* Алекса́ндр Ро́у (1906–1973) — советский кинорежиссёр, автор 16 художественных фильмов, лучшие советские сказки — творения его рук.

**Роковая женщина (фр. la femme fatale) — распространённый в литературе и кино образ сексапильной женщины, которая манипулирует мужчинами посредством флирта. Она всегда не та, за кого выдаёт себя вначале.

*** «Не верю!» — фраза, ставшая легендарной в мире кино, театра и в бытовой сфере, после того, как её стал употреблять в качестве режиссёрского приёма К.С. Станиславский.

Я аккуратно подошла к рухнувшему телу, бывшему когда-то красоткой и осторожно потыкала её безвольную тушку носком освинцованного ботинка, в надежде, что она шевельнется и смогу приложить ее еще и тяжелым буцем. Бить лежачего и бессознательного монстра я не могу, а жаль. Переступив страшилку, я подошла к Максу и от всей души влепила ему пощечину, ну а что, когда еще случай представится, а так и руку почешу, и свое эго, и в себя придет.

Он слабо заворочался, что-то невнятно бормоча, но глаз не открыл, я замахнулась вновь, но моей злости хватило ровно на один шлепок, поэтому пришлось искать альтернативу. Я вышла в сени, из стоящего бочонка налила чистой, колодезной воды в плавающий здесь же ковш. Тот сразу покрылся ледяной испариной, а я с наслаждением садиста тоненькой струйкой стала лить на голову герою-любовнику холодную воду. В себя он пришел еще на середине, но я не останавливалась пока вся вода не вышла.

— Полегчало? — зло спросил промокший вампир. Несмотря на подмоченную репутацию, он не выглядел как мокрый кот, скорее, как модель из рекламы средства от насморка, такой же сексуальный, но слегка расстроенный случившейся неприятностью.

— Мне да, а тебе? — спросила я, расстегивая наручники. На запястьях упыря остались кровавые волдыри, а кое-где кожа уже лопнула и я, несмотря на осторожность, все же задевала оголенную плоть. К чести зубастого он терпел, лишь иногда морщился, у конструкции был такой же замочек как у браслетов из секс-шопа, то есть открыть его может только тот, кто защелкнул. — Что это было вообще, ты же сам говорил, что вампиры не подвластны колдовству?

Когда я наконец отстегнула железки, покрытые серебром, то далеко убирать их не стала. Макс понял меня без слов, пошатываясь и оставляя за собой влажный след, как улитка. ползущая по листику лопуха, он подтащил сморщенную тушку к тому месту, где еще пару мгновений назад сидел сам и завел ей руки за голову.

— Давай ты, мне больно до них дотрагиваться — это усиленная магическая сталь с серебряным напылением, — я пристегнула Далилу и для верности подергала. Вряд ли она физически была сильнее своих жертв, но они были под кайфом, а она нет, поэтому для верности, я предложила связать её еще чем-нибудь. На кухонке нашлась прочная веревка, на которой висели травки, Макс безжалостно сдернул её с удерживающих гвоздей и профессионально опутал руки и ноги так, что древнеегипетские волхвы, занимающиеся мумифицированием, позавидовали бы — такая точность.

— А тебе не кажется, что вы из рук вон плохо контролируете черные рынки? Куда не плюнь везде серебро. Даже у этой странной травницы есть, может вы чего-то не знаете и на Визарде открыли месторождение?

— Во-первых, нет, месторождения нет, а откуда у нее серебро догадаться не трудно. Во-вторых, она не травница, — ответил вампир.

— Я рада, что тебе всё ясно, но может ты всё же объяснишь, мысли то я читать не умею, — нахмурилась я, меня порядком бесили эти недомолвки.

— Вот ты знаешь, Лера, — хитро прищурился упырь, — я уже не очень уверен, что ты умеешь, а что нет. Если, в общих чертах, не вдаваясь в подробности, то вот это вот — суккуб, — театрально замер, ожидая моей реакции, хотя чего он, собственно, хотел, я так и не поняла. Совершенно не знаю, что это за зверюшка такая и с чем её едят. Что-то такое слышала, рядом с теми же вампирами и оборотнями, но я больше книги по дизайну читала, или по архитектуре мира, поэтому, не дождавшись от меня реакции он продолжил. — Суккубы женщины и инкубы мужчины питаются сексуальной энергией. Они своего рода вампиры, только нужна им не кровь, Лера, а похоть, вожделение, страсть, они всегда выглядят очень эротично. И осушают жертву до дна. Чем сильнее одарена жертва, тем больше будет кормиться тварь. На мне бы она паразитировала месяцами. Спасибо!

— Не знала, что у вас тут такое водится, почему в исторических хрониках такого нет? И хочу заметить, у тебя тогда странные понятие об эротичности, это же шарпей какой-то. Погладить костюмчик надо, — её кожа еще сильнее сморщилась и посерела после того, как мы приковали её наручниками, она стала как будто бы хрупкой и болезненной.

— А эта старая очень. Суккуб — это колдун, заключивший договор с демоном. Тот дает ему возможность жить вечно, а маг должен его кормить. Ей сотни три, может четыре. Она сильная, опытная, но давно не жрала. А тут ей потратиться пришлось, представляешь какой она флер врубила, чтобы сквозь ментальный щит пробиться, если бы всё выгорело, она бы быстренько энергию возместила, а тут ей попалась ты, — и захохотал, вот странно, я раньше хорошее чувство юмора и смешливость считала отличным бонусом к характеру человека, но тут, бесконечный ржач стал меня утомлять, — прости, просто ты невероятная девушка. А самое главное, и эта ситуация доказала это вновь — ты можешь противится ментальной магии, Тари.

— ЭЭЭЭЭЭээээээ. — в моих мыслях боинг осознания себя кем-то офигенным совершал крутое пике, переходящее в мертвую петлю именно с таким звуком.

— Ты не поддалась ни вампирскому очарованию, а поверь, я впервые врубил его на всю катушку с тобой, избежала тумана вожделения, которым тебя пыталась накрыть суккуб, — мы, не сговариваясь, посмотрели на лежащую магичку, она не шевелилась, а не смертельно ли я её приложила? — Ты не представляешь какая это редкость.

— Это хорошо или плохо? — наконец спросила я. Нет, мне конечно нравились дифирамбы, которые пел мне клыкастый соловей, но пора было что-то решать, как действовать дальше.

— Хорошо, — ответил он. И стремительно прижав к себе поцеловал.

Теплые губы коснулись моих, так быстро и невесомо, что несмотря на протест внутри, мне показалось мало и уже я сама, сделала первый шаг и потянулась к нему. Вот такая я противоречивая. Кажется он только и ждал того момента, когда я решусь, запустил пальцы в мои распущенные волосы, крепко сжимая и вырывая каркающий стон на грани боли и удовольствия. О боги, как это было хорошо!

Наши языки плясали в страстном танце, острыми клыками он осторожно, чтобы не поранить, покусывал мою губу именно так, как мне нравится. Его руки забрались под рубашку, порхая по спине ладонями и царапая нежную кожу жесткими ладонями, он добрался до застежки кружевного бендо* и в одно мгновение выпустил томящуюся в плену ткани грудь. Я возбужденно замычала, когда вишенок возбужденных сосков коснулись горячие пальцы, перекатывая и пощипывая. Я откинула голову назад подставляя шею для поцелуя, и Максимилиан не заставил себя ждать, поцеловав место, где бился пульс, особое внимание уделяя бледно-голубой венке.

Мои руки совершенно бессовестно поглаживали обширную выпуклость шерстяных брюк, вырывая хриплые стоны у вампира, когда я с особенным нажимом очерчивала пальцами силуэт по всей его длине. Шаловливые пальцы уже расстегивали скрытые пуговки ширинки, когда кайфоломщица су… суккуб застонала, стараясь выдернуть руки из обжигающих объятий посеребренных наручников.

Макс нехотя отстранился, быстро поцеловал меня в губы, словно клюнул, и уже поворачиваясь к Далиле тихо, но чётко сказал:

— Мы еще вернемся к этому, Тари, — а затем вытащил кинжал и подошел к пришедшей в себя жертве, бывшей ранее охотником, и попросил меня выйти.

Я догадывалась что он будет делать, поэтому вышла не просто из комнаты, а вообще из домика, присев недалеко от колодца на пенек. Если абстрагироваться от того, чем сейчас занимался вампир, то эта ночь мне нравилась. Черное, бархатное небо в россыпи незнакомых созвездий, звуки леса, ночной, но теплый ветерок, но все мои мысли все равно возвращались к тому, что делает упырь. Нет, я вовсе не боялась того, что суккуб снова его очарует, её сил едва хватит на то, чтобы дышать, и нас бы она не пожалела, но убить в пылу драки это одно, а вот так…