— Да, поэтому теперь ты должен меня ценить, — тихо рассмеялась Алиса. Только за всем этим была неуверенность, которую я не смог понять. Загадка, а не девчонка. Куда же её самоуверенность подевалась? Или что-то случилось, пока я спал?

— Как ты нас увидела вчера? Я смотрю здесь окон нет.

— Дежурила. Тебя сложно не узнать, — ответила она. — И это был позавчера. Ты долго спал.

— И что произошло за это время?

— Много всего. Но эти новости тебе ничего не скажут. Ты не знаешь этих людей, поэтому для тебя эти истории будут пустым звуком.

— Хорошо, допустим. А то, что касается меня?

— Так ты же спал. Что тут случится? Разве только во сне разговаривал.

— А Тон?

— Он иногда просыпался. Ел и опять заваливался спать. Вы ведь долго шли.

— Долго.

— Ты сейчас такой слабый, что даже смотреть больно. Но скоро поправишься.

— Алиса, а неприятностей не будет, что мы здесь. Мы с Тоном искали бандитскую ставку, так как знали, что нас в обычный город без документов не примут.

— Здесь примут. У нас сейчас мало тех, кто может под ружьё встать. Да и вы же официально умерли. Значит и преступления списаны. Только здесь так вести себя нельзя, как ты повёл себя в родном городе. На месте прикончат. У нас нет договора с каторгой. Мы независимый город. И живём по своим правилам.

— Потом расскажешь, что за правила?

— Если ты захочешь остаться, — ответила Алиса.

— По-твоему, у меня есть выбор куда-то идти?

— Выбор есть всегда. Я же не знаю, что ты хочешь сейчас. Может, тебя тянет дорога.

— Там холодно. На этой дороге.

— Тогда оставайся. Здесь тепло, — она отложила вязание в сторону и подошла к кровати. Секунда и Алиса забралась ко мне под одеяло, кладя голову мне на грудь. — Будем здесь жить. Только я неправильная, плохая жена. Со мной сложно.

— Опять решишь гоняться за прошлым? — спросил я.

— Нет. Прошлое поймано. И его больше нет. Но я не хочу, чтоб и ты когда-нибудь стал прошлым. Тогда мне придётся тебя убить. Я бы этого не хотела.

От её слов я закашлялся, но она ничего не заметила. Расплакалась.

— Чего сырость разводишь?

— Ничего. Просто устала. Но сейчас всё пройдёт.

Она не изменилась. Куча загадок, ответы на которые нужно было вытаскивать клещами. А нужны ли мне были эти ответы? Меня, как и раньше не интересовало её прошлое. Прошлое осталось в прошлом. Но вот её это прошлое явно не отпускало.

— Давай мы с тобой не будем лить слёзы, а пойдём завтракать или обедать. Что там у нас? Потом ты покажешь свой город. Наверное, надо где-то отметиться о прибытии. Так ведь? — предложил я. Она вытерла слёзы, кивнула. Ну вот. Так лучше. Действия лучше всего слёзы вытирают. Я поцеловал её в лоб. Увидел появившийся румянец на её щеках. Неожиданно. Раньше вроде не смущалась. Придётся с ней знакомится заново.

Пока я ходил умываться, то мысли вернулись к произошедшим событиям. Как так получилось, что наши дороги вновь пересеклись, когда я этого пожелал? Я захотел, чтоб закончились лишения, и вот я оказался в городе оборудованным по последним технологиям. Где-то здесь был подвох? Но не могло же быть так всё идеально.

Подвох оказался. Но его даже и подвохом было можно назвать лишь с натяжкой. Чтоб остаться в городе, нужно было стать для города полезным. Польза для города была в работе на угольных шахтах. Уголь город продавал соседям, закупая у тех товары, которые не производились местными умельцами. Вторая важная для города профессия была чем-то вроде аналога городового или военного, которые встречали вновь прибывших в город наверху. Они же сопровождали сделки, которые проходили между приезжими торговцами, и ездили в другие города с караванами. Мужчин здесь было немного. Так повелось изначально, когда во время войны в убежище спрятали детей и женщин. Часть мужчин, которые спустились с ними, погибли в перестрелках с бандитами. Бандиты как-то прознали про город и взяли его в осаду. После этого чужаков здесь не очень любили. А раньше принимали всех.

Так как город всё равно нужно было защищать, таким неблагодарным делом занимались женщины. Алиса была в их числе, кто взял в руки оружие. Хотя это и осуждалось. Тут я завис. По их логике нужно было шеи подставлять да юбки задирать, но не защищать себя. С другой стороны, даже в моём мире в некоторых странах не приветствовалась независимость женщин. Что говорить, даже в медвежьих углах цивилизованных стран такие порядки существовали. Так что такое могло быть и здесь. Меня чужие тараканы не особо волновали. Как говорится, своих хватало. Но зато стало немного понятно поведение Алисы. Она словно оказалась между двух миров. С одной стороны её образ жизни осуждали, говорили, что такую ни один нормальный мужик замуж не возьмёт, а с другой, она была выше всех их. Увереннее, умнее. Пусть и старалась этого не показывать. А я? Я согласился остаться в городе и взяться за оружие. Тон последовал моему примеру, считая, что попал в рай. Кормили сытно, девчонки были от него без ума, работа была знакома, а других запросов у него не было. Скромный человек.

Про нашу связь с шакалами мы решили пока никому не рассказывать, оставив козырь в рукаве. Для работы пока это было не нужно. А шакалы бродили по округе и никому не мешали.

— Ты начал курить? — Алиса подошла ко мне.

— Видишь в этом проблему? — спросил я, посматривая вдаль, откуда должны были появиться машины, которые мы встречали.

— Нет. Это твоё дело, — ответила Алиса, доставая переносной локатор. — Вокруг твари крутятся.

— Значит, за ворота города выходить не будем, — пожал я плечами.

Впервые за несколько недель дождь прекратился. Теперь по небу плыли серые рваные облака, подгоняемые холодным ветром. Я невольно порадовался колючему свитеру, который для меня связала Алиса. Куртка не давала проникнуть дождю, а свитер сохранял тепло, которого порой мне начинало не хватать. После жизни в пещере и похода по степи во время дождя, я часто ловил себя, что мёрзну. Тепло словно уходило из тела и вновь возвращался холод, от которого я уже успел отвыкнуть, живя в подземном городе. К хорошему всё-таки быстро привыкаешь.

— Сейчас подъедут, — сказала Алиса, поправляя шапку, что слезла ей на глаза. — Может, подмогу вызовем?

— Семёныч сказал, что это проверенные люди, так что опасаться нечего. Да и девчонки внизу нас прикроют, — отмахнулся я, закуривая вторую сигарету.

Мне нравилось дежурить на улице. У местных же это было не в почёте. Они считали, что безопасно только в городе, а окружающий мир представлял собой сплошную опасность. Я уже давно отучился бояться мира. Пусть в городе было необычно и даже весело, но мне нравился свежий воздух, где была возможность подымить. В этом плане мы с Тоном были солидарны, поэтому часто вызывались дежурить вместе. Сегодня он валялся с лихорадкой, поэтому со мной вызвалась дежурить Алиса, которая по местным меркам ничего не боялась.

Шум двигателя загремел по окрестностям, отражаясь от пустых домов. Я взял бинокль. Направил его на машину. Грузовик подскакивал на кочках, развивая приличную скорость.

— Мы вроде караван ждём? — уточнил я у Алисы.

— Телеграмма передала, что будет три машины, — ответила она. — Думаешь на них напали?

Машина резко остановилась, поднимая брызги. Развернулась в нашу сторону. Так себя ведут машинки на радиоуправлении. Нет плавности движения. А все повороты рваные. Машина понеслась в нашем направлении. На максимальной скорости, словно за ней кто-то гнался.

— Что на радаре? Есть ещё машины? — спросил я Алису.

— Кроме тварей, я никого не вижу, — ответила она.

— Ежи!

Я дёрнул за рукоятку механизма, который поднимал полосу с шипами, что должны были проткнуть у машины колеса. Алиса нажала второй рычаг, поднимающий второй заслон в виде железных пластин, в которые должна была упереться машина. Алиса включила прожектор, который предупреждал стоп-сигнал. Машина и не думала останавливаться. Алиса быстро передавала ситуацию в штаб, одновременно, включая запись приказа остановиться, что разнёсся по городу. Машина только увеличила скорость. Шипы проткнули колёса. Подпрыгнув на метр, она носом влетела в пластины и в этот момент раздался взрыв. Меня откинуло в сторону. Сквозь дырявые ворота было видно пламя, которое пожирало машину.