— Но… — всегда же есть «но», и чувствую оно мне ой как не понравится.

— Как только ты пройдешь порталом, печать разрушится, круг замкнется. Закон цикла. Ты еще не на столько сильна в ментальной магии, чтобы пользоваться своими силами для активации перехода, амулеты и артефакты, работающие для вампиров тебе не то что не помогут, а даже могут навредить. А магические игрушки магов, хоть их и будет сложно достать, но в принципе это реально, завязаны на их племя. Ну или расу. Ты не из этого мира, плюс сила в тебе другая, они просто не подействуют. Я проверял. В самом начале.

— А почему ты думаешь, я не смогу активировать портал из дома? — удивилась я. — Книги на что? Просто нужно выяснить как это сделать.

— Потому что в вашем мире, Лера, просто нет магии. Вампирское очарование — это как цвет глаз, даже не особенность, просто то, с чем рождается каждый кровосос, именно поэтому оно будет работать даже там, где нет волшбства.

С трудом продираясь сквозь художественные сравнения и желание вампира щадить мои чувства, я поняла то, что слишком отличаюсь от местных магов, а посему вероятность того, что моё прохождение сквозь портал будет дорогой в один конец — очень велика. Хочу ли я покинуть этот мир, вернувшись назад в свою жизнь, к родителям, друзьям, работе в конце концов? Этот вопрос я уже пару сотен раз задавала себе, а в свете признания упыря, совсем не была уверена в положительном ответе, ведь по сути, здесь у меня столько же перспектив, если не больше, в работе, а вот в отношении любовного фронта — Визард вне конкуренции.

Пора признаться самой себе, Макс не только хорош в постели, удобен и неприхотлив в быту, чистит зубы и моет руки перед едой, и тэдэ, и тэпэ, я просто влюбилась в него. Влипла как муха в… мед. И теперь очень боюсь стать зависимой и, да чего врать то Лерка, уже стала, и потерпеть крах. Видимо выражение моего лица совсем не скрывало мои мысли, и прочитав меня как открытую книгу, Максимилиан внес серьезную сумятицу в итак бродящее, как сливовая сивуха, сознание.

— Я понимаю, что для тебя отказаться от родного мира очень сложно. И я не прошу это сделать ради меня, но, когда будешь принимать решение, знай: я люблю тебя. И если ты надумаешь остаться, те отношения, что у нас сейчас, не продолжатся. Я хочу много большего.

— Не понимаю…

— Мне сто тридцать семь, Тари. За эти годы я ни разу не влюблялся, не брал донора, не желал кого-то так, чтобы мне сносило голову и еще столько всяких не… Но встретив тебя, понял, что не отпущу. Поэтому вот сейчас, я даю тебе единственный шанс, принять решение самой, ибо больше, такой возможности у тебя не будет.

— Сколько живут вампиры? — спросила я то, что беспокоило меня всегда и то, что красной лентой всегда будет проходить через наши отношения. Я смертна, он практически нет.

— Самому старому из тех, что я знаю лично — чуть больше девятисот. И я понимаю, к чему ты клонишь — для меня это не проблема, более того, есть возможности, но давить я не буду. Прими решение. У тебя есть время до бала.

С этими словами он встал из-за стола, наклонился и поцеловав меня, замершую, в лохматую макушку — вышел.

*Отличаются коротким жизненным циклом, поэтому широко используется в научных целях по генетике пола и хромосомной теории наследственности.

Еще со времени первых экзаменов в школе, я про себя поняла одно — лучше всего мне думается во время готовки, причем, чем сложнее блюдо, тем быстрее я прихожу к правильному решению. Еще ни разу за всё время, такого рода кулинарная магия меня не подвела, простые, монотонные действия, заученные и многократно повторенные движения, помогали мне сосредоточиться и дойти до нужной кондиции. Поэтому сейчас, спустившись на рабочий этаж, прилично испугав повара, который думал, что я пришла выказать недовольство, я попросила выделить мне маленький уголок и продукты, чтобы трудотерапией привести в порядок мысли.

Я задумала борщ. С чесночными пампушками.

Пока варился крутой говяжий бульон, я нарезала овощи, ставила тесто и думала, думала, думала. По большому счету я всё решила уже давно, но вот признаться и смириться с самой собой две половинки Леры никак не желали. И всё же, кулинария сделала свое дело, и пока руки чисто механически совершали привычные действия, от чистки свеклы, до раскатывания теста, мысли сами собой разложились по услужливо подставленным, Максом ранее, полочкам.

Когда любимое блюдо моего папы было готово, я показала, как его принято сервировать в украинских ресторанах и попросила оставить ровно две порции.

— Мисс, но что делать с остатками? — спросил краснеющий шеф. Всю дорогу, пока я готовила, он крутился рядом, подмечая наметанным глазом точные пропорции и разнообразие ингредиентов. Сейчас он смешно поводил носом, а в его взгляде читалось восхищение и восторг. Даже запах борщечка вышел великолепным. Уверена на вкус он еще лучше.

— А что хотите, можете подать его сегодня к обеду, а можете вылить.

Шеф поохал мне в спину, а я, выйдя из кухни, отправилась на поиски Макса. Через пол часа нам должны будут подать обед в наши покои, и я хочу, чтобы он оценил мои старания, а еще я дам ему ответ, который он просил.

Гуляя по просторным удивительной красоты холлам и залам, гостиным и чайным, игровым и даже заглянув в библиотеку, я удивлялась, на сколько похожи в наших, таких непохожих мирах, понятия красоты. Конечно, многое из того, что я видела в это мире, можно назвать уродливым, но и на Земле этого хватает. Наконец-то я попала в комнату, в которой сидел секретарь Феликса Лигару, он подтвердил, что Максимилиан на встрече с главой и попросил немного подождать, пока сообщит обо мне.

Когда секретарь проводил меня к мужчинам, они поприветствовали меня встав, а Макс обратился ко мне:

— Лера, что-то случилось?

— Нет, просто хотела пригласить тебя на обед, я соскучилась по готовке, и сама приготовила главное блюдо.

Мужчины уставились на меня, словно я не сварила обычный суп, а изобрела ядерный реактор. С благоговением в голосе Феликс напросился составить нам компанию, и, хотя мне хотелось поговорить с упырем наедине, я не могла отказать в просьбе работодателю, хотя кому я вру, в голосе Феликса слышалось столько предвкушения, любопытства и восхищения, что тщеславная я не удержалась похвастать своим мастерством.

Нам накрыли в покоях главы вампирского крыла, сервировали так, как я научила: тонкие, практические прозрачные ломтики сальца, чесночные пампушки, покрытые зеленью и пиала со сметаной. Аперитивом предлагалась запотевшая стопочка ледяной водки. Мужчины, не сговариваясь приступили к трапезе, а я, хоть и хотела борща до одурения, не могла не насладиться их реакцией. В самом начале они не поверили своим ощущениям, синхронно приподняв брови, а потом наслаждение, написанное на их вампирских рожах, всё рассказало мне за них, и я, добавив сметаны, стала есть творение рук своих.

— Это удивительно, странное смешение ингредиентов и такой потрясающий результат. Я снимаю пред вами шляпу, — все же оторвавшись от тарелки блаженствовал Феликс.

— У меня нет слов, ты столь талантлива и многогранна, куда не ткни, ты всё умеешь.

Так и просилось «а еще я крестиком вышивать умею. И на машинке…», но Матроскин сейчас был не в тему, и я, скромно поблагодарив, лишь сыто улыбалась. После обильного обеда и приятной столовой беседы обо всем и ни о чем, меня клонило ко сну. Я уже и забыла, когда я последний раз спала днем. Видимо напряжение, активная мозговая деятельность и пятьдесят грамм водки, кстати она тут была несколько крепче и настояна на кедровых орешках, были для меня словно пуля со снотворным в бок. Я зевала, прикрываясь ладонью, и как только мы вышли, попросила Макса проводить меня до покоев, боясь заблудиться в неизведанном до селе крыле.

Он бережно сжимал мою ладонь, а когда я присела уже в своей комнате на мягкую софу, желая ответить, он видимо напрягся, понимая, зачем я попросила его остаться.