— Этель, душа моя! — раздался голос соседки. — Я принесла вашему бедному мальчику гостинец. Откройте, пожалуйста!

— Это они, — прошептала мать. — Змейство… Так. Ребята, вам надо бежать.

— Куда? — Мать не удостоила Коула ответом. Откинув коврик у кровати, она сняла половицу и вытащила из ниши под полом небольшой сундучок с окованными сталью углами: на крышке сразу четыре замочных скважины крестом и ряд колесиков с цифрами. В руке Этель возник ключ, она поспешно отомкнула три из четырех скважин, набрала код, и откинула крышку.

В сундучке оказались стеклянные и металлические детали, переложенные тканью. Коулу в первую секунду они показались разобранной керосиновой лампой; но мать проворно и умело принялась состыковывать и скручивать их друг с другом. Щелчок-поворот-щелчок, вот она примкнула деревянный приклад, и в руках её очутилось странное оружие. Не то пистолет, не то укороченное ружьё, в основании сдвоенных стволов стеклянный шар в металлической обрешётке.

Коул ещё непонимающе смотрел на это, а мать уже откинула двойное дно — и засияли шесть прозрачных патронов в гнёздах, заполненные изнутри жёлтым светом. Этель схватила сразу два и зарядила оружие. Щёлкнул приклад, и одновременно в голове у Коула щёлкнуло шокирующее понимание. Дисхрон! Оружие, запрещённое чуть ли не со времён Войны, алхимическое ружьё, выстрел которого мгновенно выжигал время цели. За одно хранение такой штуки, наверное, полагалась каторга в самых глубоких северных шахтах — а она лежала у них под полом?..

— Слушайте внимательно, мальчики. — Мама выпрямилась с оружием в руках, спокойная и собранная. — Вам надо бежать. Коул, лучше уйти по крышам — и быстрее, пока эти твари не окружили дом. Рин, возьми в сумке шкатулку с деньгами. Найдите Гая, он поможет. Не медлите, и не оглядывайтесь. Если здесь Часовой — он пустит по вашим следам весь город!

— А вы?.. — В дверь снова постучали.

— Я вас догоню, — скупо улыбнулась Этель. — Не бойтесь.

— Нет! — Коулу стало жутко, будто во сне, когда никак не проснуться. — Мама, не надо! Давай…

— Коулден. — Мама произнесла это совершенно спокойно, но Коул мгновенно замолчал. Её голос и взгляд каким-то образом убедили его, что возражать бесполезно.

— Мам… — растерянно повторил Коул. Сейчас надо было что-то сказать, убедить, выпытать, в конце концов, что за змейство происходит! — но вместо этого он почему-то сказал совсем другое: — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, сынок. — Мама шагнула вперёд и коснулась губами его щеки. — А теперь идите! — И сбежала по лестнице вниз.

— Пошли, Коул!

Коул распахнул окно, помог Рину выбраться на крышу котельной, и вылез сам. Достал из кармана проволочку, просунул сквозь раму и запер задвижку.

— Пойдём! — Рин потянул его за рукав, но Коул замешкался. Потом встал на колени и придвинулся к узкому, грязному окошку кухни.

— Ну же!

— Там моя мама, — процедил Коул. Рин огляделся, а потом наклонился через плечо друга, чтобы увидеть…

Двое хронистов и двое агентов сгрудились в коридоре у дверей квартиры. Хилл обернулся к невысокой женщине в домашней накидке, с бутылкой кленового сиропа в авоське.

— Вы уверены, что это их жилище?

— Конечно! — закивала тётка. — Тут они живут, Этелька и сынок её. Я всегда знала, ваша высокоточность, — она перешла на доверительный шёпот, — что с ними чего-то не так. Малой её всё с какими-то штуками возится — не иначе, воришка!

— Ладно. Спасибо за помощь следствию, мистрис Снелл, можете идти. — Инспектор жестом отослал тётку прочь. Друд сосредоточенно разглядывал замок.

— Держитесь в сторонке, Хилл, — негромко приказал он. — Если будет жарко, не лезьте… Парни, мальчишку брать только живым, помните?

— Так точно, — кивнул один из шпиков. Он прижался к стене, с длинноствольным пружинным пистолетом в руках, заряженным усыпляющими дротиками. Второй как раз достал из саквояжа оружие вроде укороченного карабина, но с примкнутым снизу металлическим диском-«блином» обоймы. От приклада тянулся тонкий шланг к баллону со сжатым воздухом на поясе стрелка.

— Это вправду нужно? — нервно уточнил Хилл. — Парень ни бежать, ни сопротивляться не сможет, так ему вчера досталось…

— А это и не для него, — оборвал Друд. — Его возьмём и допросим: нужно ещё выпытать адрес второго…

— Не придётся. Взгляните! — Хилл показал раскрытый хронометр на ладони. На циферблате сиял красный огонек.

— Аха! Цель рядом! — Друд осклабился и хищно раздул ноздри. — Вперёд! — Он поднёс руку к замку, из скважины блеснул жёлтый лучик, и дверь приоткрылась. Агент с пистолетом первым вступил в полутёмную кухню. Настороженно огляделся, обвёл помещение стволом, и повернулся к лестнице.

Прячущаяся за охладильником Этель одним плавным движением высунулась наружу и вскинула дисхрон. Стеклянный шар в основании стволов на миг заполнился кружащимися искорками, коротко треснуло, и оружие плюнуло ярким лучом.

Агент вскрикнул и отшатнулся. Недоумённо взглянул на свою грудь — пиджак расползался истлевшими клочьями, а поддетый под него броневой жилет крошился ржавчиной. Открыл было рот… но тут лицо его посерело и мгновенно стекло прахом с голого черепа. Костяная челюсть отвалилась и брякнула о пол, а следом рухнул и весь скелет в обрывках гнилой ткани, подняв облако пыли.

Прошла невыносимо долгая секунда, прежде чем второй агент опомнился, и с воплем нажал на спуск ручного пулемёта. Очередь полоснула по кухне, чашки на столе разлетелись осколками — но Этель бросилась прыжком через всё помещение, перекатилась по полу, и с колена выстрелила из второго ствола. Агент запрокинулся назад и рухнул на пол коридора уже скелетом в обвисшей одежде.

Всего три секунды понадобилось Этель, чтобы перезарядить оружие… Но в эти секунды воздух в помещении вдруг загустел, и стало ещё сумрачней. Потому что в кухню вступил Друд.

Как будто волна оцепенения раскатилась от долговязой фигуры Часового. Гибель обоих подручных, казалось, его не смутила: он лениво катнул ногой пожелтевший череп, и сам ухмыльнулся страшнее мертвеца.

Этель направила на врага дисхрон и нажала на спуск… Но Друд шагнул лишь немного в сторону, и выстрел пришёлся в стену рядом с дверным косяком: кирпичи осыпались грудой пыли, а в стене возникла полукруглая дыра.

Друд не торопился. Время принадлежало ему. Он шагнул вперёд — и вдруг очутился вплотную к Этель, дохнув ей в лицо запахом каких-то лекарств и немытого тела. Он молниеносно перехватил её руку с оружием и вывернул вверх. Женщина вскрикнула сквозь зубы, ударила врага свободной рукой — тот поймал её кулак в капкан железных пальцев. Очки Друда сверкнули бликом… и в комнате полыхнула метель золотого света.

Этель словно вспыхнула. Золотая пыль ручьями струилась из её рук, из тела, и закручивалась вихрем вокруг сцепившихся фигур. Пальцы Часового сжались на её запястье крепче — рука женщины на глазах исхудала, вены вздулись под одряблевшей кожей. Колени Этель подогнулись; она запрокинула лицо, искажённое гримасой ненависти — старческое, морщинистое лицо в ореоле седых волос… Последним усилием пальцев она нажала на спуск дисхрона, и четвёртый выстрел ушёл в потолок.

В своей кухне наверху довольная мистрис Снелл полила сиропом горку свежих оладьев в миске. Шум внизу её не беспокоил: перекрытия были толсты, а сама соседка туговата на ухо. С миской в руках она повернулась было к столу… И вдруг пола под её ногами не стало, и тётка с визгом ухнула в открывшуюся круглую дыру.

В момент, когда потолок осыпался сверху облаком каменной пыли и трухи, Друд инстинктивно отпрянул в сторону, так что тётка грохнулась мимо него. А вот миска оладьев наделась Часовому аккурат на голову. С проклятиями он выпустил жертву, и Этель бессильно повалилась на пол — ноги больше не держали её…

— Нет! — Рин вцепился Коулу в одежду и оттащил от окошка, мерцавшего вспышками жёлтого света.

— Пусти! — Коул неистово вырывался. — Мама! Он её… Пусти!

— Не надо! — Рин рывком поднял друга на ноги. Они оказались чуть ли не на самом краю крыши. Переулок внизу был пуст.