— Уж какая есть, — пожала плечами магичка.

— Извольте, — не стал спорить авторитет.

Он поднялся и сдернул ткань, до сих пор укрывавшую какой-то бесформенный предмет в углу комнаты. Это оказалась большая картина на полированной подставке.

— Безумный художник смешал в ведре сотню оттенков и выплеснул на холст? — брезгливо поморщилась девушка.

— Сейчас это выглядит именно так. Но Вы немного не угадали. В ведре не было краски. Только кислота.

— Хм, — Агафья встала и подошла ближе. — Действительно. Кое-где насквозь прожгло.

— Да, — кивнул Меньшов, открывая большой глянцевый альбом. — Картина кисти Леонардо да Винчи. Вот, какой она была. В пятидесятых годах прошлого века психопат облил ее кислотой. Реставраторы бились над ней лет десять, но, как видите, успеха не добились. Я купил это полотно на аукционе, очень недорого. Все совершенно легально, документы в папке на столе, можете посмотреть.

— В этом нет необходимости. Я и так вижу, что Вы говорите правду. И зачем Вы это сделали? Решили вложить деньги в предметы искусства?

— Не совсем, покачал головой авторитет. — Если Вы сможете восстановить этот шедевр в первоначальном виде, я подарю его Эрмитажу.

— Вы не устаете меня удивлять, Ефим Филиппович, — хмыкнула девушка.

— Может быть, мне это нравится? — улыбка снова собрала морщинки на его лице. — Как бы там ни было, я патриот своего города. А да Винчи… Он просто не может принадлежать одному человеку. Грех прятать такие полотна в частных коллекциях.

— Однако. Самое интересное в этой ситуации, что Вы действительно верите в это.

— В прошлую нашу встречу я уже говорил Вам, Агафья Кузьминична, что мир не делится на черное и белое.

— Хорошо, — магичка отвернулась от изуродованной картины. — Я могу Вам помочь. А Вы мне?

— Я весь внимание, — снова опустился в кресло Меньшов.

— Примерно с полгода назад, возможно, раньше, в городе появился человек или группа людей, которые проводят нелегальные собачьи бои. Я в курсе, что подобные развлечения не новинка. Но на этот раз собаками травят людей. И мне нужны те, кто этим занимается.

По мере того, как девушка говорила, Меньшов хмурился все сильнее.

— Похоже, — сказал он, когда магичка умолкла, — Эрмитаж пока останется без пополнения.

Агафья вопросительно подняла бровь, ожидая продолжения.

— Вы очень обяжете меня, если доберетесь до этих… собаководов, — пояснил авторитет. — Это беспредельщики. Они никому не подчиняются и не отстегивают в общак. Уже месяц мои люди пытаются подобраться к этим уродам, но безрезультатно. Удалось взять только мелких посредников, которые сами ничего не знают. А тех, кто на них вышел, убили… собаки. Я уже потерял троих. А я очень не люблю терять людей, Агафья Кузьминична. Тем более, таким образом.

— Серьезные ребята, — проворчала магичка. — Нет, Ефим Филиппович. Уговор дороже денег, так, кажется, говорят. Вы мне информацию, а я Вам, в данном случае, картину.

— Хорошо.

Меньшов, не стесняясь девушки, сдвинул неприметную завитушку на резной панели. Часть стены отъехала в сторону, открывая комнату едва не больше роскошного кабинета, сплошь заставленную стеллажами.

— Я Вам не мешаю? — усмехнулась Агафья. — Тайное хранилище документов такого человека, как Вы… Это же мечта любого опера.

— Ну, что Вы, — вернул улыбку Меньшов. — За большинство из этих бумаг любой опер скорее получит пышные похороны, чем ордена. Здесь собраны интересы слишком многих богатых и высоко сидящих. Не сомневаюсь, что Вы об этом догадываетесь, Агафья Кузьминична. Так же, как я догадываюсь о том, что Вы давно обнаружили мою маленькую подсобку и механизм, ее открывающий. Недаром Вы с таким интересом разглядывали именно эту стену, пока пили чай.

Магичка только улыбнулась, подтверждая его правоту. Мужчина вынес из хранилища небольшую пластиковую коробку с ручкой в крышке и закрыл проход.

— Вот все материалы, которые у меня есть.

— Тогда я попрошу Вас не предпринимать пока никаких действий.

— Хорошо, — согласился авторитет. — Но и Вы пообещайте, что отдадите их мне, если у закона в очередной раз окажутся руки коротки…

— Не окажутся, Ефим Филиппович. Я об этом позабочусь.

— Как скажете, — не стал спорить Меньшов. — Тогда я Вас оставляю.

— О недопустимости какого бы то ни было наблюдения за мной сейчас напоминать надо?

— Ну, что Вы, Агафья Кузьминична, — развел руками мужчина. — Я надеюсь, что это не последняя наша встреча. Зачем же мне так глупо навлекать на себя Ваше неудовольствие.

Агафья подождала, пока за Меньшовым закроется дверь, и снова подошла к картине. Вернуть ей первоначальный вид было просто. Несколько веков назад, когда мастер писал это полотно, не было ни пластмассы, ни искусственных красителей, с которыми магичка совершенно не умела работать. Сложность состояла в том, что мазки не выросли вместе с холстом, как, например, дерево из которого скульптор вырезал статую. Но они слишком долго находились на своих местах, чтобы не оставить никаких следов, а их магичке было достаточно. Это напомнило ей орийскую игру, которой она развлекалась еще в общей школе. Надо было восстановить рисунок, все линии которого в виде мелких точек лежали на нижнем крае листа.

«Вспомним детство», — хмыкнула магичка и подняла руки. Вокруг картины закружились десятки разноцветных искр, и на холсте стало медленно проступать надменное мужское лицо в высокой шляпе-колпаке. Белые, шитые золотом одежды неприятно контрастировали с темным фоном. Какой-то вулканический пейзаж за спиной мужчины расцвечивали сполохи огня. И стоило чуть прикрыть глаза, эти сполохи становились подозрительно похожи на бесовские рожи.

— Тьфу, ты, ну и окружение, — проворчала Агафья, глядя на восстановленную картину, и подошла к столу, где все еще лежал раскрытый альбом. — Портрет папы римского, — прочитала она. — Однако, не любил художник святейшего.

Магичка одним движением руки смахнула уже ненужные плетения.

Мордоворот в черном костюме, как и в прошлый раз, обнаружился сразу за дверью.

— Позови хозяина, — приказала Агафья и, вернувшись в комнату, открыла коробку с документами.

Когда Меньшов вошел в каминную, девушка просматривала папки.

— Ох… — запнулся на пороге мужчина. — Все-таки да Винчи был гением.

— Да, — равнодушно кивнула девушка. — Я об этом читала. Благодарю за информацию, Ефим Филиппович. С Вашего позволения, я возьму с собой вот эту папку. Хочу изучить ее в более спокойной обстановке и привезу завтра обратно.

— Пожалуйста, — кивнул Меньшов, доставая визитку. — Можете не утруждаться. Позвоните вот по этому номеру в любое время суток, — сверкнуло золотое перо дорогой ручки, отчерчивая несколько цифр. — Мой курьер заберет папку, откуда Вам будет удобно.

— Скажите, а Вам тоже кажется, что огонь за спиной этого религиозного деятеля похож на демонские морды? — неожиданно поинтересовалась Агафья.

Мужчина автоматически повернулся к картине и вдруг вскрикнул, схватившись за покалеченную руку.

— Она болит… — как-то беспомощно проговорил он, обернувшись и глядя на девушку непонимающими глазами.

— Это пройдет, — сказала она, берясь за ручку двери.

— Но врачи… после аварии. Они сумели все восстановить, но я все равно не чувствовал руку. Никто не мог мне объяснить, почему так!

— И я не буду. Считайте это маленьким бонусом, — скупо усмехнулась магичка и вышла.

Еще в первую свою встречу с необычным авторитетом по кличке Гвоздь Агафья обратила внимание на его руку. Человеческие врачи, действительно, хорошо поработали, собрав кости и мышцы буквально из месива. Но энергетические каналы они восстановить не смогли. Просто потому, что не знали об их существовании. В результате получилось то, что получилось. И для магички ничего не стоило довести их дело до более приемлемого результата. Именно лечение, по ее мнению, должно было стать желанием Гвоздя, и она дважды ошиблась. «Люди полны сюрпризов», — уже в который раз за последние несколько месяцев подумала Агафья, покидая квартиру авторитета.