— Куда ты? — услышала я удивлённый голос Валта, который, впрочем, не торопился слезать.

— Делать то, что у меня получается лучше всего, — ответила я, перекидывая ремень сумки через плечо.

— Мешаться под ногами?

— Лечить.

Я смотрел за тем, как Аеста в своём платье садится на покрытую пеплом и кровью землю у одного из раненных всадников. Тот удивлённо взглянул на неё, не став возражать, когда та пристально осмотрела его окровавленную руку, уже находя в моей сумке нужные припасы. И так с каждым. Она ходила по крови, падая на колени в своём платье и рассматривая раненых.

«Кажется, мы что — то упустили…»

Я не нашёл слов, отстегнув ремень и соскользнув с крыла Оюна. Мой взгляд ни на миг не отставал от спины Аесты, что ходила между людьми, забредая всё дальше и дальше, где уже не смогла бы помочь ни нитками с иголками, ни травами, ни бинтами. Я настолько зациклился на ней, что чуть не вздрогнул, когда рядом раздался голос:

— Это ведь не лекарь из города?

Обернувшись, я взглянул на хромающего стражника. Он был моим ровесником, с залитым кровью лицом и перебинтованным плечом. На нём, как и на остальных из патруля, был плотный кожаный костюм с защитным шлемом. Но шипы и когти драконов Клинохвостых пробьют и это.

— Нет.

— Впервые такое вижу…

— Что бы девушка в платье и в туфлях начала ходить по крови и пеплу? — догадался я, невольно соглашаясь с ним. — Я тоже такую картину… впервые застаю.

Встряхнув головой и прогоняя наваждение, я обратился к патрульному:

— Сколько убитых?

— Около тридцати и пять драконов.

— Всадники?

— Десять.

— Значит, ещё пятерых драконов вычитай, — со вздохом ответила я, качнув головой.

Когда погибает всадник, дракон впадает в безумство и умирает вслед за ним. Так что за сегодня мы лишились десятерых драконов. Весьма и весьма плохо — раньше такого не было. Видимо, придётся опять на время засесть в этом месте.

— Что с лекарями?

— Будут только через несколько часов.

— А что были тут? — изогнул бровь я.

— Один мёртв, а два оставшихся проходили практику… их отпаивают.

— Чудесно, — сквозь зубы прорычал я. — За это время поляжет ещё тридцать наших. Через сколько яд Клинохвостых действует?

— Через минут двадцать. Но мы были атакованы полчаса назад.

— Понятно. Найди главного — пускай составит отчёт.

Патрульный кивнул и поспешил в здание из серого кирпича в два этажа. Проследив за ним взглядом, я вновь взглянул на спину Аесты. Сглотнув, я всё же зашагал к ней, смотря на залитые кровью тела и землю, на бесчувственные или искажённые от боли лица. И меня уже тошнило от запаха плоти, крови и пепла. Я задерживал дыхание, боясь, что не выдержу, развернусь и улечу на Оюне как можно дальше от этого проклятого места.

Заставив себя смотреть только в спину девушки, я наконец — то дошёл до неё. Та сидела напротив мужчины с раздробленной ногой, что корчился от боли и сипло дышал.

— Ампутируют, — глухо вынес вердикт я, стараясь не смотреть на ужасающую рану.

— В ином случае — да, — кивнула Аеста.

— В ином случае? — переспросил я, вскинув бровь. — У него кость раздроблена! Он ходить не сможет.

— К твоему сведенью, я прекрасно вижу, — раздражённо бросила та, осматривая рану. Я задержал взгляд на её ладонях.

— Почему в перчатках?

Аеста обернулась, взглянув на меня так, словно я сморозил самую величайшую глупость на свете.

— Если на моих руках окажется даже царапина, которую я просто не замечу, то сама буду подвержена заболеванию или заражению крови.

Я почувствовал себя дураком. Вот почему её руки гладкие — она всё время носила перчатки, а я даже догадаться до этого не мог.

Аеста вновь повернулась, и подумав, вдруг сняла перчатки, протянув руки к раздробленной ноге. Однако так и не коснулась её, шумно вдохнув и расправив плечи. Я наклонился, заметив, как под её пальцами разгорается тусклое алое свечение, и тонкая паутинка багрового света потянулась к ноге, полностью её окутав. Раздался неприятный треск, мужчина вскрикнул, и вдруг поражённо замер, прояснившимся взглядом смотря на свою целую ногу.

Черноглазая ведьма поднялась, и не оборачиваясь, зашагала дальше. Я следовал за ней, лишённый мыслей и, смотря, как сломанные и раздробленные кости за считанные секунды восстанавливаются. Те, кто до конца жизни должны были быть калеками, вставали и молча смотрели вслед красноволосой девушке. Той, что ходила от одного раненного к другому, не морщась от отвращения. Той, что могла одним движением завести угаснувшее секунду назад сердце, хотя и не имела своего дракона. Той, которую прозвали черноглазой ведьмой за то, что она совершала невозможное.

Я следил за Аестой, и внутри меня вдруг возрождалось старое, давно утерянное чувство. Чувство восхищения. Оно родилось ещё в детстве, когда я смотрел на других Повелителей и их драконов, когда видел отца верхом на Ярсе. Забытое, ведь с годами мне уже некем было восхищаться. И тут девушка, с глазами полными черноты, на которой я не мог даже пылинку представить, вдруг ходит по пропитанной кровью земле, касается раненых и пачкает почти единственное своё платье.

«Ведьма?»

«Самая, что ни на есть, настоящая…»

Бинты, лечебные травы и прочее кончились ещё несколько часов назад. Я как раз закончила с последним всадником, что смотрел на свои целые пальцы и не мог сдержать слёзы.

Слишком много чар ушло от меня, но порой это было полезно — опустошать внутренний резерв, который с каждым разом словно становился всё больше. Не прошло и недели с того момента, как я вернулась из селения полностью пустая, а восстановилась за пару дней и теперь свободно могла срастить кости. Правда, ноги едва держали от усталости, но я была довольна собой.

Оглянувшись, я приметила светло — голубые одежды лекарей, которых наконец — то доставили сюда. Вот теперь можно и отдохнуть.

Вдохнув всё ещё пахнущий гарью и кровью воздух, я краем уха заслышала далёкий рёв и обернулась. В небе показались точки, что приближались, вырисовываясь в пятерых драконов. Они летели рывками, едва держась в воздухе от усталости и ран. Видимо, преследовали драконов Клинохвостых, сами отхватав по полной.

Хрипло рыкнув, ящеры тяжело приземлились на другой стороне равнины. Они тут же припали к земле, давая своим хозяевам сползти с себя. Я приметила как минимум двух, прихрамывающих на ноги, но меня отвлёк крик одного из всадников. Тот махал руками, указывая на своего товарища, которого поддерживали оставшиеся два.

Я была единственным лекарем поблизости, и, плюнув на собственную усталость, зашагала вперёд, слишком поздно сообразив, что придётся идти через тела мёртвых. Обходить времени просто не было. Единственной проблемой была моя уже пропитавшаяся кровью юбка. Либо рвать и бежать к ним, не боясь зацепиться подолом за тела, либо находить обходной путь…

— Гори всё в пламени Древних, — услышала я рядом хриплый голос, и чужие руки вдруг подхватили меня. Я удивлённо подняла глаза, смотря на серое лицо Валта, на его хмурые брови и желваки на скулах.

Несмотря на меня, он зашагал вперёд, быстро и осторожно перешагивая через тела. Я видела выступивший на его лбу холодный пот, видела, как ему трудно, однако он не останавливался. И это было вовсе не то показное одолжение, которое он мне делал. Это было нечто большее, скрытое где — то за сотнями масок.

Дойдя до прибывших всадников, Валт опустил меня на землю. Я тут же поспешила к раненому с зияющей на груди раной.

— Опустите его.

Всадники поколебались при виде меня, но всё же послушались, уложив своего товарища на землю. Опустившись рядом, я вновь дотронулась до скрытой в глубине силе, смотря на алое сияние вокруг ладоней.

— Вас было пятеро? — услышала я голос Валта, напоминающий железо.

— Да, — кивнул кто — то.

— Кто вас послал?