— Это что?
— Металлолом! — Гай похлопал по стенке ближайшего ящика. — Вчера мусорщики «фалангу» распилили.
Мальчишки недоверчиво оглядели контейнеры. Оба они рассматривали в библиотеке у Рина книжки по военной истории с картинками; и трудно было поверить, что всего в нескольких ящиках, пусть и по частям, уместилась целая «фаланга» — лёгкая шагающая боевая машина, четырёхногая платформа с пулемётной башней.
Коулу мельком вспомнились рассказы Гая о том, как после катастрофы в ущелье пришли хронисты: только им под силу было входить в зону застывшего времени. С застывших во мраке боевых машин скрутили и вынесли из зоны двигатели, угасшие Камни Времени, боеприпасы — всё, что нужно было для войны, и без чего машины превращались в неподвижные куски железа. Как из всех освобожденных аномалией механизмов оставили сидячий шагоход, чтобы потом превратить в памятник Войне — позже внутри него поселился Гай. А потом, в один прекрасный день, на Свалку заявился один слишком любознательный мальчишка…
— Ну, железо, и что?
— Постой! — Рин вспомнил услышанное на перроне. — Его же должны на север поездом отправить, вместе с деталями! Верно?
— Молодец, Ринель! — кивнул Гай. — Всё распиленное на север везут, на плавильные заводы Огненного Пути. Теперь смекаете?
— То есть, мы в ящиках спрячемся? — наконец понял Коул.
— Именно. Давай сюда! — Гай вклинил в щель крышки ломик и сорвал пломбы. Крышка подалась со скрипом выдернутых гвоздей. Внутри ящика, переложенные сеном, покоились асимметричные куски металла разных форм, некоторые со свежими спилами. — Помогай!
Вдвоём с Коулом, кряхтя от натуги, они вытащили из ящика по очереди несколько непонятных железок, изогнутую и выщербленную на конце секцию ходульной опоры, и пустой воздушный бак-ресивер для компрессора, и отволокли всё за шагоход. В получившемся свободном пространстве вполне могли уместиться двое мальчишек… скрючившись в три погибели. Коул невольно поёжился, испытывая приступ клаустрофобии.
— С помощью вот этого выберетесь, когда поезд от станции отойдет, — Гай сунул в руки ученику монтировку. — Если кому «в домик» надо сходить, не мешкайте.
— Куда? — простодушно не понял Рин.
— Вон куда! — Гай ткнул пальцем в сторону будочки нужника поодаль. — Я сейчас.
Он вернулся в мастерскую, погасил огонь под тиглем, взглянул на полки и задумался. Потом взял со стола очки-консервы на ремешке и натянул на голову.
Этель нужна им живой… Он не соврал Коулу, но и всей правды не сказал. Если Этель не захочет попасться живьём в зубы имперских псов, никто её не остановит. Каждый из них был готов дорого продать свою жизнь. Все эти годы он по слухам, по рвущимся ниточкам собирал сведения об остальных…
…Мортимер Кригг, всегда спокойный и мирный, будто дремлющая на солнце пустынная змея — что ударит стрелой и ужалит, только тронь. В миру мастер-механик на мобилестроительном заводе Мулера. Мог выстрелом из чего угодно попасть во что угодно, завязав на спор глаза. Когда за ним пришли — расстрелял с лестницы пятерых полицев и двух гвардейцев, и ушёл бы по крышам, если бы кто-то не забросил в его окно с улицы стрелочную бомбу…
Из жестяной банки с инструментами на полке Гай вытащил две самые большие отвёртки. Попробовал пальцем — он специально заострил их на точильном станке, а деревянные рукояти обтесал так, чтобы создать балансировку — и заткнул обе за пояс.
…Кия Севилла, сумасбродка, что всегда говорила о себе «мы», одевалась то парнем, то девушкой, и курила сигареты с мундштуком. В миру актриса на сцене Хорбургского театра, непревзойдённая под любой маской. Мастерица перевоплощений и шпионажа. Полицы всадили в неё шесть пуль, но она прорвалась-таки к командовавшему операцией Часовому и вонзила ему в шею спицу из причёски, прежде чем рухнуть. Как будто в её груди и вправду билось два сердца…
Гай достал из-за шкафа острый напильник. Один из инструментов, которыми разделывали броню шагоходов. Легонько провёл им по краю верстака, оставив на дереве зарубку, и сунул напильник в петельку на подкладке жилета.
…Хелиус Хорн, добродушный и по-домашнему уютный, в круглых очках на крючковатом носу похожий одновременно на гостеприимного дедушку и мудрого филина, всегда потчевавший гостей ароматным кофе. В миру владелец лавки редких книг на Улице Клёнов в столице. Непревзойдённый аналитик, собиравший информацию и наводивший связи. При его захвате в магазине вспыхнул пожар, и всё сгорело дотла — полиция оцепила весь дом, но никто не вышел из огня…
Напоследок Гай достал со дна банки с печеньем пару керамических шариков с выведенными наружу проволочными петельками, покатал на ладони и спрятал в карман.
…Левон Абернети…
…Илай…
Если это будет нужно, чтобы защитить мальчишек — он будет достоин их памяти. Непременно.
Гай вернулся к ящикам, неся в щипцах тигель с растопленным свинцом. Коул и Рин уже ждали его.
— Залезайте! — Коул первым забрался внутрь и помог Рину. Вдвоём они кое-как умостились на корточках среди железа, спина к спине.
— Сидите тихо, — напутствовал их Гай. — Не шуметь, не болтать!
— Да мы что, совсем тупари?
— Ты не возражай, а слушай! А если чихнуть припрёт — зажмите нос и вдохните, вот так. Ясно? — Он взялся за крышку и секунду помедлил, глядя в запрокинутые лица парней. Надо было сказать что-то ободряющее, но в этом Гай был не силён. «Всё будет хорошо»? змей, какая лживая пошлость…
— И да, не забудьте мне из Бомтауна открытку прислать! — пошутил он, захлопнул крышку и забил гвозди, как было. Закрутил на крышке новую проволоку, потом взял щипчики-клише — за такую искусную подделку полагались пожизненные шахты! — и замкнул концы проволоки свинцовой пломбой.
Напоследок Гай достал из кармана жилета флакон, вроде как от духов, и опрыскал ящик чем-то терпко пахнущим. И лишь после этого наклонился к щелястой стенке:
— Ну как вы там?
— Как в гостинице! — за бодростью в голосе Коула чувствовалось напряжение. — Только въехали, и сразу тараканов травят. Ты что, уморить нас решил?
— Так надо. Сидите тихо!
Гай успел закурить трубку и пару раз затянуться, прежде чем в ущелье забрезжил свет фар. Вскоре к шагоходу подъехал открытый кузовоз с подъёмным краном.
— Опаздываете, парни, — попенял Гай двоим рабочим, спрыгнувшим из кабины.
— Не вини, хозяин! — отшутился водитель. — Заводились долго: в гаражах заводные валы весь день вполсилы крутят — с линией проблемы, говорят, в Долине что-то случилось…
— Может быть. Ладно, получите и распишитесь!
Один из рабочих проворно опутал ближайший ящик ремнями, второй взялся за рычаги. Стрела крана ожила и повернулась, и грузчик зацепил за ремни трос с крюком. Зашуршала пневматическая лебёдка, наматывая трос, контейнер медленно пошёл вверх — чтобы минуту спустя оказаться в кузове. Вскоре все ящики были погружены, и рабочие вновь забрались в кабину. Гай затянулся ещё разок, выбил трубку о каблук и подошёл к машине:
— Эй, подбросите до станции? Дела…
— Не вопрос, потеснимся!
Хлопнула дверца. Контейнеры в кузове качнуло, и Коул охнул сквозь зубы, когда кузовоз стронулся с места. Выехав из ущелья, машина свернула на извилистую дорогу, ведущую к вокзалу.
* * *
Рензик осторожно выглянул из-за угла. Двое полицев всё ещё торчали у булочной с нарисованным на витрине завитушками кренделей. Вот один зашёл внутрь, и вернулся уже с открытым пакетом пончиков (мальчишка сглотнул слюну). Жуя пончики, оба полица свернули за угол, и улица опустела.
— Всё чисто. Побёгли! — Ренз сделал знак Беррику и Тилю. Все трое выскочили из-за угла, стремительно перебежали улицу и нырнули в подворотню. Попадаться на глаза полицам в Светлом городе было, как любил говорить мастер Банджи, «чревато».
Мальчишки очутились в узком переулке. С одной стороны тянулась глухая стена какого-то лабаза, с другой выходили в переулок задние крылечки и окошки домов (напротив каждого окна к стене была прикручена полированная металлическая пластина — чтобы отражать свет от зеркал на крышах и освещать комнаты). Рензик с завистью отметил, что даже в переулках здесь чисто, и у отхожих баков ни одного огрызка или шкурки. Не то что тесные и запущенные закоулки Тёмной стороны — и уж, тем более, родимые поннеры, где переулки не отличишь от главных улиц, настолько всё загажено.
