— Это и, правда, прозвучало бестактно. — Шагнул навстречу — прижать к груди, почувствовать хрупкое тело, успокоить и защитить от враждебного мира. Потянулся — Катя ловко увернулась, очутившись у двери комнаты:

— Ты чего? — взъелась кошкой. — Смотреть можно, трогать — нет.

Варгр взвыл и от бессилия взмахнул руками:

— Говорю же — ведьма! Сама заманиваешь, а потом отказываешься…

— Больно нужен! — выплюнула она. — Если вопросы исчерпаны — тебе пора!

— У меня их много… — замер и от безысходности переминался с ноги на ногу. Успокоиться! Зачем вновь пороть горячку? Шумно выдохнул: — Тебя в библиотеку отвезти?

— Если бы она была открыта, мы бы не разговаривали! Там ревизия, придётся ждать до завтра.

— Понятно, — щенячья радость захлёстнула с головой. Ещё есть день! — Что с байком собираешься делать?

— Найду мастера.

— Если хочешь, могу посмотреть…

— Ну, уж нет, спасибо! — она отступила и тоже прижалась к стене. — Потом с тобой не рассчитаться.

Полет мысли опять уносил к эротике — Варгр криво усмехнулся:

— Почему? У тебя есть кое-что…

— Вот я об этом и говорю — не расплатиться! — возмущение застыло на девичьем лице. — Как ты можешь? А альва? Вдруг ищет, а ты здесь со мной…

Будто морозным днем в сугроб сунули, а потом ещё окатили кипятком:

— Нол должна была стать моей женой, — прервал паузу Варгр. — Скорее всего, так и будет. Но я женщин люблю! А ты… меня возбуждаешь, как никто. Скрывать бессмысленно. Да и не умею этого делать, в отличие от тебя. Мы же взрослые люди. Какая разница, у кого кто в сердце?

— Мне не всё равно. Пока она там, — ведьма опустила глаза, — я не для тебя.

Что за чушь? Причём тут сердце? Дело ведь плотское… Хотя, скорее скотское — заполучить, что требует тело. Разве есть сложность в простых отношениях — встретились, переспали, разбежались? Так далеко — до души и сердца не копал. Зачем? Там занято. Не брак ведь предлагал?!

— Вытеснить Нойли оттуда — непосильная задача… пока…

Катя чуть потерянно кивнула:

— Безумно откровенно и чудовищно неприятно такое слышать. Я запомню.

Варгр пересилил себя и отлепился от стены. Катя отвернулась — с отсутствующим видом рассматривала межкомнатную дверь. Душу будто на куски растерзали, настроение поганое — ведьма отвергала все предложения. Вышел на балкон, огляделся — никого — и спрыгнул. Приземлился, нервно одёрнул куртку. Злость на себя за поведение с дикой кошкой свербила всё сильнее — сам виноват. Испугал дикарским поведением — хамскими предложениями, наглыми приставаниями.

— Стой! — прорезал мысленный поток голос Кати. Варгр вскинул голову. Ведьма на балконе, уперлась руками в перила:

— До города не подкинешь?

— Без проблем!

— Приставать не будешь?

— Ни-ни, — покачал головой, еле сдерживая радость.

— Я быстро! — скрылась из виду.

Согласилась! Ух-ты! Если бы был в звериной личине — точно бы упал и катался по земле. Дёргал лапами, счастливо поскуливал. Варгр подошёл к байку и сел. Значит, не всё так плохо. Есть шанс узнать поближе. Снял защитный шлем с ручки мотоцикла. Красные языки пламени, играющие на чёрном фоне, показывали в полной мере задумку творца. Необузданный и живой — отражение звериной сущности оборотня. Варгр бросил взгляд на главную дверь мотеля. Катя уже в кожаной куртке. Облокотилась на ресепшн и лучезарно улыбнулась Фроде, администратору — сердце защемило. Она так не улыбалась, когда говорила в номере. Показалась на ступеньках — лицо посерьезнело. Волосы заплетены в косу. Солнцезащитные очки на голове, словно обруч. Спустившись по лестнице, замялась.

Варгр кивнул:

— Садись, — протянул шлем.

Покачала головой:

— У тебя спина широкая, не думаю, что понадобится, — натянуто улыбнулась и шагнула ближе. Едва ощутимое прикосновение несмелых пальцев и, обвив торс, Катя устроилась позади. Бъёрн затаился — длинные ноги уместились недалеко от его:

— Смотреть — на дорогу! — ведьма обжигала даже через одежду.

— Ага, — бросил хрипловато и нахлобучил шлем, — а ты — не приставать!

Жар вновь приливал, разгоняя и будоража кровь — Катя прижалась сильнее и прошептала:

— Не мечтай…

Прозвучало многообещающе, точнее воображение, в который раз искушало. Варгр рванул с места. Не сделает этого сейчас — за себя не ручается.

Катя прижималась к Варгру сильнее — он жаркий. Очень! По телу разливалось тепло, и прохладные порывы встречного ветра не остужали разгоряченную плоть. В голове гудел рой мыслей. Варгр… красивое, рычащее имя. Так и ложится на язык, обволакивает бархатом звучания. Оборотню подходит как никакое другое и показывает темперамент хозяина. Недооценила, точнее не ожидала такого напора. Увещёвал доходчиво, силой пользовался умело — причём как физической, так и «убеждения». Спрашивать и требовать — разные вещи. До сих пор не укладывалось в мозгу — столько поведать незнакомому человеку. Ужас в том, что пару раз пыталась соврать, увильнуть. Так ведь пресекал на корню, а не подчиниться и не рассказать, равносильно прочтенному в дьявольских глазах — вытрясу, даже если придётся пытать. О методе лучше не думать. Краска приливала к щекам, сердце трепыхалось так сильно, будто птичка, мечтающая вырваться из клетки. Гипнотизировал слегка подрагивающим низким голосом. Рот против воли открывался, и текла правда…

Варгр вызывал море противоречивых чувств. Страх, волнение, бешенство, гнев, стыд, смущение, трепет… Порой всё смешивалось, и разобраться, которое главенствует, не получалось. Раздражала собственная реакция, ведь подначивала, огрызалась, бросала вызов. Видела — оборотень на грани. Ещё чуть-чуть и бросится! Как сдерживался и не придушил — одному богу известно. Кулаки сжимал так сильно, что костяшки натягивали смуглую кожу до белизны. Желваки ходили вверх и вниз, взгляд испепелял. На шее ощущался стальной хват длинных, крупных пальцев, но шаткость положения ужасала и раззадоривала одновременно. Остановиться не могла — позволяла много. Рассматривать, требовать, грозить, желать, трогать… Позорище! Но томно, сладостно и… восхитительно. При всей наглости, дерзости оборотень касался бережно, ласково. Огромные ручищи зверя не отвращали. Пугалась не того, что испытывал и хотел он, а собственной реакции. Никогда подобного не испытывала. Это не первый мужчина после изнасилования. Начитавшись психологии, решила проверить теорию «Чтобы побороть страх, нужно ему поддаться». Человек хочет либо избежать боли, либо достигнуть желаемого и рассеять о ней миф. Первый вариант безнадежен. Страх — сильнейший враг. Его не победить, но можно притупить. Только упорство и риск помогут избавиться от комплексов. Правда, и там палка о двух концах. Или удовольствие — я это сделал, всё не так, как ожидал! Или… убедишься — это реально больно, зато… постепенно привыкнешь. Опробовала через полтора года, познакомившись с Эйшем, симпатягой из Дании. При не самых романтических обстоятельствах — авиакатастрофе. Самолёт рухнул… Глупо, нелепо получилось — выследила предпоследнего насильника и, к сожалению, так совпало — повстречалась с первым ламией. Как говорится: такого «счастья» не пережила — погибла, но твари тоже. Тогда посетили очередные неприятные ощущения. Очнулась «куском мяса» под деревом. Хм… Прилично зажаренным…

Странно, живность не добралась раньше спасателей. Скорее всего или испугалась пожара, или разбегалась от жутких криков, ведь сдерживаться сил не хватало. Орала так, что сама глохла время от времени. Связки не выдерживали, сознание теряла — изо рта вылетали раздирающие глотку хрипы. Выныривала из темноты и вновь окуналась в мир страданий. От собственного запаха мутило. Тело не слушалось — кости словно побывали в камнедробилке. Собиралась долго и мучительно, постоянно проваливаясь в спасительное небытие, а хруст по сей день ассоциируется с болью. Видимо, это и толкнуло на возврат жизни Варгру, не только слова ведьмы.

Эйшем — спасатель, с группой быстрого реагирования, обследовал территорию. Нашёл невдалеке от обломков, пока остальные разгребали, точнее, собирали части лайнера и пассажиров. В больнице дневал и ночевал. От него веяло порядочностью, добротой. Когда разлепляла веки, всегда встречалась с теплым взглядом кофейных глаз. Высокий, светловолосый молодой мужчина — не больше тридцати. С открытой улыбкой, приятным голосом. В общем, прониклась симпатией и благодарностью, а вскоре, доверилась. Рассказала о себе через несколько дней — не было выбора. В телике с назойливым постоянством мелькали репортажи об аварии. Однажды, фото с неопознанной единственной выжившей чартерного рейса «Севилья — Копенгаген» дотошные журналюги сравнили с пропавшей Катей Выходцевой из Ростова.