Варгр рывком откидывает шелковую ткань — она плавно, будто подхваченная потоком ветра, опускается на пол. От ледяного прикосновения по коже пробегают мурашки. Краска приливает к щекам, стыд и смущение пленяют. Наглый взгляд блуждаёт, изучает, ласкает… Томительное ожидание и волнение накатывает, смывая грани неприличного. Желание разгорается сильнее. Дыхание учащается, охватывает трепет. Варгр надвигается горой — ложе прогибается под его тяжестью.

Жаркие и крепкие объятия. Настойчивые, требовательные поцелуи. Исследующие и ласкающие руки. Больше нет «себя» — находишься в сокрушительной власти, отдаешься самозабвенно, неистово. Влажные тела переплетены. Сердца бьются в унисон. Учащённое дыхание: одно на двоих. Мир трещит — полнота чувств уносит в межпространство, крутящееся со скоростью света. Крохотные огоньки поблескивают, словно звёзды на небе. Границы запретов раздвигаются, рамки сознания рушатся, всё отступает — незначительно. Есть только «она» и «он» — две половинки единого целого. Поглощенные друг другом, упивающиеся близостью, наслаждающиеся горячими потоками и взрывами экстазов.

Варгр! Его ненасытность, неутомимость сводят с ума. Жар испепеляет, запах, лишая самообладания, иступляет разум. Нет никого дороже и роднее, никого желаннее, ближе…

Катя едва нашла силы — вернулась в унылую реальность. Да что же это такое?! Как назло выплыли эпизоды из видения-сна, мучающего несколько дней. Картинки настолько явственны, словно подобное уже переживала.

Тряхнула головой, прогоняя возбуждающие образы. Усмирила горячий порыв разобраться с Варгром и отлепилась от двери.

Нет, советовать проще…

На ватных ногах пересекла зал, села рядом с Уляриком:

— Слушай, вам всё равно придётся поговорить! Сходи, всё уладишь.

Он поднял голову:

— Вечером! Сейчас тебя отвезу…

— Нет, не пойдёт, — поспешила оборвать. Олафсена понять можно, ему не интересна Света. Пока… Отпустишь ситуацию на «нет» — он так и будет избегать никсу. Настоять, убедить — у них должно получиться. Любви ундины хватит на обоих. — Пообщайся, а я подожду, — умолкла.

Кхм… Если что, дорога до мотеля знакома.

— Катья, да не хочу с ней общаться! — взорвался Улярик. — Говорил: не могу видеть её глаза, — сжал кулаки, костяшки побелели от напряжения. Нервно дыша, провёл ладонью по волосам.

Чёрт! Главное, не впадать в панику. Улыбнулась:

— Заплаканных глаз не будет, обещаю, — полной уверенности, конечно, нет. Чужая душа — потемки, но когда уходила, Светка держалась молодцом. Теряя терпение, взмолилась: — Прошу…

— Хорошо! — Улярик вскочил — стул с жутким скрипом и грохотом упал. Катя вздрогнула. Олафсен выпалил: — После отстанешь с разговорами о ней?

Подняла руку:

— Клянусь…

Споткнулся о торчащую деревянную ножку и, шатаясь, побрел по коридору. Возле каморки остановился, постучал. Взглянул, брови сошлись на переносице, губы сжались. Дверь приоткрылась. Секунды тянулись будто часы, повисшая тишина оглушала. Не сказав ни слова, как зачарованный, шагнул внутрь.

Катя шумно выдохнула:

— Вот видишь, ничего страшного, — усмехнулась. Отлично! Раздался глухой звук падения, мощные сердцебиения, сливающиеся в унисон. Всё смешалось с охами и шорохом одежды. Катя поморщилась — никса перестаралась, очаровывая. Но пусть лучше так, чем захиреет вконец.

Внутри словно оборвалось. На плечи давило, опустошение вытеснило радость. Катя устало поднялась — здесь делать нечего. Чем смогла, помогла. Машинально поставила стул на место и пошла к выходу.

Варгр убрался в мастерской, оплатил счёта и поехал к деду в Марвинг. Иржен огорошил уймой неотложных дел и как всегда завел старую песню: «Семейный бизнес! Ты — наследник. Драгор не помогает…» Как же отец будет помогать, если старик позволял резкие высказывания в его сторону? Зная характер Бъёрна, вообще удивительно, как Ларсу сходило с рук грубая манера общения.

Разделавшись с поручениями деда, возвращался в Кренсберг. Каждая миля, приближающая к городу, казалась короче предыдущей — сердце замирало от любого движения и запаха. Тяжесть обрушивалась как гора. Дома проблемы — их нужно решать. Избежать не получится, да и не выход… Катя и Нойли… Вторая с Дорианом и приедут только завтра. Плевать на чары! Нол — не чужая, чтобы не случилось. Думать, кого встретит после очередного свидания с Марешем, любимую девушку или мерзкого, ненавистного кровососа — нестерпимо больно. Передёрнуло от отвращения. Нойли — ламия. Обратиться, к чёртовой матери и, ворвавшись в Ласгерн, разодрать всю нечисть на куски. Главное успокоение. Человечество много не потеряет — всего лишь тварей чуть похожих на него внешне. Дерьмо! На душе погано. Дориан, что б его… Нол, слетевшая с катушек… Стремление к «ламиизму» по собственному желанию невозможно принять. Это выше сил, вне понимания…

В руках жалобно заскрипел пластик. Варгр расслабил пальцы — ещё не хватало руль сломать! Никто не виновен, что сдерживаться нет сил. Ведь не прав. Мареши ещё ни разу не подвели, не уронили чести. Вражды как таковой не было, но зная вредные привычки ламий, хотелось обезопасить горожан. Вот уж несколько столетий Мареши следуют негласным условиям жизни в Ласгерне. Правда, люди тоже не глупы — кровососам приходится время от времени переезжать, пока одно поколение смертных не сменится другим. Цвергам и маахисам проще. Одни — оборотни, принимающие любую личину. Вторые, скрывая истинное лицо, затуманивают глаза — окутывают себя миражом, представая в вымышленном свете. Постепенно в Ласгерн съехалось полным-полно нечисти. Людей осталось раз — и обчелся, но их не обижали. Бывало даже, наоборот, спасали… Дьявол! От порядочности тварей не легче! Нервы на пределе, контролировать ярость всё труднее. Обычно усмирялся, заглушая боль в объятиях других женщин, но единственная, кого бы сейчас хотел видеть — Катя. Желанная и недосягаемая, играющая с Уляриком. Пелена ревности затмевала разум — настолько хреново ещё не было. Кровоточащие раны от поступков Нол не заживали, а Катя, вместо того, чтобы залечить, работала как соль. Ещё мучили накатившие в лесу видения. Сердце сковывало ледяными тисками. Что за дьявольщина маячила перед глазами? Трупы, кровь, руки… темноволосая жрица-Катя… Галлюцинация? Воспоминая? Только с чего всплыли? Откуда взялись? Прошлая жизнь? Или всё же — фантазия на «тему»? Раньше такого не случалось. Видать, женщины окончательно мозг выели. Знал ведь — все беды и переживая от них. Жизнь катилась в тартарары. Ещё немного и станет размазнёй. С этим надо что-то делать. В голове нарастало гудение, словно работала блокировка не позволяющая развить мысль дальше, открыть истину. Скукоживался от боли — и правда, уже казавшаяся такой близкой, понятной — испарялась.

По коже словно бегали кусачие мураши — тело сотрясалось от холода. Над Кренсбергом вновь сгущались грязно-серые комковые тучи. Чёрный небосвод утяжёлился — вот-вот прорвется. Варгр повернул с трассы к городу и остановился возле своего дома. Открыв гараж, замер — сверкающий чёрно-серебристый байк Кати ютился рядом сего. Отремонтировал, как только пригнал — работы всего на пару часов. Глубоко вздохнул и отвернулся — пусть ещё постоит. Не готов так быстро расстаться. Не время… Загнал пикап и, не бросив отцу даже «привет», помчался в лес зверем. На душе осело неотвратимое ощущение беды. Мчался как снаряд, выпущенный из катапульты. Крутил мордой, нутро разрывалось — ответа не приходило. Откуда угроза? Отчаянье подкатывало сильнее. Неспроста сюда тянуло. Что-то случится, только где и когда? Витала опасность, даже шерсть вставала дыбом. Нет-нет да и чудились почти различимые звуки — Варгр прислушивался, но они обрывались. Женские? Совсем крыша съехала — пора к специалисту… пусть мозг прочистит. Семейный врач — Андле Бъёрн. Как раз ветеринар! Ха! Как Катя съязвила — ветлечебницу… Вот же ведьма!

Метался на предельной скорости, будто чумовой. Намотал несколько кругов. Уже и рёбра до лёгких достают, от сухости в горле режет, сердце вот-вот выскочит, но покой так и не приходит. Перед глазами прыгают красные мухи, лапы деревенеют… Остановившись возле огромного валуна, обжитого мелким зеленоватым мхом, затаился. Шорохи настораживали, запахи обострились до предела. Казалось, лес кричал: «Опасность!» Мотнул головой, прогоняя нарастающий гул, и потрусил вперёд. Тянуло по невидимой тропинке, словно по нити, указывающей путь. Проломив кусты, затормозил рядом с трухлявым поваленным деревом, обросшим грибком, лишайником, и взвыл, вкладывая переживания, страхи в голос. Рагнар с братьями в это время обычно на обходе, к тому же аномальные тучи не заметит только идиот. Семья должна среагировать. Правда, пока соберётся — у каждого своя территория для осмотра — пройдёт с полчаса не меньше. Воздух давил сыростью. Послышался далёкий, едва слышный, ответ вожака. Хорошо! Братья скоро прибегут и чем быстрее, тем лучше, ведь приближалось нечто. Оно не то чтобы пугало, но однозначно, вызывало ускоренный прилив крови и жажду убийства. Погода менялась — по морде всё чаще хлёстали порывы ветра. Мошка попряталась, птиц не видать, как и остального зверья…. Варгр вскочил на трухлявое дерево, жалобно хрустнувшее и покачнувшееся, будто качели, и огляделся. Влажность окутывала, запахи ускользали. Аспидно-чёрные облака как живые — опускались тяжёлым покрывалом, внутри словно двигались силуэты. Тряхнул головой. Опять галлюцинации? Прищурился, вглядываясь пристальней. Там что-то есть! Или кто-то… Громыхнуло. Засверкали ослепительные витиеватые нити-молнии, будто небесные кровеносные сосуды. Даже по цвету схожего и… пугающего — малиновые. Шерсть на загривке вновь зашевелилась. Варгр отступил на пару шагов. Послышался гул, только теперь не в голове — наяву! Лёгкая вибрация усилилась, словно приближался табун лосей. Всё сильнее и мощнее, подступала стремительно, перерастая в оглушающий топот. Отпрыгнул под близстоящую сосну, прячась за густыми игольчатыми ветвями, и присел. Ливень обрушился, с такой силой, что прогибались даже толстые сучья, вода напором сминала мох в землю. Шерсть на загривке встала дыбом. Идёт, летит, бежит… плевать как, но скоро нагрянет «нечто» пострашнее дождя. Это точно! Варгр переминался с лапы на лапу, бросал взгляды по сторонам. Вздрогнул от нового грохота, золотистая кривая вырвалась из «небесного покрывала» и ударила в соседнее дерево. Отшатнулся, упершись в ствол, по спине пробежал холодок — почему не вспыхнуло? В животе будто стягивался узел. После удара молнии, должен был случиться пожар… Хм… странность в том, что разряды не серебренные или золотые, как на юге, а ярко-малиновые со светло-розовой окантовкой. Неспроста… Пересилив страх, выглянул. Прозрачная льющаяся стена искажала картинку, но на толстом суку того самого дерева — зеленоватая аура крупной мужской фигуры. Кровосос! Взвыв от злости, Варгр скакнул из укрытия, едва не рухнув под тяжестью водопада.