Потянуло домой. К родителям и морю. И не считал этот город своей родиной, но там было всё знакомым и родным. Понятным. Поэтому и выбор пал на него. Вернуться. Тут квартира была разрушена. Восстановлению не подлежала. Строить новую я не хотел. Деньги у меня ещё оставались, но тратить их, чтоб обзавестись здесь якорем, я не собирался.

Как только наступило лето и закончились дожди, я купил билет на автобус и поехал домой. На всякий случай в паспортном столе предупредил, где меня искать, если пропавшая жена объявится. Но в это я мало верил. Официально я мог прождать её год, а потом подать на развод. Я решил этого не делать. Не потому что верил, что Алиса найдётся, или надеялся на это. Брак был хорошей отмазкой от желающих оформить отношения. А Алиса меня не волновала. Вместе с её загадками могла идти далеко и надолго. Год на неё потратил. А ведь этот год можно было потратить с большей пользой. Например, быть съеденной тварью во время отдыха на лугу в пьяном виде. А может отравился бы алкоголем. Крышу бы потерял на этой почве. Но вместо этого из-за Алисы пришлось браться за ум, останавливаться и учиться жить. Плохая она была. И плохое влияние на меня оказала.

Возможно, если бы мне не было столько лет, то я бы и не понял этого. Ожесточился бы на дурёху, обвинив во всём. Но приходилось признавать, что мы время, проведённое вместе, использовали одинаково. Мы прятались от чего-то страшного, что случилось с нами раньше и пытались зацепиться в этой жизни, чтоб двигаться дальше.

Дорога почти не отложилась в моей памяти. Мы ехали от города к городу, останавливаясь в гостиницах на ночь. Утром опять дорога. Запомнились только дырки от пуль в стенах автобуса, но я особо не обращал на них внимания. В этой жизни ко всему можно было привыкнуть, включая и дырки в стенах.

Мне было по меркам этой жизни девятнадцать лет, а по меркам той, все сорок девять. Почти полтинник. Сейчас уже можно было сказать, что я много повидал в жизни. Теперь меня так не пугала смерть, как раньше. Ушло сожаление и стремление куда-то бежать. Захотелось остановиться. Это желание стало ещё сильнее, когда автобус начал подъезжать к родному городу.

Я смотрел в окно и понимал, что ничего не изменилось. Всё те же домики на берегу моря, военная площадка, где мы с Джули тренировались, а там, вдалеке виднелся кабак, в котором я работал. Патрули разъезжали по улицам города. Один из них остановил автобус при въезде в город. Стали проверять документы.

Молодые ребята, мои ровесники, только выше и шире. А меня к себе не взяли, сволочи. Тогда бы и ехать никуда не пришлось.

— Вань? Тебя не узнать! — один пригляделся ко мне.

— А я тебя не узнаю, — ответил я, вглядываясь в щербатое от прыщей лицо брата.

— Серьёзно, аль шутишь? — прищурился он.

— Шучу. Такую рожу и не признать будет с моей стороны преступлением, — ответил я.

— Мать уже тебя похоронила.

— А я живой. Меня так просто не раздавить.

— Заметил. Ты у нас остановишься?

— Если на порог пустят, то остановлюсь.

— Тогда вечером увидимся.

— Увидимся.

Санька ещё больше вытянулся. Неприятно и завидно. Почему я получил такое хлипкое тело в отличие от этого лба? Нечестно.

Я откинулся на спинку кресло. Сразу стало настроение паршивым. Всё-таки я был завистливым человеком, мелочным и, похоже, злым. С каждым годом ещё и черствел. Обрастал цинизмом. Так, если задуматься, то гад какой-то. Это заставило усмехнуться. Может со временем и стану мягче, но сейчас это означало бы сдаться и смириться. Не сейчас.

Автобус остановился перед гостиницей. Я вышел из него, взял мешок с вещами и побрёл к дому. По пути заглянул в банк. Сдал часть денег на хранение. В паспортном столе отметился о своём прибытии. Домой я попал к началу сиесты.

Дверь открыла одна из сестёр. А я даже не помнил, как её зовут. Она испуганно смотрела на меня, я смотрел на эту пуговицу лет семи, с курносым носом и кудряшками, что закрывали лицо.

— Так и будешь стоять или пустишь? — спросил я.

— Ты кто? — спросила она.

— Своих не узнаёшь? Брат твой, Ваня.

— Он молодой, а ты старик, — ответила она.

— В яму времени свалился, вот и постарел.

— Врёшь. Если ты Ваня, то скажи, когда я родилась.

Блин, спросила тоже. Я не знаю как её звать, а она меня спрашивает о рождении. Хотя…

— В бурю, когда у нас крышу снесло.

— Добро пожаловать домой, — она хихикнула и пропустила меня в дом.

— Пароли, явки… Родители где?

— Папа! Мама! — закричала она так, что стены дома затряслись. Я и сам мог бы так позвать. Из комнаты выглянули перепуганные родители. Я бы с оружием вылетел. На такой крик. — Ваня вернулся, — представила пуговица и довольно побежала наверх.

Что такое вернуться домой? Это когда мама обнимает со слезами на глазах. Отец нахмурено смотрит и пытается понять, какого я притащился назад и что теперь от меня ждать. Мелкотня выглядывает из-за угла и что-то обсуждает. При этом на душе становится спокойно. Приходит понимание, что вот это и есть дом, куда можно прийти, когда совсем всё плохо, а недавно устаканившийся мир разрушен.

— Живой. А в волосах седины сколько! — причитала мама. Меня это смутило. Что поделать. Ночи с тварями оставили отпечаток на память. Я старался насчёт этого не думать.

— Ты к нам надолго или проездом? — спросил отец.

— Не знаю. Пока не решил.

Я ехал сюда, чтоб взять паузу, а оказалось, чтоб рассказать об Алисе. О той жизни. О том, что теперь всё стало иначе, а я не понимал, что делать. Мне нужно было с кем-то поговорить, чтоб перестать прокручивать одно и то же в голове. Начать сначала. Забыть о прошлом и поставить новую цель. Для этого мне и нужно было вернуться.

— Можно было бы сказать, что я тебя предупреждал, но ты это и так понял, — сказал отец.

— Зато денег заработал. Это твоя часть, как мы и договаривались, — я протянул ему мешок монет.

— И сколько здесь?

— Три годовых зарплаты, — спокойно ответил я, а сам почувствовал приятную гордость, что я смог это сделать.

Для ощущения спокойствия оказывается нужно не так уж и много. Было приятно окунуться вновь муравейник, только теперь малышня весь страх потеряла, лезла ко мне при любой возможности. То за волосы дёрнуть, то какую-то чушь в виде секретов рассказать. Я долго не мог понять, что с ними случилось. Пока не узнал, что виной этому был маленький кудрявый монстр по имени Рая. Она считалась местной легендой. Мы все запомнили, как она родилась во время бури. Молния сверкала, гром гремел, крыша улетела, поэтому дождь лил прямо в комнаты. Ещё у матери роды были тяжёлые. Она орала на весь дом. Мне потом кошмары снились несколько лет. После этой ночи наша семья пополнилась Раей, неугомонной мелкой девчонкой, которая чем-то напоминала меня. Ей было тесно в нашей большой семье. При этом она была прирождённым лидером. Строила детвору только так. И вот эта бестия решила, что мне нужно вернуться в реал, забыть проблемы. А ничего так не отвлекает от тяжёлых дум, как общение. Благодаря её порыву меня не оставляли ни на минуту. Это было хорошим толчком, чтоб пойти на работу. Рыбный завод встретил меня с распростёртыми объятиями. Работать в этой грязи и вони было мало желающих. А я же там отдыхал от детворы. Опять отправляться на поиски приключений я не был готов. Вот и приходилось рыбу потрошить.

В тот день я возвращался домой. Окраина города, но так как здесь была дорога от моря и завода до жилых домов, то место было оживлённым. Детвора прибегала встречать родителей. Пусть это было не так уж безопасным, но выбраться за черту города считалось одним из признаков смелости. Как бы родители ни ругали детей, они изо дня в день выходили на эту дорогу. Не все возвращались. Твари утаскивали одиночек, но люди уже привыкли к этому естественному отбору. Выживали сильные или хитрые.

А вот глупые устраивали драки. Сам дрался раньше, но не на дороге. Здесь надо ухо востро держать. Этим же дуракам было на осторожность плевать. Они сцепились друг с другом, отойдя от дороги метров на сто. И никто вмешиваться не собирался. Мимо проехала машина. Хоть остановились бы! Сложно, что ли, дураков разнять?