— Милочка, — обратилась она ко мне, — запамятовала ваше имя, вы же ничего не имеете против того, что Давидик мой, я знаю у вас были на него планы, но… — Не знаю какой она от меня ожидала реакции, возможно, что я громко начну причитать на судьбу-злодейку, посмевшую встать на пути двух столь трепетно любящих сердец, или что я зарыдаю, не эстетично высморкавшись в льняную салфетку, что лежала на моих коленях.

— Ну что вы, — приторно вежливым тоном ответила я, — мне бабушка всегда говорила, мол Лерочка, ты не жадничай, надоела игрушка — подари другой девочке, может ей мама купить такую не может. — Рядом сидящая вампирша даже вилку отложила, в предвкушении откинувшись на удобную спинку стула и во все глаза наблюдая за вспыхивающим скандалом, Феликс хмыкнул, заглушая хохот кашлем, но единственный присутствующий, чья реакция меня интересовала — это Максимилиан. Тот в свою очередь ощутимо напрягся, я практически чувствовала, как он приготовился отразить яростную вспышку уязвленной вампирши, я же принципиально не смотрела в её сторону.

Официанты, принесшие новые блюда на смену старым, разрядили обстановку — плотный, тягостный шар напряжения, накрывший столовую если не лопнул, то по крайней мере начал сдуваться. А я, хоть и хорохорилась, всё же незримо выдохнула воздух, который, оказывается, задержался в моих легких, ожидая реакции Вирасиморы. Спустя мгновение, чтобы подвести итог и более не возвращаться к этой истории, глава крыла поднял бокал, наполненный кроваво красным вином и произнес тост: — Из врагов всего опасней враг, прикинувшийся другом. Я предлагаю поднять этот бокал, за истинных друзей.

Уверена, почти все за столом подумали, что камень, брошенный Феликсом, был в мой огород, всё же местная Лера натворила дел, и мало кто сомневался в том, что попасть сюда мне удалось не совсем честным путем, но я точно знала, для кого этот тост. Предатель явно был среди тех, кто находился в этой комнате, и трезво размышляя, прекрасно осознавала, что являюсь ахиллесовой пятой моего вампира, и это знание меня очень напрягало, даже пугало. Когда нам принесли десерт — легкий и воздушный мильфей с малиной и ежевикой, я негромко спросила, чем бы Максимилиану хотелось заняться после ужина. Его лицо стало таким загадочно-задумчивым, а сильные пальцы сжали мою коленку, обжигая горячими пальцами.

— Я думаю, мы обсудим, безусловно детально, проект над которым ты будешь работать, моя тари, — ответил он, поедая меня глазами.

После ужина несмотря на то, что мне очень не хотелось этого делать, пришлось тащиться в общую гостиную, дабы соблюсти приличия. В пекло вежливость — все мужчины, пожалуй, из этого списка можно исключить лишь предводителя клана Лигару, смотрели на меня как на десерт, мало им было мильфея, которым Максимилиан пренепременно с ними поделится, возможно не сейчас, но позднее. Женщины же просто поливали меня лучами неприязни, за исключением той, что сидела рядом. Её отношение ко мне было скорее нейтральным. Но на её счет я сильно не обольщалась, она пока просто не составила своего мнения обо мне, так как видимо с моим местным двойником была не знакома.

Я присела на крошечную кушетку в надежде просто протянуть необходимое время до того момента, как я смогу отправиться в покои вампира. Максимилиан принес мне бокал с вином, и я цедила его, стараясь растянуть на подольше и занять себя, сам же он отошёл с одним из гостей и тот теперь жарко жестикулируя, объяснял ему что-то.

— Мисс Шолох, — обратилась одна из вампирш ко мне, явно подстрекаемая на скандал Вирой, — а где вы познакомились с Максимилианом? — На сколько я помню ночной клуб, в котором Лера пыталась опоить его назывался Блоудли. А у колдунов наверняка что-нибудь вроде Мэджик. Я ответила коротко, и, по существу, сказав лишь название заведения.

— Ну как же так, Валерия, — вцепилась в меня, как голодный волк в павшую корову, упыриха, предвкушая сладкий аромат назревающей сенсации и видя смачную возможность меня унизить, — ведь это же самый распутный клуб города. Там ходят в неглиже, используют различные пыточные приспособления для услады и делятся нектаром не стесняясь других. — Нектар — это просто другое название крови, БДСМ и панталон я там не заметила, да я вообще мало что видела, одурманенная, стараясь спастись бегством от воображаемого маньяка-насильника.

— Странно, — деланно удивилась, — я в этом удивительном заведении отметила мастерство бармена, потрясающую музыкальное сопровождение и интересный декор потолочных перекрытий. Но вам виднее, всё же я не завсегдатая. Громкий, безудержный хохот, к моему удивлению стоящего рядом Феликса и его негромкое в мой адрес «туше» на корню оборвало возможность покрасневшей от гнева блондинке сожрать меня. Её клыки выдвинулись с таким же звуком, как двери закрывающегося вагона метро, хлоп и шшшшш.

Хвала небесам, эта демонстрация меня всем присутствующим крыла Легару закончилась, и дождавшись, когда Максимилиан освободиться и подойдет, я с радостью отставила бокал на ближайший столик и приняв протянутую руку вышла из террариума. Пока мы шли обратно, в теперь уже наши покои я молчала, внутри зиждилась обида, на то, что бросил под танки, наблюдая как я буду огрызаться на по-настоящему зубастых хищников, а сам прищурившись с наслаждением наблюдал. Юннат-экспериментатор, блин. Запустил в банку с пауками и доволен, а может у меня арахнофобия**?

Так же молча я вошла в комнату, открыв шкаф взяла ночное белье и не говоря ни слова повернулась спиной к вампиру, он понял мой намек, развязал корсетные ленты касаясь нежно и горячо чуткими пальцами обнаженной кожи спины. Затем приспустил лямки целуя сгиб шеи и плеча, осторожно царапая клыками чувтвительную кожу и посылая волны желания в место концентрации возбуждения, я тряхнула волосами и освободилась от вызывающих возбуждение прикосновений. И по-прежнему не открывая рта, отправилась в ванную комнату, почти закрыв дверь я таки услышала:

— Всё еще обижаешься? — он стремительно преодолел разделяющее нас расстояние и наклонившись поцеловал меня, не дав мне возможности ни отклониться, ни закрыть перед его римским носом дверь. Жарко, вкусно, многообещающе. С трудом собравшись в кучку, я оттолкнула его безвольным кулачком, хотя моё неудовлетворённое беснующееся сознание скандировало «Дура! Дура!», нехотя он оторвался от моих губ, белея радужкой. — Обижаешься. — Констатировал он.

— Ну что ты, Боженька завещал прощать заблудших и сирых умом, — ответила я с самым одухотворенным видом, захлопывая дверь, от неожиданности шагнувшему назад вампирюге. Набирая ванну, я всё еще слышала раскаты его хохота. Спустя час, вдоволь наплескавшись и умаслив своё тело различными кремами, масками и маслами, я, благоухая, в пушистом махровом халате вошла в спальню. На прикроватной тумбе меня приветливо встречал запотевшим боком кувшин с лимонной водой, но не Максисмилиан. В комнате его не было, и я, налив бокал прилегла, откинувшись на мягкие, хрустящие крахмалом подушки. Как провалилась в сон я не помню, из воспоминаний лишь то, что кто-то вытащил из моих ослабевших пальцев стакан с недопитым лимонадом, и укрыл одеялом. Рядом со мной подушка и постель была примята, а сам мужчина отсутствовал, и уже то, что он не стал будить меня, дабы продолжить начатое днем с полубессознательным телом прибавило ему в моих глазах привлекательности.

*Давид Микеланджело — пятиметровое изваяние — символ Флорентийской республики и одна из вершин не только искусства Возрождения, но и человеческого гения в целом. В настоящее время оригинал статуи находится в Академии изящных искусств во Флоренции.

**Арахнофобия- паническая боязнь пауков, даже самых безобидных.

К смятой постели прилагалась записка, в которой Лигару извинялся, но ему срочно пришлось покинуть дворец, когда вернется — точно сказать не мог, предлагал отправиться на завтрак, а затем попросить слугу показать мою мастерскую. Феликс должен будет прийти именно туда к десяти. К пяти пополудни должна будет приехать модистка, чтобы заказать все, что мне требуется. И именно новость так меня обрадовала, что завтракать, я отправилась в сказочном настроении, решив для себя, больше не плеваться ядом в ответ на провокации. К счастью моему, или моих зубастых оппонентов, за завтраком я пересеклась лишь с двумя мужчинами, которые хоть и облизнулись на мои гордо выдающиеся в декольте верхние девяносто, но держались на почтительном расстоянии, лишь кивками поприветствовав меня. Я наполнила тарелку на фуршетном столе, разнообразие приятно поражало, но я решила не обжираться, угостившись тостом, яйцом-пашот с голубым сыром и апельсиновым джемом. Ароматный чай с земляничным листом напоминал о лете, а крошечные кусочки фигурного сахара растворялись в горячем напитке, оставляя за собой сладкий след. Без десяти, я поднялась и попросила первого попавшегося мне слугу проводить меня в приготовленную мне мастерскую.