— Ради тебя всё что угодно… — спокойно проговорила она с мягкой радостной улыбкой.

Эти слова принцессы смутили его. Он сконцентрировался и продолжил:

— Дело в том, что Виктор Мулин, человек, который стёр мне память, ничего не хочет мне рассказывать, кроме того, что я работал в гвардии и мне было сорок лет до забвения.

— Почему?

— Он говорит, что это ради меня, что я сам хотел всё забыть.

— Очень странно, — проговорила Даша. — Во всяком случае, ты действительно служил гвардейцем, а лет тебе было чуть меньше.

— Что вы ещё обо мне знаете? — Иван больше не мог говорить с принцессой на «ты».

— Ну…. Тебя любили в гвардии.

— Сами гвардейцы?

— Да. Ещё тебя выгнали оттуда.

— За что?

— Я точно не знаю, отец говорил мне, что ты разжигал какую-то межнациональную вражду.

— Между кем?

— Не знаю, наверное, Кериланом. Может, из-за того, что тебя выгнали из гвардии, ты и прибег к забвению.

— Значит, сейчас меня туда не пустят.

— Могут и пустить.

— Вот именно, а Виктор ничего не хочет мне говорить! Тем более это какая-то несерьёзная для меня причина, чтобы всё забыть. А мог он шантажом меня заставить встать под заклятие? Имелись у него для этого причины?

— Насчёт причин я уж не знаю, но сомневаюсь, что он этого хотел.

— Почему вы так думаете?

— Вы были лучшими друзьями, или я не разбираюсь в человеческих отношениях совсем.

Иван был потрясён.

— А действительно, — проговорила с любопытством принцесса, — в чём причина забвения, и почему он не хочет ничего вам рассказывать?

— Я даже не знаю. А какие у нас с вами были отношения?

Дарья улыбнулась, поняв, что её час пробил.

— У нас был бурный роман.

Иван вздрогнул, а в его глазах читалось: «Неужели!».

— К сожалению, — продолжала принцесса, — мы расстались из-за меня и моих глупостей. Но я по-прежнему люблю вас! — и она взяла своей рукой руку Ивана.

Он почувствовал желание уйти.

— Но у меня серьёзные отношения с Катей.

— Не надо, — принцесса нежно взглянула в карие глаза возлюбленного. — Мы можем всё вернуть… Я не поверю, что ты любишь её сильнее, чем любил меня.

— Я не помню этой любви, — спокойно сказал Иван.

— А я больше так не могу… Прости меня…

— За что мне вас прощать?

— За всё… Главное, за мою глупость.

— Я не помню этого… — с обречённостью ответил Иван. Ему было неудобно перед ней. — Вы забыли: я потерял память, и перед вами сидит другой человек, который хочет узнать того, старого Ивана Тишкова.

— Я знаю, что теперь ты молодой, а я старуха…

— Нет, это не так.

— Для тебя, — в ясных светло-зелёных глазах принцессы появились слёзы, и Ивану стало совсем не по себе. — Я стара для тебя. Я вижу, что ты нашёл свой новый мир, где тебя любят и уважают. Главное — хорошие люди, а не я.

— Вы очень хорошая.

— Нет. Но ты же меня так любил!

— Правда? — вдруг очень серьёзно проговорил Тишков.

Дарья молча кивнула.

— Я прошу тебя, — шёпотом сказала она. В этот момент он увидел перед собой не принцессу, а простого человека: — Я понимаю, что сейчас я не лучшее, что у тебя может быть, но я молю, дай мне шанс.

Иван встал из-за стола.

— Шанс и надежда есть всегда. Даша, я не хочу тебя отвергать, но сначала я должен во всём разобраться. И поверь, Катя мне совсем не безразлична. До свидания.

Она крикнула что-то прощальное ему вслед, но он уже погрузился в свои мысли.

Иван задал себе вопрос: любит ли он Катю? Он думал, что нет, но почему же он почти что отверг принцессу? Нет, конечно, нелюбовь к Кате не подразумевает любовь к Даше, но всё же в этом разговоре он вспомнил именно свою девушку. И это не было ширмой — ему незачем отгораживаться от Дарьи, он просто сказал о Кате. Возник и самый главный для Вани вопрос: зачем? почему? Почему он сейчас с Катей? Зачем бог даёт ему её?

На протяжении всей встречи ни Иван, ни принцесса не заметили, что за ними следят. За соседним столиком сидел Константин Елин. Он услышал, как Дарья призналась в любви, а Иван отверг её, однако дал ей шанс. Константин не хотел ни за кем следить, просто решил пообедать в том же кафе под открытым небом и слегка пододвинулся, увидев такую парочку. Его насторожило всё, что он сумел расслышать. Ректор ВИМа решил, что если он всё это доложит королю, то доверие к нему возрастёт.

Вдруг к нему подбежал старый знакомый по имени Андрей Свинский.

— Семнадцатого, — присел рядом агент Керилана в Кроне, — Ушаков и Гарриклонский украдут из музея Кинжал Дракона.

— Поподробнее и потише.

Шпионы-добывалы наклонились друг к другу, и Свинский продолжил на полтона ниже:

— Вчера в музее Ушакову стало известно, что часть охранников идёт в отпуск, а мы с ребятами в Кроне продлили им отдых до семнадцатого числа, когда будет дежурить сам Ушаков. Бери не хочу!

— А что остальная Крона?

— Остальным там всё равно. Кому-то даже удобнее. На инициативу не обратили внимания, королю и гвардии такие мелочи даже не докладывают.

— Отлично, — сказал Елин. — Хоть один артефакт мы достанем, а то император уже назвал нас бездарными идиотами.

— Но вам, Козлову и Тишкову король тоже не особо доверяет. Вам надо улучшить своё положение и достать хотя бы Огненный меч, на который им плевать.

— Я как раз иду к королю с целью завоевать доверие.

— Каким же образом вы это сделаете?

— Не ваше свинское дело, Свинский.

— Что за выпад?!

— А почему я должен чем-то с вами делиться? Может быть, вы скажете, что мы — одна команда? — в голосе экс-ректора сквозил сарказм.

— Елин, от вас вечные проблемы.

— Да, я понимаю, — усмехнулся он. — Трансформация Института Огня во Всеобщий сильно ударила по вашей сети кузниц? Теперь не получится продавать правительству горами ваши стальные погремушки, что вы называете оружием?

— Да что ты понимаешь! — рассвирепел Свинский.

— Я одно время увлекался красивыми мечами и доспехами, — признался Елин, говоря сквозь сомнительный взгляд Свинского. — Но производить это барахло в таком количестве, чтобы молодые кериланцы тысячами шли на бойню, когда можно отправить небольшой отряд волшебников, — это безумие. Вы планировали вернуть эту пещерную дикость ради барыша? — Елин перешёл на шёпот: — Посмотрите на эту варварскую страну. Они радуются, когда их опытные гвардейцы режут друг друга с аргамами вашими мечами — народ считает их не глупцами, а героями! Вот к чему это приводит, Свинский!

— Не прикидывайтесь, Елин, что радеете за прогресс и свободу юнцов. Вас интересовало уничтожить мой бизнес, только и всего!

— Послушайте, — спокойно ответил ректор, — это давно в прошлом!

— Мой сын строил карьеру! И ему было не до вашей дочери.

— Я же сказал, — повторил Елин. — Это в прошлом.

— Правда? То, что ваша дочь оказалась одна с ребёнком, и вы в отместку нашей семье чуть не пустили меня по миру — это в прошлом? Хорошо, Елин, тогда докажите, что мы одна команда! Император отбирал самых лучших людей в столице, неужели мы не договоримся?

— Поверьте, — Елин встал, — мной двигал интерес общественный и образовательный. Месть — никогда! Я тоже был молод, и ужас внезапной ответственности, когда вчера ты с красоткой гулял по парку, а сегодня она беременна, и пьянки-гулянки пора прекращать, ещё помню.

По вежливо-приветливому выражению испещрённого морщинами лица Елина ничего невозможно было понять.

— Тогда поделитесь информацией, всемилостивый ректор! — холодно сказал Свинский, в чьих глазах глубоко затаилась ненависть. — Что вы собираетесь поведать королю?

— Не ваше свинское дело, Свинский, — с обаятельнейшей улыбкой повторил Елин и ушёл.

Он направился во дворец к королю. Тот принял его у себя в одной из малых гостиных.

— Господин Елин! — воскликнул с наигранным гостеприимством Александр. — Очень рад вас видеть. Давно не встречались.

— Две недели, — уточнил шпион.

— Чем обязан вашему визиту?