— Что-то не так? Вас не устраивает, что мы вас приняли, раз вы стоите, не двигаясь, и не можете сразу поведать нам о том, зачем вы пришли?

Энн переводит ничего не выражающий взгляд на женщину. Та подаётся слегка вперёд, приподняв брови и приоткрыв рот. Накрашенные глаза хлопают длинными ресницами.

Мужчина пресекает:

— Оставь, Кэролайн. Ты ведь не хочешь новых недовольств.

Президентша заливается краской и, замахнувшись, нажимает на кнопку на столе. Между женщиной и мужчиной из пола вырастает стена из стекла, не позволяя двум людям встретиться до тех пор, пока они не выйдут из-за стола с другой, свободной стороны.

С шумом выдохнув и сцепив зубы, Гарольд хочет, вероятно, добавить ещё что-то, но в этот раз его перебивает уже жена:

— Тихо! Не устраивай сцен.

Энн ещё более погружается в атмосферу непонимания, сомнения и даже страха. Перед ней разыгрывается цирк, а ещё смешнее от того, что перед ней те, кто держит Баланс на плаву. Относятся друг к другу как к врагам. А что же насчёт жителей?

Впрочем, девушка отпускает эти мысли. Устав от глупых разборок, Энн делает шаг вперёд, тут же становясь мишенью для солдат, направивших на неё дула. Поднимает руки и спокойно, чётко выговаривает, незаметно трясясь в коленях.

— Сегодня моя Тень рассказала мне всё о Балансе и велела выбрать профессию. Так вот я хочу стать Тенью.

Кэролайн и Гарольд, видно, тоже отпустив былую ссору, всё-таки находят в себе силы переглянуться. Мужчина кивает одному из солдат, и тот подходит к Энн, бросает «следуйте за мной» и уводит девушку через другую дверь, в небольшую комнатку.

— Стоять! — велит Гарольд, увидев, что Алекс намеревается последовать за Энн. Солдат выполняет команду и смотрит Энн вслед.

Сама она не запоминает всех деталей — после процедуры происходит короткий разрыв памяти, но знает, что в серой комнате стоял стул, на который она села. Затем жужжащий звук над головой и почти сразу же слова солдата, велевшего подниматься. В комнату Энн вернулась новым человеком, который знал о Балансе немного больше остальных и мог обучать новичков тому, что знала каждая Тень.

Очутившись в кабинете, Энн не видит ни Алекса, ни даже правителей, но всё тот же солдат Центра подталкивает её вон из помещения. Когда он отправляет её в коридор, а сам остаётся за дверью, Энн понимает, что дальше идти она должна самостоятельно. Коридор, лифт, первый этаж. На обратном пути никаких досмотров, но приходится пару раз поспрашивать дорогу, чтобы узнать, как выбраться на улицу. Солдаты предпочитают лишний раз не разговаривать и объясняются жестами. Алекс как сквозь землю провалился, но сейчас Энн даже не это волнует так сильно, как весьма неясный для неё вопрос. Отчаянно удерживая его в мыслях, девушка вскоре доходит до перрона.

«А вот и он».

Алекс стоит, прислонившись спиной к одной из стен, скрестив на груди руки. Заприметив Энн, солдат отталкивается от поверхности и расправляет руки, выходит девушке навстречу. Та стоит, дожидаясь его на том же месте, где его и увидела. Пролетает вагон, обдавая девушку потоком ветра, растрёпывая короткие светлые волосы. Мрачная, холодная, с опущенными бровями, она следит за каждым шагом Алекса. Он оказывается рядом, снимает шлем, чтобы вернуть голос к собственному тону. Оглядывается по сторонам, видя пару солдат в отдалении и пустой перрон.

— И что же значит эта самая «подопечная»? — не напрягая связки, учась этому у правителей, спрашивает Энн.

— Послушай, Хелен…

— Энн! Зови меня Энн.

— Хорошо, Энн, — он ненадолго прикрывает глаза, собираясь с мыслями. Открывает и, стараясь держать всё под контролем, говорит спокойно, но огонь уже распаляется в светло-карих глазах напротив. Солдат говорит тихо, чуть наклонившись и отметив, что Энн инстинктивно отдаляет голову, но смотрит прямо ему в глаза. Поезд ушёл, людей нет. Можно говорить. — Я был одним из двоих солдат, кто нашёл тебя, когда ты попала в Баланс из Хаоса, вернее, когда ты ещё была в Тоннеле. И именно я сказал, что у тебя нет никаких особо опасных повреждений или болезней, которые помешали бы тебе выжить и попасть в Баланс. Аппарат показал совсем не то.

Алекс продолжает говорить и может лишь следить за тем, как становятся влажными глаза Энн, как они блестят под светом белых ламп от той страшной правды, что открывается в настоящий момент.

— Пойми, я спас тебя и вместе с этим сделал тебя своей подопечной. Так происходит каждый раз, когда аппарат показывает возможность для человека попасть в Баланс. Тот, кто прошёл, становится нашим объектом, как ты стала объектом для своей Тени. Только в отличие от того же Марка, нам запрещено говорить в открытую о том, кто мы для вас. Затем я поймал тебя тогда на площади и рассказал ту правду, которую ты ещё не знала. Без прикрас. Я не хотел тебя пугать, но ты ведь сама понимаешь, что эта правда пугающа. Так мы и стали… сотрудничать.

— Ч-что?.. — а голос дрожит.

Бесконечный поток мыслей смывает Энн в воронку, засасывает её в самые глубины. Спас. Аппарат велел убить её, но он спас. Она — его пешка, всего лишь фигура в планах. Кажется, девушка забывает, что именно благодаря Алексу вообще осталась жива. Её ныне это не волнует. Только колени до сих пор дрожат после встречи с правителями, да открывшиеся обстоятельства душат. Кому вообще верить?

— И ты хотел с помощью меня попасть в…

В Энн все закипает: в груди разливается жар, кончики пальцев обжигает огонь. Часы не медлят со своей работой, начиная еще совсем несильно звенеть. Но Энн еще не закончила. Она низко опускает брови и смотрит с вызовом на Алекса, выводя его хоть в кои-то веки на честность:

— Мало того, что у меня нет ни единой идеи, как обратиться к людям, что сделать самой, чтобы помочь остальным и себе, сам… знаешь с чем, так теперь я узнаю, что всё это время ты мне безбожно лгал, хотя и так весь мир врёт!

Писк часов становится громче. К перрону приближаются два солдата. Неизвестно, в какой момент они решат прекратить сцену, но Алекс, заметив их и вскинув брови, коротко бросает:

— Тише, Энн. Все хорошо.

Понятное дело, он боится последствий — Энн это знает, но есть только два предложения, которые она выскажет и успокоится. Часы ещё под контролем, поэтому она выпаливает:

— Я оказалась пешкой в твоих руках, в твоих планах, ведь так? — задаёт вопрос, на который не требуется ответ. Алекс напуган не на шутку, и глаза его бегают от приближающихся солдат на Энн, и обратно. Но не уводить же её в сторону, наоборот, привлекая больше внимания. Девушка горячо продолжает, сказав тише, но с той же злостью и огнём в голосе:

— И раз уж так сложилось, давай проверим, насколько мы друг другу подходим? Насколько совместимы предатель и пешка? Насколько вообще наш… твой этот глупый план имеет право на жизнь?

Часы начинают вибрировать на руке Энн попутно с писком — плохой знак. Однако девушка выдыхает, выставляет запястье вперед, и вибрация прекращается. Сердечный ритм приходит в норму, Алекс молчит. Он крепко стискивает зубы и послушно вытягивает свою руку. Если Энн и была лишь фигурой в его игре раньше, то сейчас настало время быть ею Алексу. Солдаты останавливаются там, где стояли. Часы проводят анализ совместимости, а затем выдают:

«Ноль».

Энн нервно прыскает со смеха. Звон часов постепенно утихает, как и её голос. Она не поднимает голову до последнего, пока не произносит завершающее:

— Забавно, но так я и думала, — и снова вскидывает подбородок, глядя на солдата. В уголках её глаз всё ещё блестят слёзы, а само лицо красное, губы сухие. Как бы Энн ни старалась выглядеть сильной, храброй, Алекс видит проступающую наружу Эмму — жительницу Хаоса, которая попала в чужую среду, из которой ей не выбраться, а если выбраться, то явно не в одиночку.

Энн поворачивается в сторону поезда и не говорит ни слова. Зато их озвучивает Алекс, подводя итог разговору:

— Значит, у нас обоих есть опасные гены. И это значит, что рано или поздно ликвидируют нас обоих. А пока ещё есть время…