— Ты ее вылечила? — нарушил тишину оперативник. — Или это действительно была врачебная ошибка?

— Вылечила. Но пусть она думает, что ошибка, ладно? — спокойно отозвалась магичка.

— Но ведь ты действительно могла бы…

— Ничего я не могла бы! — перебила Агафья. — Мы уже как-то обсуждали эту тему. Я не целитель. Точка.

— Но тетке-то ты помогла, — возразил Николай. — Кстати, как тебе это удалось? Когда ты лечила меня, я чуть сознание от боли не потерял, а тетка, по-моему, даже ничего не заметила.

— Я ее усыпила, чтобы она ничего не почувствовала. А потом выжгла все мутировавшие клетки. Конечно, вывести их через разрез было бы вернее и быстрее… Но я не рискнула устраивать операции там, куда в любой момент может кто-то ввалиться.

— Понятно. Думаешь, рецидива не будет?

— Не будет. Я ее, когда мы сюда приехали, еще раз просмотрела, уже в спокойной обстановке. Сосуды почистила, кое-что по мелочи. Проскрипит твоя тетя лет до ста.

— Спасибо…

— Не за что, — пожала плечами девушка. — Завтра она уже белкой скакать будет. Я ее энергией до бровей накачала. Как раз хватит, пока она от естественного истощения оправится.

— А как мы ей объясним такие резкие перемены? Расскажешь про знахарку Агриппину? — улыбнулся Николай.

— Зачем лишний шум? Только паломничества страждущих к дверям твоей квартиры нам не хватает. Скажу, что у нее аллергия на лекарства так проявилась. Мол, у моей родственницы тоже такое было.

— Ну, можно и так.

— Завтра я еще тут побуду. Ты Макса предупреди. А то он опять выдумает какую-нибудь ерунду. К понедельнику уже все наладится.

— Хорошо, как скажешь, — не стал спорить капитан. — Машину я тут оставлю. Нам с Максом завтра все равно целый день по городу носиться вместе. А вечером у нас встреча с Корнем. Туда на машине лучше не ехать.

— Корень — это тот, после которого у майора всегда голова болит? — усмехнулась магичка.

— У меня тоже будет болеть, — хмыкнул Николай. — Но это уже издержки профессии.

— Ну, да, ну, да… Тогда, пожалуй, так сделаем. Я в воскресенье вечером в Питер поеду. Закончите с Корнем — бери майора и вези к себе. Я вас от последствий, так сказать, избавлю. Нечего помятыми рожами Бурундука дразнить.

— Не вопрос, — капитан помолчал, решая задавать ли весь вечер вертевшийся на языке вопрос, но все-таки заговорил. — Смотрю я на тебя, Агафья, и думаю… Вот ты сама говоришь, что не целитель. Но меня и тетку вылечила шутя…

— Так уж и шутя, — проворчала девушка.

— Ну, может, и не шутя… Но наши-то врачи вообще ничего сделать не могли. Вот я и подумал, если у вас настолько крутые врачи… прости, целители. То почему же вы тогда умираете? Ты однажды упоминала, что магики хоть и живут долго, но не бессмертны…

— «Дегг Агг»… «Тройное Если», по-вашему.

— Что?

— Агг треггэ — рагрут. Агг дэрвэ — ргут. Агг загрэ — дрэйт, — медленно отозвалась магичка, словно раздумывая, стоит ли посвящать друга в такие подробности. — Ритуальная формула. Примерно: «Если виновен — осужден. Если достоин — награжден. Если мертв — забыт». В течение своей жизни магики развивают Дар. Это происходит независимо от нас. Как человек, который каждый день носит тяжести, наращивает мышечную массу, и со временем может поднять все больше и больше. Но однажды такой человек упрется в свой предел. Так и мы. Каждый магик, достигнув предела своих возможностей, чувствует Зов. И идет к источнику Силы. Это пещера глубоко в горах. По легендам, там начинаются все Струны, из которых магики черпают энергию. Перед входом магик оставляет свое Сердце и произносит: «Дегг Агг».

— Оставляет сердце? Какое? — опешил капитан.

— Ну, уж не мышцу, — усмехнулась Агафья. — Вот это Сердце.

Девушка расстегнула ворот джинсовки, и на глазах изумленного Николая на ее загорелой коже в ямочке между ключицами начала разгораться искорка. Мгновенье спустя между друзьями зависло солнце размером с горошину, яркое настолько, что на него было невозможно смотреть.

— Нифига себе… — ахнул Николай.

— Искра Дара. Я читала, что древние обменивались ими, призывая Узы Богов. И когда один из супругов шел к Источнику, второй ждал у входа, — проговорила девушка и заставила маленькое чудо вновь исчезнуть. — Теперь так не делают. Сердце оставляют Хранителям. Стражи закрывают за инициантом Врата. Через несколько часов или дней, по разному бывает, когда все закончится, они выпустят магика, расширившего свой резерв. Или заберут тело. Очередную инициацию выдерживают не все. И чем старше магик, тем меньше шансов на благополучный исход, хотя чисто физически тысячелетние ничем не отличаются от столетних.

— Почему? — удивился Николай.

Магичка пожала плечами:

— Не знаю. Так решил Создатель. Выжившие помнят только столб света, в который вступили, и все. Умершие уже никому ничего не расскажут. Их души сразу уходят к Создателю, и ни одному целителю не под силу их вернуть. А больше никого во время инициации в пещере быть не может.

— Так откуда же ваши стражники знают, что пора снова открывать ворота?

— Стражи, — поморщилась магичка. — Не стражники, а Стражи. Хранители, так, пожалуй, будет точнее. А узнать не сложно. «Дегг Агг» — не просто слова, это руна, написанная огнем, последнее плетение ступившего в источник магика. Как и любое плетение, «Дегг Агг» завязано на своего творца и схлопывается во время инициации, как во время тяжёлой битвы, когда все силы направленны на то, чтобы победить и выжить. Руна гаснет. Для Стражей это знак, что инициация началась. Плетения схлопываются и дальше, одно за другим, и все быстрее, вроде цепной реакции. Когда инициация закончится, Сердце либо разгорится гораздо сильнее, чем раньше, либо потухнет.

— Если потухло, значит…

— То и значит, — буркнула Агафья. — Все бывает.

— Так зачем же туда идти, если можно кони двинуть? Неужели нельзя обходиться тем, что уже имеешь?

— Зову невозможно противиться, — неохотно отозвалась магичка. — Как невозможно объяснить слепому, что такое цвет, так и человек не поймет, что такое Зов. У вас просто нет необходимых органов чувств, если так тебе будет понятнее.

— И среди вас не нашлось ни одного чел… магика, который подсмотрел бы, что происходит у этого источника? — не поверил Николай.

— Отчего же, — хмыкнула Агафья. — Идиоты и среди магиков встречаются. Один нюанс: проснувшийся Источник может пережить только инициант, пришедший по Зову. А пепел тех, кто вздумает будить Источник по своей воле, потом выметают Стражи. В древности даже такой способ самоубийства был. Как сеппуку у ваших самураев. Считаешь себя негодяем, не заслуживающим прощения, идешь и будишь Источник. «Дор раг раддо о драддо» — «Я себе судья и палач». Правда, в наше время такого не бывает. Сюзерен запретил пускать к источнику самоубийц. На любую вину есть Суд Сюзерена, а Источник — Дар Создателя, и нечего его осквернять.

— Но как же тогда…

— Коля, пошли спать, а? Хватит на сегодня лекций по теме «Быт и верования Ории».

— Ладно, — не стал спорить Николай, хотя вопросов после рассказа магички у него появилось еще больше, чем до него. — Я действительно сегодня вымотался, как собака. Или это на меня так деревенский воздух с непривычки повлиял?

— Воздух, не воздух, а спать действительно пора, — улыбнулась Агафья, поднимаясь. — Спокойной ночи, Николай.

Начало сентября. Понедельник

Въедливый писк будильника вырвал Николая из запутанного кошмара, который, похоже, мучил его всю ночь. Отерев со лба испарину, мужчина попытался сообразить, что за дрянь ему снилась. Но вспомнились только ангел с Александрийского столпа в окровавленном свадебном платье и воющие питбули, заполонившие Дворцовую площадь. Ощущение было такое, будто его долго и со знанием дела били ногами. Николай выругался и, сглотнув вязкую горькую слюну, поплелся в душ.

Все воскресенье он носился по своим информаторам и просто знакомым, пытаясь нащупать хоть что-то, что могло бы вывести его на организаторов собачьих боев. Но везде его ждал облом, как, впрочем, и Макса, занятого тем же. Под вечер друзья добрались, наконец, и до Корня. Вышибала полукриминального бара, Корень почти всегда знал, что незаконного происходит в городе, но говорить соглашался только под стопочку, да чтоб непременно с «дорогим» куратором.