— Что?

— Мы ведём расследование. Будь все так просто, то наш товарищ давно отправился бы на костёр. Потому я и прошу тебя, чтобы ты помог ему продержаться.

— Но…

— Это не обсуждается.

Прокурор встал из-за стола и направил свой шаг к окну. Снаружи шел ливень, среди туч виднелись зарницы молний. От близкого грома задрожали окна, и замок содрогнулся до самого основания.

— Приступай к работе немедленно. Аудиенция окончена. Вано! Проводи нашего гостя!

И вновь коридоры. Вано вел Ангелара вниз через множество лестниц и комнат. Спустившись на третий этаж, младший инквизитор зашёл в библиотеку, где, по его словам, и находился проклятый коадъютор.

Среди стеллажей и книг сидел одинокий человек. Запылённый красный плащ был потёртым, от богатых манжет остались лишь обугленные остатки, из-под которых выглядывали рукава кольчужной рубахи. Полы плаща оказались измазаны огромными кровавыми пятнами, а грязь осыпалась большими сухими чешуйками, прямо на блестящий дубовый пол. Обожжённая треуголка лежала подле хозяина на столе.

Как только Ангелар приблизился поближе, солдат отринул свою книгу и поприветствовал своего гостя.

— Я слышал. Алерайо Элиэнус — Коадъютор Седьмого отряда святой инквизиции. Рад знакомству.

— Да, взаимно…

На вид Алерайо можно было дать лет тридцать. Черные с проседью волосы были коротко острижены, соответствуя военному стилю — неброско и удобно. Смешанная кираса из кольчуги и кожи была разорвана на воротнике, отчего взору открывались глубокие шрамы и плохо сросшаяся ключица. Казалось, сапоги инквизитора затоптали уже не одного человека или животное.

— Что же, мне поручили объяснить детали твоего задания, а мне очень хочется чего-нибудь выпить…

— Можно хорошо отдохнуть в "Быстром страннике".

— Вот и отлично! Совместим приятное с полезным! Вано, скажи Орфею, что я и мой новый друг идём пить! Как же мучает жажда…

— Ну, парень, смотри, я помогу тебе, а ты мне. Так скажем, все чин по чину, только имеется маленькая… оговорочка. Видишь, какие, времена-то сейчас… — Алерайо со скукой зевнул, ожидая своей выпивки. — Дел невпроворот, крутишься, как белка в колесе!

Он так размахнулся, что дал мне по носу.

— Прошу, может не стоит так размахивать руками?..

— А я что? Я такой страшный что ли? — инквизитор схватил проходящего мимо человека, прямо за шиворот. — Вот, ты скажи, я похож на жуткое чудище?

— Никак нет!

— Вот именно, Ангелар!.. Чего уставился? Свободен.

— С-спасибо…

— То сжигай книги, то сжигай людей… То сжигай книги, то сжигай людей! Ты хотя бы знаешь, через что я прошёл?

Все посетители со страхом смотрели на наш столик. Мне было не по себе, что мой подопечный настолько шумный. Говорят, что выпившего солдата трудно остановить, а в стадии опьянения достучаться до него абсолютно невозможно.

— Да-да, Элиэнус, прошу, потише…

— Да брось ты эти официальности! Для друзей я просто Эл! Вот ты представь… — Инквизитор закинул ноги на стол. — Я этими сапогами топтал гору трупов и крошил черепа сектантов! Только и делай, что разгребай за ними все дерьмо! А тут ещё и эта книжка…

Тут он махнул рукой и упал лицом на стол. Его лицо было настолько жалким в этот момент, что, невольно, я начал проникаться к нему сочувствием. Сквозь прожжённые дыры, в свете ламп поблескивала оплавленная броня, под которой виднелись страшные шрамы.

— Откуда такие раны?

— Чего? А, так на меня горящая балка упала… Я спалил целый дом, чтобы уничтожить этот пакт, а ему хоть бы хны!

Ладно, пора прекращать этот балаган. Пора вернуться к насущным вопросам, а потому я решил заговорщически спросить Коадъютора.

— Может, вы всё-таки поведаете причины такого странного запроса Прокурора?

— Скажу лишь, что это мера противодействия церкви.

— Но разве вы не заодно?

— После определенной цепи событий в 1676 году Отделение Инквизиции, под предводительством Венисия, обретает полную независимость. Я поступил на службу в третий отряд в… 1698 году, когда шли волнения в Фарэде…

— Это, конечно, замечательно, но все же каков план?

— Да не торопи ты! Вот что за люди? Ах, к черту! Слышал ли ты о разделении властей в стране?

— Да, кажется их около трёх.

— Больше, куда больше. Готовь ручку, загибай пальчики: Император и его власть — раз пальчик, Инквизиция и ее Канцлер — два, Королевская гвардия и армия — три пальчика, как много, да? Церковь — четыре, Полиция с Судьей — пять, Казначейство — шесть, Торговый союз — семь… Семь пальчиков! Ты же до семи считать умеешь? Это с ума сойти, как много! Каждая самостоятельная часть заведует своей отраслью. Ещё пива! Всё за счёт этого молодого!

— И что? Церковь как-то отошла от этой расстановки сил?

Эл склонился поближе, и поманил меня, чтобы и я приблизился.

— Да она на братьев своих пошла! — Прошептал инквизитор. — Сколько верующих! "Склонись пред ликом солнца, бла-бла-бла!" Лапшу на уши вешают всем подряд, а сами — суки хитрые! А так дело не пойдет… Неа.

— Теперь я примерно понял. Ежели зреет раскол, то…

— Ты чего там языком чешешь налево и направо? Если не заткнешься, то я заткну тебе его в за пояс!

Сидевший в дальнем углу таверны королевский гвардеец нетвердой походкой направлялся к нашему столу. Закованный в позолоченные парадные латы, солдат явно нарывался на проблемы. Алерайо, чувствуя себя уязвлённым, вскочил из-за стола и потянулся за эфес своего палаша.

— Что, латы выдали — яйца отрасли? Не жмут? Сейчас обрежем!

— Так, давай! Рискни здоровьем!

— Пойдем, на улице разберемся.

Народ в удивлении собрался у входа в харчевню. Грязь и слякоть расплылась по всей мостовой, но двум разъяренным, словно псы солдатам это никак не мешало. Гвардеец, в полном комплекте лат, с большим двуручником выглядел куда внушительнее, чем потрепанный инквизитор. Как шаткие нетрезвые башни, дуэлянты нависали над толпой.

Но вот они встали в стойку, готовясь к битве. Алерайо начал медленно кружить вокруг противника. Бурое месиво скользило под ногами, но шаги инквизитора оставались такими же плавными. Рассчитывая на свое более лёгкое вооружение, он держал палаш над головой, целясь в голову.

Гвардеец остался на месте, держа меч в высоком срединном положении. Хмельной смех доносился из-под шлема, ведь доспехи были первосортного качества, а какой-то жалкий ножик вряд ли сумеет даже поцарапать их.

— Ха, атакуй первым, позабавь меня!

— Моли о пощаде, сволочь!

Эл совершил резкий удар, целясь в сочленение пластин, туда, где правая подмышка, но большой клеймор опустился на клинок и прижал его к земле. Инквизитор отскочил, выдернул оружие из грязи, после чего снова стал кружить, совершая резкие обманные рывки то в одну, то в другую сторону.

Зрители немного заскучали, раззадорить двух солдат оскорблениями или выкриками не получалось, а потому большая их часть просто разошлась.

Алерайо порхал, нанося резкие удары. Его лицо было сосредоточенным, хмурые брови сошлись в одну линию. Гулкий стук сердца звучал в ушах… Ту-дум, шаг, глубокий вдох… Ту-дум, ещё шаг, выдох… Рывок! Отступить и начать снова. Дерзкий палаш пытался уколоть в щели доспехов, но всякий раз клеймор отбивал меч, отчего по всей его длине проходила такая сильная вибрация, что пальцы запросто могли вылететь из суставов. Громкий звон стали и хлюпанье грязи.

Гвардеец опустил клинок и совершил рубящий удар снизу, рассекая воздух в паре миллиметров от правого бока врага. Всего мгновение, жалкий миг, который не может разглядеть человеческий глаз, и вот воины стоят, скрестив клинки, жадно хватая воздух. Однако опытный мечник снова отступил, красная мантия трепетала, сбивала с толку. Коадъютор увернулся от тяжёлого клеймора, после чего, внезапно, ударил таившимся в одеждах кастетом прямо под дых, между чешуйчатым фартуком и кирасой, отчего латник согнулся от боли. Кулак разорвал соединения доспехов и продавил в нескольких местах кольчугу, нырнув острыми колючками под ребра. Ещё один резкий взмах — противник опустился на колено, из подколенной впадины начала хлестать кровь. Но гвардеец схватил Эла, после чего встал, пригнув его всей тяжестью металла к земле. Он выдернул руку из-под своих доспехов и впечатал плоскую сторону эфеса в лицо врага. Алерайо покачивался, явно оглушенный таким жёстким ударом. Опираясь на одну левую ногу, солдат медленно взмахнул клеймором, разрезав красный плащ. Эл, очухавшись, в свою очередь пнул в правое колено. Громкий вой поднялся в воздух.