Не говоря более ни слова, я отправилась к припаркованному автомобилю зная, что Дракула пойдет следом. Он поднес кристалл к замку, и кнопки разблокировались. Я не стала садиться вперед не из принципа, просто воспоминания о том, что пару часов назад мы предавались страсти, я была легкомысленна и беспечна, забыв своё место, что так старательно мне демонстрировал этот мир, были крайне болезненными. Несколько раз Максимилиан пытался начать разговор, но я молчала как партизан на допросе, даже односложно не отвечала, что же говорить о полноценном разговоре. Внутри, что-то перегорело и хлопья серого пепла падали на мое кровоточащее сердце. Ха-ха. Я смотрела на мужчину, даже затылок которого был каким-то невероятно мужественным, плечи в темно-синем бархатном пиджаке были широкими, а белая батистовая сорочка выгодно подчеркивала загорелую кожу, и понимала, он стал близким для меня, но я более не смогу слепо доверять ему, а вероятнее всего и подпустить к себе. Заносчивое превосходство и пренебрежение, теперь то я понимаю почему у него раньше не было Тари.

Когда мы наконец достигли фамильного склепа Лигару, пардон, дворца клана, я вышла из авто сама, не дожидаясь, когда предупредительный, о я уверена — бывший, любовник откроет мне дверцу, и направилась ко входу, звонко стуча освинцованными набойками широких каблуков о мрамор лестницы. Дверь распахнулась едва я приблизила руку к дверной ручке, старой, из окислившейся меди, такой страшной, словно она намекала пришедшим — «вам тут не рады, а еще лучше проваливайте туда, откуда пришли», хищно осклабившись рожа подмигнула мне, и когда я вошла захлопнула дверь пред носом Максимилиана. Видимо он чем-то успел обидеть этот замечательный элемент дверной фурнитуры. Не ожидая, кто победит в схватке перетягивания двери, бронзовое страшилище или вампир, я немедля отправилась в библиотеку, где как надеялась, в этот самый момент находится глава крыла.

Феликс, как я и предполагала, сидел за массивным дубовым столом и просматривал кипу бумаг, когда я уверенно постучала, створки дверей распахнулись самостоятельно, являя мне картину занимающегося после полуночи делами Лигару. Наш разговор не занял много времени, и мы как раз закончили, когда в двери кабинета, практически ввалился весьма потрепанный глава безопасности.

— Несомненно, вы можете на это рассчитывать, Валерия, — продолжил с того, на чем мы остановились упырь номер один, — дворецкий проводит вас в ваши новые покои. До завтра.

— В ваши новые покои? — Сделал ударение на слове «новые» ошарашенный Макс. Если бы мне не было всё равно на его реакцию, я бы, пожалуй, рассмеялась, на столько незаслуженно обиженным выглядел он.

— Да, — ответила я, — у меня слишком много обязанностей: архитектор, донор, приманка, в конце концов, и у меня не находится времени, чтобы делать то, за что мне платят, а в контракте, на сколько я помню, совершенно грабительская неустойка за просрочку.

Феликс совсем неприлично заржал, видимо его так развеселил не столько мой ответ, сколько выражение лица Максимилиана, моя шея дико саднила, и я просто по-человечески устала, но этим пиявкам не понять, поэтому я сделала книксен, или что-то около того, и направилась в сторону дверей, за которыми невидимой тенью маячил слуга, который отведет меня в спальню. Проходя мимо безопасника я остановилась, не потому что хотела поболтать, а потому, что он перегородил мне дорогу.

— Ты моя Тари, ты не должна так реагировать, я зависим от тебя, — сжав зубы, признался в слабости он.

— На сколько я ознакомлена с юридической стороной добровольного донорства, Тари перед вступлением в должность, обязана подписывать контракт и неукоснительно следовать ему, не помню, чтобы моя фамилия стояла на чем-нибудь кроме договора об оказании услуг архитектора. Считай всё, что было, вишенкой на торте.

— Я спас тебя…

— Ха, как и я тебя и, если уж сдохнуть, то по собственной воле, а не изображая апперетив, перед сытным ужином, — раз он решился на крайние меры и стал бить по болевым точкам, чем я хуже. Не желая продолжать эту беседу, я обошла его по дуге и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Поселили меня рядом с мастерской, даже дверь была смежная. Утром инструменты приходил проверить Феликс, первый раз, он посмотрел, как споро я наношу линии и орудую циркулем, принес практически все необходимые мне данные по составу почвы и климатической зоне, а уходя заговорил:

— Мисс Шолох, я прошу прощение, это не моё дело, но как ВЫ можете обходиться без Максимилиана, обычно для Тари это невыносимо, словно руку отняли, — по правде говоря я не знала, что мне ответить на это, чувствовала я себя конечно отвратительно, после предательства мало кто может похвастаться добрым расположением духа и веселым настроем. Но тут скорее эмоциональная составляющая, нежели физическая, а нужда, как таковая, о которой как я читала, бывает просто невыносимой — отсутствовала. Поэтому предпочла легкое хамство — искренности.

— Вы совершенно правы, это не ваше дело, — четко обозначила я свою позицию.

— Ваше право, но вы осознаете, что у него зависимость? Мы поэтому и не пьем кровь из источника — лишь суррогат, слишком сильно привыкание, как у людей к опиатам, только ломка у нас происходит по-другому, — снова здорова, решила я. Одно и тоже только, другими словами. То есть видимо Макс решил избавиться от зависимости кардинально, так сказать на веки вечные, но чужими руками. Сломали бы мне шею и всего делов — зато ни ломки, ни страданий.

— Ему, господин Лигару, нужно было думать об этом тогда, когда он рисковал моей жизнью ради крох информации, — зло сказала я, потирая все еще саднящую шею, с бледно-фиолетовыми кровоподтеками, которые выходили на фазу мягкого перехода в желтушно-жёлтый. Моя шея, когда я любовалась своим отражением напоминала картину художника-импрессиониста, что ваял полотно крупными мазками, на контрасте с ней выступали темно-бордовые ребра и черный локоть, эдакие дополнительные мазки в новой картине мира.

— Ну почему же крох, мисс Шолох. Нам удалось узнать много нового. А относительно того, кем являлся злоумышленник, причинивший вам боль, мы выяснили практически сразу. Если вам интересно, я могу вам рассказать.

— Спасибо, меньше знаешь — крепче спишь, — откланялась я, чтобы заняться тем, для чего меня наняли.

Проект продвигался быстро, словно мою руку кто-то вёл, все линии, грани, цифры, расчеты были четкими, ясными, правильными, стиралка сиротливо лежала на блюдце не распакованной, зато точилка работала не покладая лезвия. Каламбур, зато правдивый. Начинала я с рассветом, прерываясь на завтрак и обед, после него я делала небольшой перерыв, всего на час-полтора, чтобы отдохнули руки, плечи и глаза. Ничего лучше, чем прогуляться в это время по придворцовому парку я не придумала, поэтому каждый день, около трех пополудни, я выползала на свет Божий, щурясь и разминая ноги.

Над парковой зоной поработал очень грамотный ландшафтник, поэтому гулять было сплошным удовольствием: очаровательные, ухоженные клумбы и кусты, присыпанная розовым кварцевым гравием дорожки, удобные лавочки и беседки, иногда мне встречались самцы крикливых павлинов, редко раскрывающих свои невероятные по красоте хвосты, на каждом шагу встречающиеся питьевые фонтанчики в виде бронзовых фигурок зверей, (особенно мне приглянулись небольшие фигурки слонов, толкающие мячик из гранита, который крутился под давлением воды) но больше всего мне понравилось небольшое искусственное озерцо, где можно было покормить уточек. Я брала с собой, любезно приготовленный кухаркой, мешочек пророщенной крупы и с удовольствием прикармливала крякв, получая огромное наслаждение от этого простого действа и возможности отвлечься и от проекта, и от переживаний об упыре.

Несмотря на то, что я хорохорилась перед Феликсом, сохранять хорошую мину при плохой игре мне удавалось с трудом, всё же зацепил меня зубастик. А тот, как на зло, мне везде попадался, стоило лишь выйти из мастерской, так можно было ставит левую руку на кон, что Максимилиан окажется в зоне видимости и будет пожирать меня глазами и сверлить затылок. В один из дней я грелась на лавочке, подставив лицо теплым солнечным лучам и с наслаждением вдыхала свежий запах весны, уже неуловимо пахнущий летними деньками и поражалась на сколько быстро бежит в Визарде время.