четверо обнимавшихся за плечи молодых людей и две девушки по бокам.

— Это ты и папа, — Катя показывала уже на людей лет тридцати, стоящих посередине.

— А это Ерёхин, — Вова тыкнул пальцем в мужчину слева

— А что за девушки по бокам? — полюбопытствовала Катя.

— Жёны, наверное.

На следующей картине перед ними предстал вновь очень молодой Иван в шикарном фраке, с выглядывающей из кармана белой розочкой. Он находился в каком-то светлом помещении на фоне красочной люстры и высокого, массивного стола с бумагами.

— Ты же говорил, что не женат, — смутилась Катя.

— На ком? — усмехнулся Володя. — На воздухе?

— Так мне твой отец сказал, — ответила Кате Иван. — Но, по сути, здесь должна быть невеста.

Он ткнул в правый край фотографии, который был шершавый и кривой.

— Я даже фату вижу, — и Катя показала на кусок белого внизу справа.

Здесь у Ивана была какая-то явно искусственная улыбка.

— Видно, что ты был несчастлив на этой свадьбе, — заметила девушка.

— А может, — начала Володя, — невеста убежала, оставив тебе кусок платья, а назойливый фотограф продолжал щёлкать.

Парни покатились с хохоту, а Катя спокойно вынула половину фотографии из альбома. Она перевернула её, на другой стороне оказалась надпись: «Молодёжь, думайте, а потом женитесь».

— С кем же ты сочетался? — спросил Вова.

— Не помню.

Они стали смотреть дальше. Следующая сцена заставила Катю вскрикнуть. Тут стояли Иван лет двадцати, Виктор и Виолетта лет двадцати пяти, а на руках у отца спал новорожденный ребёнок. Иван от Виолетты стоял далеко, почти на другом краю изображения. Были и ещё люди, кого-то они видели на фотографии из гвардии. Слева виднелся Ерёхин.

— Это возле нашего роддома, — пояснила Катя.

— Оксана, — сказал Вова, указывая на свёрток в руках Виктора.

Катя кивнула.

— Со мной родители были постарше, а тут совсем молодые. К тому же будь это я или Маша, рядом бы стояла маленькая девочка, — затем она нежно провела Ване по волосам. — У тебя везде грустные глаза…

— Если всё и было так, — вздохнул он, — у меня умерли родители, я был несчастлив в браке, а принцесса сказала, что меня с работы выгнали. Более-менее понятно становится, почему я решил стереть себе память…

При упоминании о Даше Катя точно вскипела.

Увидев следующую сцену, гоготом разразилась уже Катя. Здесь Виктор лет тридцати пяти-сорока показывал язык.

— А сколько раз папа говорил, — смеялась дочь, — что надо держать себя в руках и демонстрировать хорошие манеры. Можно я возьму её?

Иван весело вытащил картинку из альбома и вручил ей.

Дальше были фотографии с сослуживцами и друзьями. Например, Иван в гвардейской форме на фоне сходящегося по волнистой линии чёрным сверху и жёлтым снизу флага Борсии.

И тут Катя замерла, глядя перед собой.

— А это что ещё такое?! — яростно вскрикнула она.

Ваня и Вова подняли взгляды. На тумбочке стояла пустая рамочка в форме сердечка.

— Я вспомнил! — воскликнул Иван. — Нам их в гвардии раздавали как сувениры.

— Тогда почему же, — сказала Катя, — я не видела такой же у папы с фотографией мамы?

Иван пожал плечами.

— Кто был в этой рамке? — Катя наклонилась и пристально посмотрела Ване в глаза.

— Я не помню! — воскликнул он. Он несколько мгновений смотрел на рамочку. Это же его вещь, он должен знать, что там было! — Не знаю! Или ты забыла, что я здесь жил до забвения?! — Иван поднял голос.

— Ладно, — сразу утихла Катя и прикоснулось к его груди рукой. — Извини… Я понимаю…

— Слушайте! — вдруг воскликнул Владимир. — А пойдёмте у соседей про тебя, Ваня, спросим! Не только ж этот новосёл с третьего этажа здесь есть!

Все трое пулей выскочили из квартиры и спустились на второй этаж. «Хоть бы кто-то здесь знал меня раньше», — думал Ваня. Не успели эти мысли пробежать у него в голове, как раздался голос:

— Тишков!! Ваня!

Рядом с женщиной и мешком продуктов стоял мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Иван радостно побежал, почти набросившись на них.

— Вы меня знаете? — выпалил он, активно жестикулируя. — Расскажите!

Мужчина взглянул на него и спросил:

— Что с тобой? Ты хорошо вы… Нет! Ты омоложен? — Говорил он неуверенно. — Магия?