Сильно и часто он вбивается, впечатывая меня спиной в стену, я обхватила его ногами и руками, принимая на всю немалую длину. Черты его лица хищные, глаза переливаются алмазными гранями, вены на лбу и шее вздуты, еще немного и оргазм ударит его плашмя, простреливая по позвоночнику, с силой урагана. Но он сдерживает себя, ради меня, ради того, чтобы я первой ощутила весь сказочный спектр удовольствия. Наши движения едины, синхронность как у машины, работающей слаженно и без ошибок, и он добивается своего.

Я кричу на выдохе его имя, падая в пропасть, ощущая рванные, сильные толчки горячего семени, орошающего мою плоть. И внезапно оказываюсь в позе наездницы, ну точно Годива, осталось понизить налоги, ну или еще что-нибудь. Радостно скачу, пережив откат оргазма, ощущая плотно сжатыми мышцами всё еще тугой ствол. Наклонившись, дразню голой грудью упыря, проводя твердыми вершинками по полураскрытым губам. Одну из них он хватает губами, а потом и зубами, перекатывая с силой, на границе боли и удовольствия. И когда я вновь готова разлететься на тысячи маленьких Лерок, впивается клыками в сосок, подводя меня к краю небоскреба и толкая с высоты в пропасть удовольствия.

Я вяло реагирую на похлопывание по голой попке, сил нет ни на что, и даже ворвись сюда пресловутые эши, я даже не моргну. Макс рисует незамысловатые узоры и буквы, сердечки, треугольники, ругательные словечки, на моей влажной от пота спине, край простыни едва прикрывает великолепие, всё еще находящееся в боевой готовности. Я сползаю, нехотя, но желая доставить радость, и облизывая губы, принимаю пульсирующую головку в рот. Дракула стонет и запутывается пальцами в моих волосах, подмахивает бедрами, направляет и подбадривает хрипами.

Я стараюсь принять его на всю длину, но это невозможно, и я, сдавшись, помогаю себе рукой, двигая вверх-вниз, оттягивая крайнюю плоть и плотоядно щурюсь. Мои пальцы то и дело задевают напряженную мошонку, специально, мы знаем чувствительные местечки друг друга, и когда его член пульсируя извергает семя, я бережно поглаживаю деликатную часть, принимая в себя его влагу. Теперь и клыкастик без сил откидывается на подушку, а я, желая завершить круг обмена, откидываю волосы с шеи и молчаливо киваю «да» на его немой вопрос.

Острые, длинные клыки распарывают нежную кожу, боль и удовольствие свиваются в едином вихре, горячий язык зализывает крошечные ранки пуская волны кайфа. Шея и грудь покрываются мурашками, и, судя по всему, Макс готовится к третьему раунду, но наши шалости прерывает уверенный стук в дверь.

Слуга принес записку.

Феликс ждет нас в кабинете через час.

Как и в прошлый раз меня немного потряхивало, но я прекрасно понимала, что лучше было рассказать, чем всю жизнь провести в ожидании и опасении, что твой секрет раскроется и станет достоянием общественности. Еще страшнее опасаться за свою жизнь, хотя теперь я опасаюсь и за малыша, и за Макса, и черт возьми даже за Валиссу, а одобрение и принятие Феликса или депортация к себе — это гарант безопасности.

Сир выглядит неважно, сказывается бессонная ночь, отсутствие донора-человека и несколько напряженных суток. Фон Эспер задавили бунт используя связь глав Крыльев, но Фортес не просто кровный брат и родственник, он еще и друг, именно поэтому он мог и будет в дальнейшем рассчитывать на помощь клана и главы Лигару, и наоборот. Думаю, именно поэтому глава сперов сейчас сидит в кресле рядом с Феликсом и внимательно смотрит на меня и видимо напрягшегося жениха.

— Не волнуйся, Максимилиан, я здесь, чтобы поблагодарить, не для чего другого.

Мужчина красив, наверное, самый красивый из Эсперов, да чего уж там, самый красивый из когда-либо виденных мною. Мягкие, будто женские черты лица не делали его обманчиво сладким, но пристальный взгляд бледно-голубых глаз, жесткая линия пухлых губ и стальные мышцы, прочно угадывающиеся под сюртуком, делали его опасным, очень опасным противником. Слава Небу я не собираюсь перебегать ему дорожку, мне моя жизнь еще пригодиться.

— Не буду ходить вокруг да около, такое решение я не в праве принимать один, и Фортес должен дать согласие, — произнес Сир беря театральную паузу перед вынесением вердикта. — И он его дал. Валерия, Максимилиан, я от душа надеюсь, что мы не пожалеем о своем решении.

— Ну вряд ли они станут снабжать идеями магов, у них самих полно скользящих, — вставил Сир Фон Эспер.

— Когда вы собираетесь в Тринито?

— Сегодня планировали переночевать в городском доме, а завтра отправиться на море.

Мы планировали? Чудеса. Море? Юхууу!!!

— Пусть Фарато держит меня в курсе. Отдыхайте, жду вас через декаду. Лера — добро пожаловать в семью.

Улыбаясь блаженной идиоткой, я покинула общество вампиров, извинившихся за то, что им необходимо обсудить некоторые дела. Как же я оказывается волновалась. Не дойдя даже до гостиной, я присела на мраморную лестницу, покрытую вишневым ковром и счастливо рассмеялась. Именно там, спустя двадцать минут меня нашел Макс.

— Что случилось, тебе плохо?

— Плохо? Дурачок, мне хорошо, — сказала я и поцеловала любимый нос, вечно сующийся в мои дела.

Хорошо то как!

*Годи́ва- англо-саксонская графиня, которая, согласно легенде, проехала обнажённой по улицам города Ковентри в Англии ради того, чтобы граф, её муж, снизил непомерные налоги для своих подданных.

Тринито — дивная смесь Прованса и Монакко, игорные дома и виноградники, целебные грязевые источники и теплое бирюзовое море, сувенирные лавочки и подводные экскурсии, уютные бухточки и винокурни. Бабка, ха-ха, никак не могу привыкнуть называть её так, Макса владеет большим участком земли, малая часть которого отдана под выращивание лаванды. Её работники изготавливают лишь чистое сырье — масло, думаю ей просто нравится всё давить, потому что еще она владеет обширными виноградниками и крошечным производством. Несмотря на малые обороты, вино из её виноделен ценится за методику прямого процеживания, нет, конечно, прессовать виноград дешевле и чистого продукта в итоге получается больше, но сам напиток становится кислее и может скиснуть.

Все это рассказывает мне упырь, облокотившись на одну из пыльных дубовых бочек, находящихся в небольшом влажном помещении, пропахшем дерном, кислым фруктом и деревом. Вино, хотя ценитель из меня так себе, здесь великолепное, но я не налегаю, вечером, один бокал, легкого белого, со льдом и водой из источника. Аромат лаванды ненавязчиво присутствует даже в морском бризе, им пахнет постельное белье и узкие улочки, утренний кофе и смуглое плечо на котором я засыпаю каждую ночь. Неказистая лиловая травка теперь навсегда будет ассоциироваться у меня с этим отпуском и упоительным состояние счастья.

Тринито (мне все время хочется добавить тоулол*) — сонный курортный городок, в котором не так помешаны на нормах приличия и воспитании, в этом его прелесть. В бунгало, которое находится в частных владениях на территории огромной фазенды Валиссы Лигару закрыто от посторонних, как военно-стратегический ядерный объект. Утром приходит горничная и повар, днем они уходят. Все это время мы гуляем по городу, катаемся на аналоге нашего катамарана, обедаем в прибрежных ресторанчиках деликатесными морепродуктами, играем в казино, но я не азартна, и мне хочется просто гулять, взявшись за руки и наслаждаться непозволительной роскошью близости, стелящейся за нами на грани приличия.

Кожа моя покрыта ровным золотистым загаром, везде. А когда я впервые вышла в местном аналоге бикини к закрытому, принадлежащему лишь семье Лигару, дикому пляжу, и прилегла на шезлонг, скинув пляжное платье, Макс сначала набросился на меня, с трудом дотерпев до бунгало, а затем запретил так ходить. И всё же я нашла способ убедить его, что загорелое тело — это красиво. А моё загорелое тело — красиво вдвойне. Грудь уже налилась, стала тверже и полнее, я вся как-то приятно округлилась, и, хотя животик не выпирал явно, тело моё изменилось. И эти метаморфозы радовали и меня, и упыря.