— Не понимаю, о чём ты, — Эрцлав ловко разлил настойку по рюмкам.

— Неужели? А разве ты не обвинил меня в попытке выкрасть из тюрьмы Хенглафа Дрейка, чтобы использовать в грязных целях?!

— Я этого не говорил, — альбинос чокнулся рюмкой с Бертольдовой, и махом осушил напиток. Старик тоже пригубил с неохотой. — Хорошо пошла! Я лишь советовал подумать, кто и зачем мог такое проделать.

— И у кого же больше всего мастерских и лабораторий, чтобы дать работу последнему великому изобретателю Империи и создателю проекта «Уроборос»? — последнее слово старик выделил голосом. — Если основная часть промышленности и научных центров — в моей провинции! Что это, как не обвинение?

— Вы с Жанной очень похожи, — заметил Эрцлав, и Бертольд дёрнулся. — Оба хотите подгрести под себя всё, и не понимаете, что этим рождаете противодействие. Ты думаешь, что правишь всем, Бертольд? Уверен, что никто больше в Империи не затевает серьёзный научный проект?

Бертольд промолчал. Возразить было нечего, да и упоминание Жанны его задело. «Берти!». Так она его называла, когда он только-только стал наместником, сменив отца, Михаила Хайзенберга. Так она звала его, когда они были любовниками…

Вот только тогда он был молод и прыток. А теперь он седой старик, а Жанна всё так же юна, прекрасна и коварна. Как ей это удалось? Большое количество Времени на часах продлевает жизнь, но не возвращает молодость: богатеи просто очень долго остаются стариками. А омолаживание — сложнейшая процедура с участием многих врачей-хронистов, и больше одного раза ни один человек не выдержит.

В чём секрет Жанны?

— Эрцлав, клянусь тебе, — тихо сказал Бертольд. — Клянусь Вечностью, Небытием, всеми богами и чертями Былого Мира — я не выкрадывал Дрейка! Мне хватило того, что он создал для нас «Уроборос».

— Ага, — кивнул Эрцлав. — И за это мы наградили его уютной камерой в Остроге до конца его дней. Знаешь, Берт, если кто-то из тех самых богов пережил Конец Времён — ты не думал, что нам за такое уготован ад?

Бертольд хмуро уставился в стол. Да, они заточили Дрейка. А потом уничтожили Орден Библиотекарей, как некогда истребили «Зодиак», и замуровали дворцовую библиотеку — боясь, что Дрейк поделился с кем-то из её хранителей-учёных своим знанием… Он ненавидел Эрцлава не за варварский вид, а за варварскую прямоту. Сам в крови по уши, а изображает совесть!

Тут подали закуски. На серебряных блюдах красовалось по жареному дрозду в медовой глазури, обложенному румяными гренками, намазанными горячим костным мозгом.

— М-м! — пока Бертольд отламывал крылышко, Эрцлав разорвал птичку пополам и принялся обгладывать. — Отличная тут кухня всё же! — Они оба любили это место. Бертольд за то, что в окна было видно почти настоящее закатное небо; а Эрцлав — за отсутствие вблизи окон высотных зданий, где мог бы затаиться мятежник с винтовкой.

— Кстати, о богах и демонах. Ты думаешь, это сообщение о Проклятом — правда?

Альбинос замер с косточкой в зубах. Глаза его потемнели.

— Будем надеяться, что ошибка, — мрачно буркнул он. Старик подавил усмешку, довольный, что уязвил собеседника. Тоже мне, Белый рыцарь!

Если Проклятый жив, то это вина Эрцлава. Это он тогда, пятнадцать лет назад, не смог завершить дело.

— Ты сам не очень-то надеешься? Раз уж проголосовал за введение карантина на западе.

— А фто, — Эрцлав отправил в рот сразу две гренки. — Попробуй, вкуснотища! Что мне было делать? Вскочить на коня, и поскакать рубить головы? К тому же, мы скоро узнаем всё наверняка.

— Откуда?

— А ты не знаешь? В столицу везут двоих преступников, задержанных тем Часовым, Друдом. Есть основания считать, что это пособники Проклятого. Более того, Друд полагает, что они последние из «Зодиака».

— Как? — Бертольд подавился, и Эрцлав хлопнул его по спине. — Ещё и эти? Мы же уничтожили их!

— Не всех, ты сам знаешь. И, похоже, ещё кто-то спасся… и спас Проклятого.

— Ещё и «Зодиак»… Невозможно!

— Ага. Какой-то день оживших мертвецов.

— Что?

— Это из священной книжонки эквитанцев. Там было про четырёх мёртвых, которые воскреснут, чтобы возвестить о пришествии Проклятого. Один с пламенем в руке, другой в венце из звёзд… и всё такое.

Подали горячее. Запечённая оленина возлежала среди россыпей зелени, фасоли и грибов. Эрцлав разлил по бокалам вино и взялся за нож.

— Не думал встроить клинок в руку? — спросил Бертольд. — Могу посоветовать модель.

— Зачем? Резать еду? — альбинос хмыкнул. — Что за дурной вкус, мы же не в дешёвой книжке! А если для драки, то поверь — ни один враг не подойдёт ко мне так близко! — Он положил Бертольду сочный, красноватый кусок оленины. Ну прямо заботливый сын!

— И что ты собираешься делать?

— Ну, для начала съем отличный обед. А потом отправлюсь в свою провинцию. Может, загляну на допрос, если получится. Хватает дел поважнее.

— Что может быть важнее?

— Я тебя за этим и позвал. Гляди, — Эрцлав бросил на стол маленький кусочек металла, похожий на цветок с корявыми, вывернутыми лепестками.

— Экспансивная пуля, — пояснил альбинос. — Имеет пропилы, и при попадании — оп! — раскрывается в теле на шесть частей. Мощная фитюлька.

— Ага, — пригляделся старик. — Да, такие производят у нас в одном из монастырей. Но зачем…

— Погоди, — спокойно прервал его Эрцлав. — Эта пуля вырезана из тела солдата Особой Армии. Парень поймал её в Запределье, и не от своих.

Бертольд осёкся. Теперь пуля вдруг показалась ему не цветком, а насекомым. Опасным, жалящим насмерть, и что хуже всего — неизвестным.

— Его застрелили… те? — тихо уточнил он.

— Именно. Как видишь, там умеют делать сложные игрушки. А теперь подумай, Бертольд, сколько ещё мы сможем дурить людей байками о том, будто в Запределье лишь дикари и чудовища?

Кусок встал у старика комом в горле, и он нервно сглотнул.

— Я не просто так вечно пропадаю. Я занимаюсь делами армии, и ко мне стекаются отчёты. И то, что я получаю, мне не нравится: в Запределье стало неспокойно.

— А там когда-то был покой?

— Больше, чем всегда. Началось какое-то движение. Всё чаще разведчики не возвращаются; недавно мы потеряли два махолёта — улетели делать съёмку местности, и пропали… Что-то плохое грядёт, Берт.

Эрцлав отпил вина. Капля сбежала по его подбородку, будто кровь из губ вурдалака.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он. — Нужно оружие с твоих заводов, новое и лучшее. Ты же бывал в Библиотеке, пока её не закрыли; ты читал книги Былого Мира. Помнишь судьбу всех великих империй, окружённых варварами? Империи дряхлели, замыкаясь в себе — пока завоеватели не сокрушали их.

— Ты не слишком драматизируешь? — нервно усмехнулся Бертольд, скрывая неуверенность. Эрцлав был не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Ничуть. И я знаю, тебе есть чем поделиться. — Откуда он это знал, понятное дело: у каждого из наместников были шпионы в окружении остальных троих. — И потом, я же тебе окажу услугу. Испытания в полевых условиях за счёт армии. Как тебе идея?

Идея… Каждая идея — деньги, ресурсы и риски! Довериться кому-то, кроме себя? Бертольд машинально полез в карман за табакеркой, и нащупал сложенные бумаги.

Мысль вспыхнула в голове, как газовая лампа, и старик поначалу даже оцепенел. Абсурд! Но зато до чего оригинальный. Да-да, если только… В считаные секунды он принял решение.

— Я согласен, — хрипло ответил старик. — Но в обмен на твою помощь в одном, хм, проекте. — Он положил бумаги на стол. — У меня тут есть кое-что интересное…

Покинув ресторан, два Наместника спустились на лифте и вышли на сумрачную улицу. Неподалёку ждала чёрная карета, запряжённая белыми лошадьми. Эрцлав не изменял своим привычкам.

— Я обдумаю твою просьбу, — пообещал Бертольд. — В свою очередь, жду твоих мыслей по нашему плану.

— Займусь сразу по возвращении! — Эрцлав сиял энтузиазмом. Немудрено, учитывая, что ему предложили! — А ты, однако, ещё можешь удивить. Я знал, что у тебя башка не заржавела!